– Не торопись, синекрылый, – покачала головой Шайонара. – Давай сначала попросим духов показать, как нам лучше туда пробраться. Ты ведь хочешь еще вернуться?
Дракон пробормотал что-то, и Шайонара улыбнулась: как бы Артанор не хотел выручить связанного с ним человека, дураком он тоже не был.
Наклонившись над курильницей, Шайонара вдохнула ароматы душистых трав, которые сразу напомнили ей о выжженных солнцем родных просторах, о табунах низкорослых лошадок и песнях кочевников.
Усевшись посреди комнаты, девушка взяла единственную вещь, которую они привезла вместе с собой из родных земель – маленький бубен, обтянутый кожей молодого тарнара. Прикрыв глаза, Шайонара сделала несколько глубоких вдохов и кончиками пальцев начала выбивать на бубне простой ритм. Привязанные к нему бубенцы мелодично позвякивали в такт.
Точно также звенели бубенцы на ее первом собственном тарнаре. Его подарил отец, когда она едва научилась ходить, гораздо раньше, чем стало понятно, что она станет Девой лунного светила. Среди этери это считалось почетным званием, но в то же время такие женщины редко выходии замуж и заводили собственный дом. Они служили на благо всего племени, призывая дожди и излечивая скот, общаясь с духами и пропуская магию по своим венам.
Шайонара уже ощущала ее. Бесконечный поток, который пронизывал весь мир, исходя из Сумрака, проходил сквозь нее саму – примерно также ощущали магию чародеи, по крайней мере, лучшие из них. Этери не умели так просто и эффектно использовать эту силу, как научились человеческие маги. Но они могли другое.
Не открывая глаз, Шайонара знала, что сейчас вены под ее кожей начали легонько светиться. Это было еще одной причиной, по которой Акелон не захотел, чтобы обряд происходил под открытым небом – Седьмой дом славился своими зачарованными вещами, тут было достаточно магов, но в то же время сильных, как и во всех Семи домах, не так уж много. И сильных всегда боялись. А про этери всегда и без того думали, что они создания чистой магии. Ни к чему дразнить людей, особенно сейчас.
Что касается самой Шайонары, то ей было все равно, где вызывать духов. Здесь, в Кертинаре, сами камни были пропитаны многочисленными смертями. Иногда бывшей Деве лунного светила казалось, что стоит закрыть глаза и позволить духам говорить, и они накинутся на нее без всяких обрядов. Слишком густая пелена мертвецов обволакивала древний город.
Но сейчас Шайонара обращалась к ним, взывала, чтобы они показали, где скрывают Кэртара.
И духи открыли ей картины. Старинные руины замка около озера Эрдис, восточнее Кертинара. Кучку мятежников, скрывавшихся там. Шайонара увидела пятерых драконов, купавшихся в водах озера, и остатки катакомб, где и держали Кэртара. Если направить дракона с подветреной стороны, Шайонара без труда сможет отвести глаза воинам и вызволить Кэртара. Если им повезет, Артанор поднимет их в воздух до того, как остальные драконы или люди сообразят, что произошло.
Руки Шайонары упали, бубен затих, и в тот же момент она вновь начала ощущать реальность, звуки ворочавшихся драконов за окном, сладковатый запах трав из курильницы, твердый камень пола, на котором она сидела.
– Артанор… – и Шайонара передала ему те картины, которые только что увидела.
Отправляемся!
Поднявшись на ноги, Шайонара загасила травы в курильнице и начала тушить свечи, постепенно полностью возвращаясь в реальность, ощущая окружавший ее мир.
Харкорт за окном взревел, так громко и протяжно, что Шайонара невольно вздрогнула. На еще плохо слушавшихся ее ногах она подошла к окну, но увидела только, как огромный белый дракон поднимается в небо и летит прочь от Кертинара. Она порпобовала прикоснуться к его сознанию, но ощутила лишь боль.
Аластар знал толк в пытках. Если бы Кэртара не держали подвешенным к стене, он бы давно рухнул вниз. Правда, теперь его сняли и привязали за руки и за ноги к столу, и периодически, когда Аластар нажимал какой-то рычаг, Кэртару казалось, что его суставы сейчас выскочат из надлежащих им мест.
Но Аластар знал свое дело – и Кэртар был в полном сознании. Иногда ему казалось, что от беспамятства его удерживает только монотонный ледяной голос Аластара.
– Мой дорогой принц, я рад, что ты оказался достаточно стойким. Но ты же понимаешь, что мы с тобой только начали? Пока у тебя даже целы все пальцы, видишь, насколько я снисходителен с тобой.
Я могу делать свою работу очень медленно. Если захочешь, мы останемся здесь до самого утра. А потом, когда ты отдохнешь и будешь способен снова чувсвствовать, мы продолжим нашу милую беседу.
Ты расскажешь мне все. Что за Храм вы строете? И какие планы у вас на наших драконов? Сколько драконов у вас? И куда исчез дракон Вэлриса?
На последний вопрос Кэртар не мог ответить при всем желании – в последний раз он видел Вэлриса, когда его голова катилась по плитам тронного зала, принесенная Деррином. Он понятия не имел, куда делся его дракон. Знал, возможно, только Харакорт, но его, похоже, никто не спрашивал.
– Ох, мой принц, похоже, тебе стоит отдохнуть. Я хочу, чтобы ты чувствовал, что происходит и мог отвечать на вопросы. Может, ты уже готов что-то рассказать?
Кэртар почувствовал, как его голову грубо схватили за волосы и приподняли. Он открыл глаза и плюнул в лицо Аластара.
– Ублюдок. Тогда полежи-ка тут, не стоит тебе возвращаться в уютную камеру.
И Аластар оставил Кэртара лежать в одиночестве. Руки принца затекли, все тело болело. Он ощущал только металлический привкус крови да запах паленого мяса – его мяса. Пребывая в странном состоянии между сном и сознанием, он даже не сразу почувствовал, как его руки и ноги оказались развазаны. Но потом кто-то легонько похлопал его по щекам.
– Кэртар… мне надо, чтобы ты сам добрался до Артанора. Духи подсказали тайные ходы да и воинов здесь немного. Но я не смогу тебя дотащть.
Открыв глаза, Кэртар увидел лицо Шайонары. Ее тонкие косы, вплетенные в волосы, задели раны у него на груди, но на этот раз Кэртар только обрадовался такой боли. Усевшись, он потер запястья и зловеще ухмыльнулся: похоже Аластар не так уж хорошо знал свое дело. По крайней мере, Кэртар не сомневался, что сможет добраться до дракона.
Его Величество Акелон Лантигер, господин Розы, лорд Седьмого дома, владыка Пелетара, Ночного леса и Южных земель не находил себе места. Большую часть ночи он провел на полу рядом с кроватью, свернувшись клубочком и ощущая боль своего брата. Он только надеялся, что не просто ее ощущал, но смог разделить, и Кэртару гораздо легче.
Когда он перестал ощущать боль, Акелон понадеялся, что это из-за того, что Шайонара уже забрала Кэртар, и они вместе возвращаются в замок. За девушку он тоже беспокоился, но почему-то присутствие с ней синего дракона успокаивало. Он не даст в обиду ни ее, ни связанного с ним Кэртара.
Правда, когда прошла боль Кэртара, Акелон вспомнил еще один повод для беспокойства. По правде говоря, чем больше проходило времени, тем большим становился и повод.