То, что выбор нового способа передвижения был ошибочным, она поняла, лишь уткнувшись головой в твердое высокое голенище вставшего на пути чужака. Враг наклонился и, схватив ее за шиворот, поставил перед собой. Непроницаемо-черное забрало шлема отъехало в сторону, и на Дашу уставились круглые и прозрачные, как у глубоководной рыбы, глаза.
– У-у-у, – грозно произнес пришелец, опуская взгляд на ее грудь, а затем на талию и ниже.
– Угу, – обреченно ответила Дарья.
– У? – В голосе чужака послышалось удивление. Либо его впечатлила реплика пленницы, либо он определил ее пол и это его заинтриговало. – У-у! – Теперь он гудел довольно снисходительно.
– В смысле? – пытаясь заглянуть через его плечо, спросила девушка.
Вместо ответа он довольно хрюкнул и красноречиво подвигал тазом.
– Ага, сейчас. – Даша служила в армии не первый год и что делать, когда поступают столь откровенные предложения, знала точно. Не задумываясь о возможных различиях в физиологии землян и чужаков, она нанесла противнику резкий удар коленом в пах и отпрыгнула назад.
– У-у-а, – сдавленно прокряхтел гуманоид, падая перед ней на колени.
– Так и стой! – сверкая глазами, приказала она и бросилась догонять своих товарищей.
Через десяток шагов она обо что-то споткнулась и рыбкой влетела в какое-то забитое хламом помещение. Приземление было жестким и громким. Хлам оказался техническим, и Даша попала в самый центр кучи, но когда все железки-пластмасски отгремели и отзвенели, вокруг наступила поразительная тишина. Словно там, позади, не было ни взрывов, ни грома, ни молний. Складывалось впечатление, что война неожиданно ушла куда-то далеко – в другое полушарие или даже на другую планету.
Ощупывая ушибленные бока, девушка сбросила с себя какую-то длинную кривую железяку и встала. Свет дымного серого дня лился сзади, через дверь, о порог которой споткнулась Дарья, и его хватало лишь на то, чтобы рассмотреть общие детали. Приютившим девушку помещением был, несомненно, бункер, причем почти такой же, как на родной СС-тринадцать. Для полного сходства не хватало Анализатора и генеральной уборки.
– Росла в пещере? – донесся из глубины бункера голос Матвея. – Кто будет двери за собой закрывать?
– Это что? – спросила Дарья, изумленно оглядываясь.
– В первую очередь – укрытие, сударыня. – Возникший у нее за спиной Борисов поднатужился и опустил ржавый рычаг дверного запора. – Вот теперь порядок.
В абсолютной темноте Дарье стало неуютно, и она вытянула руку.
– Мотя… а ты не мог бы…
– Тут я. – Матвей взял ее ладонь. – Ты помнишь, где у нас был главный рубильник?
– Там, слева от входа… только… это ведь у нас.
– Конструкция та же! – бодро заявил из темноты Борисов. – А, черт!
Слева от дверей что-то загремело, затем послышалась возня, сопение, снова грохот, пара то ли хлопков, то ли ударов, и снова грохот.
– Шопен, ты в порядке? – неуверенно позвал Матвей.
– Сейчас, – пообещал невидимый Борисов.
В подтверждение его слов темнота выстрелила богатым снопом синих искр, пару раз громко щелкнула и загудела, отступая в укромные уголки помещения. Под потолком бункера замигали, погасли, потом снова замигали и все-таки зажглись сразу восемь аварийных лампочек. Ввиду аварийности они были маломощными и красными, но этого оказалось вполне достаточно.
– Ха! – радостно воскликнул Матвей. – Ну ты мастер!
– Череп – вместилище разума. – Шуберт постучал согнутым пальцем по виску. – А ты думал, что я позволю вам воспользоваться случаем?
– Э-э… – Матвей взглянул на Дашу и лишь теперь осознал, что от страха она буквально повисла у него на шее.
Осознав это тоже, Дарья покраснела, как девятая лампочка, и расцепила руки.
– На нашу базу смахивает, – смущенно пробормотал Матвей, чтобы сменить тему.
– Ну… – Борисов указал большим пальцем за плечо. – Даже рубильники на тех же местах. Только это не наша база. И барахлишко здесь не наше. И вон там, вместо оперативного зала, основание балды какой-то стоит. Я сюда третий раз за последние сутки попал. Кое-что уже знаю…
– Какое основание? Какой балды? – Матвей растерянно обернулся.
– Черной, – пояснил Шуберт, – которая из холма торчит, как… э-э… торчит, в общем.
– Так это что, база чужих? – изумился Матвей. – Тех, которые УУ? А почему тогда на нашу похожа?
– Потому, дубина, что наши построили, только потом почему-то бросили, – почти ласково проворковала Даша. Румянец после объятий Матвея с ее щек не сошел.
– Дубина – женский род, она – моя, – раздался из-за груды хлама еще один голос. – Так что, Молочкова, можешь и на себя это звание примерить. Строили непонятно кто, а вот бьются теперь за этот стратегический объект все, кому не лень!
– И вам здрасьте, гын майор, – кисло произнес Матвей, глотая слова. – А на улице что, не климат?
– А тебе? – спросил Калашников, наконец выбравшись на свет. – Мы же ученые… – Он поправил форму и приосанился. – Мы должны артефакты изучать…
– Изучили? – спросила Даша.
– А то! – Майор придал лицу умное выражение. – Конечно… нет. Не поступало приказа об интерпретации. – Последнее слово далось ему с большим трудом, но он все же умудрился произнести его правильно.
– О чем? – удивился Борисов.
– Хе-хе… – Калашников смерил Шуберта оценивающим взглядом и глупо подмигнул Матвею. – Гражданин корпоративный разведчик не знает таких простых слов?
– Нет, слова такие я знаю, только не понимаю, что значит – не поступало приказа?
– Вот вы, гражданин Борисов, что перед собой наблюдаете?
– Вас.
– Нет, в том зале.
– А… там?.. Ну… какой-то прибор.
– Вот! – Калашников поднял кверху палец. – Какой-то прибор! А какой?
– Так сразу трудно сказать…
– Вот именно – трудно. Для того и нужен приказ об ин-терп-претации. – На этот раз майор все же запнулся. – Скажет, положим, начальство, что это кухонный комбайн для полной переработки марсианских ушастых бегемотов, – напишем в рапорте, что так, мол, и так, обнаружен комбайн, фирма-изготовитель неизвестна, состояние такое-то. Скажет, что это конденсатно-плазменная артсистема, напишем – орудие… Ясно теперь?
– А если ничего не скажет?
– Как так? – Калашников нахмурился. – Ты мне воду не мути! Ничего не скажет! Ишь удумал! Начальство же! – Он со значением указал на потолок.
– Труба это ржавая! – донесся из оперативного зала еще один голос.
– О! – произнес Борисов. – Вас тут сколько?
– Нас тут вся исследовательская группа, – неохотно пояснил Калашников. – Мы же не «дебоширы», мы же ученые, еще раз тебе говорю…