– Топливом, которое мы им поставляем?
– Не совсем так. На территории Украины находится крупнейший и самый опасный аварийный техногенный объект за всю историю человечества – Чернобыльская АЭС. В радиоактивных могильниках захоронены тысячи тонн радиоактивного мусора, а в некоторых научных институтах Украины имеются такие потенциально опасные вещества, как цезий и кобальт. Мы отслеживали активность украинской военной разведки, а также некоторых лиц из Укрспецэкспорта, направленную на установление нелегальных контактов с сомнительными режимами в Африке, на Ближнем Востоке, а также контактов с представителями ИГ и Аль-Каиды. В числе прочего нам удалось узнать, что в Украину направлен представитель ИГ, британский подданный, профессиональный химик и физик по образованию, с целью незаконного приобретения радиоактивного мусора и расщепляющихся материалов. По нашим данным, его первой целью было приобретение высокорадиоактивного мусора из зоны отчуждения ЧАЭС для изготовления из него так называемых грязных бомб. Была направлена группа снайперов, которая ликвидировала продавца этих материалов на месте, а Национальная гвардия Украины по неофициальной договоренности зачистила чернобыльскую зону и ликвидировала промышляющую там торговлей радиоактивными отходами преступную группу. После этого мы считали, что ликвидировали основной источник угрозы. Но как видим…
Президент молчал.
– Есть еще одно.
…
– Прямо на месте взрыва в Париже проходила спецоперация. Там были наши люди.
– То есть? – не понял президент.
– Мы получили информацию о проведении ваххабитской сходки в Париже, как раз в двадцатом округе, причем собраться должны были представители русскоязычных кругов исламского подполья с целью координации совместных действий. У нас в Париже был внедренный на глубокое залегание оперативник спецназа – и к нему на помощь мы послали еще троих, через Лондон. Последним сигналом от них было, что они вышли на исходную и приступают к операции по зачистке. Больше от них – никаких сигналов не поступило, ни по основному каналу связи, ни по запасным. Мы предполагаем, что они атаковали место проведения исламской шуры, террористы оказались в безвыходном положении и кто-то из них активировал имевшееся ядерное устройство. Не исключено, что это устройство в конечном итоге предполагалось взорвать на территории Российской Федерации.
Президент молчал. Он понимал, каковы сейчас отношения между Россией и Западом и какая буря поднимется, если будут обнаружены следы деятельности российских спецслужб…
– Мы зачистили все следы, – сказал начальник ГРУ, – этих четверых официально никогда не существовало.
– Шила в мешке не утаишь…
– Простите?
– Шила в мешке не утаишь…
Президент снова замолчал, думая о тех четверых, что встали на пути ядерного апокалипсиса. И не пустили его в свою страну – хотя привели его во Францию.
Если все это всплывет – даже чистая правда – все равно обвинят нас. Потому что ценность граждан России и ценность европейцев – несопоставима. Хотя это член Европейского союза Польша – называет улицу именем Дудаева. И это Евросоюз – кого только не впустил к себе…
– Изыщите возможность позаботиться о семьях…
– Так точно, – сказал начальник ГРУ, думая, что это не так и сложно. Семья была только у одного.
– Передайте все данные, имеющиеся у нас по незаконной ядерной деятельности на Украине, в прессу. Все, что у нас есть.
– Простите… но это может подставить источники…
– Я сказал, все что есть! – психанул президент, – когда взорвут Москву или Питер, будет не до источников!
– Слушаюсь.
– После раскрытия информации мы обратимся к ведущим странам Запада с предложением начать совместное следствие по этим фактам – вслух, словно размышляя, сказал президент – посмотрим, как они смогут от этого отвертеться…
Вашингтон, округ Колумбия
Белый дом
Экстренное заседание Совета
национальной безопасности
26 мая 2021 года
Телевизор с диагональю в сто два дюйма был настроен на CNN. Давали новости… экстренный выпуск.
…мощность взрыва, по оценкам независимых экспертов, составляет до десяти килотонн в тротиловом эквиваленте. Большая часть северного Парижа, вокзал Гар дю Норд разрушены или сильно повреждены, идет экстренная эвакуация населения. Президент Франции Феликс Дюваль выступил с экстренным обращением к нации…
Президент Соединенных Штатов Америки Говард И. Джексон, бывший прокурор Нью-Йорка, взял пульт и убрал громкость.
– Сколько времени, – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Без девяти три.
Разговор с президентом России оставил неприятный осадок, несмотря на то что обе стороны осознавали всю ответственность, возложенную на их плечи, и старались говорить максимально корректно. Все необходимые заверения и обещания были даны, но… президент США не доверял России и понимал, что его коллега в Кремле – не доверяет ему. Все это напоминало… двух супругов, пытающихся объединиться, чтобы не допустить потери купленного в ипотеку дома, или оплатить лечение тяжело заболевшего ребенка… при том что оба давно изменяли друг другу, оба знают об этом, и осознание этого – постоянно находится между ними как непогребенный труп. Доверие – вот та важная субстанция, которая присутствовала в нормальных политических отношениях между странами Запада и которой так не хватало сейчас для совместной работы с Россией.
– Текст соболезнований готов?
– Да, сэр.
Президент, не глядя, расписался.
– Отправьте пока так. Видеообращение запишем позже.
– Да, сэр. – Глава аппарата Белого дома вышел из тесного кабинета с большим экраном на одной из торцевых стен.
Президент барабанил по столу ручкой с золотым ободком – она осталась у него еще со времен работы в прокуратуре.
– У нас были какие-то данные по готовящейся атаке? – спросил он.
– Нет, сэр, – ответил профессор Самуэль Равен (Рабинович), министр безопасности Родины.
– Совсем ничего?
– Нет, сэр. У нас не было ничего. Конечно, мы больше отслеживаем угрозы, связанные с США, а за европейский континент отвечает Великобритания, но у нас трижды в день идет обмен информацией по каналам НАТО. Ничего. Никакой болтовни о «свадьбе», никаких внезапно пропавших с горизонта людей… ничего.
– Сколько мы потратили на систему слежения? – спросил президент.
…
– Сколько?
– Трудно сказать, сэр. Определенно более триллиона долларов.
– Мы потратили более триллиона долларов, и это не работает – подвел невеселый итог президент США – и как мы будем объяснять это Конгрессу?