Книга посвящается писателям, как начинающим, так и состоявшимся, которые любят литературу, полны творческих замыслов и желания увидеть плоды своего труда в магазинах. На самом лучшем месте. В самой лучшей обложке. С самой лучшей рекламой.
По сравнению с писательством игра на скачках — солидный, надежный бизнес.
Дж. Стейнбек
Дело было июльским вечером, в пятницу. Кендалл Эймс спешила по Шестой авеню к нью-йоркскому «Хилтону», а ее писательская карьера стремительно летела под откос.
За последние полтора года ее карьера перенесла немало тяжелых ударов. Первый — когда редактор Кендалл из издательства «Скарсдейл паблишинг» ушла в декрет, оставив ее нелюбимой сиротой. Второй — когда новый редактор, неказистая зануда по имени Джейн Дженсен, сообщила, что продажи книг Кендалл падают. Третий — когда ей показали обложку ее последней книги, такую невзрачную, что и самой Кендалл открывать книгу не хотелось. Имя автора напечатали микроскопическим шрифтом, без лупы не прочтешь.
Объявление тиража нынешней книги стало не ударом, а полным нокаутом. Кендалл невольно подумала, что кто-то забыл дописать нули. Ведь и она, с математикой никогда не дружившая, понимала: даже если продадут весь тираж (что сейчас казалось почти фантастикой), доходы не покроют выплаченный ей аванс.
Казалось, еще вчера Кендалл на всех парусах плыла по бурному морю издательского бизнеса к верхним строчкам в списках бестселлеров, но лодка вдруг дала течь, и бурные волны понесли ее в пучину сомнений, неуверенности и, самое страшное, неизвестности.
Сегодня ее издательство, как и остальные участники национальной конференции, организованной «Вордсмит инкорпорейтед», или, сокращенно, «ВИНК», пригласило всех своих авторов на обязательный дорогой ужин. Кендалл ела и притворялась, что просто счастлива для них писать, а владельцы издательства притворялись, что готовы сделать Кендалл звездой, хотя за последние восемь лет палец о палец для этого не ударили.
Сейчас, один филе-миньон и два крем-брюле спустя, Кендалл быстро шагала по вестибюлю отеля, едва замечая стайки беспечно болтающих девушек. Пояс колготок безбожно натирал, большие пальцы ног, лучше знакомые с продукцией «Найки», чем Маноло Бланика, жутко пульсировали. Кендалл чувствовала себя той, кем, в сущности, и была, — провинциалкой, домохозяйкой из Атланты, чьи дети уже вылетели из гнезда. В сорок пять даже дорогое мелирование и суперутягивающее белье не скрывают печального факта: тело больше не борется с силой тяжести.
Кендалл добралась до гостиной «Хилтона» и высматривала знакомых, когда рядом остановились две женщины: одна высокая, вторая — маленькая пышка. Над обеими клубилось плотное облако нервозности.
— Просто пройдемся и сделаем вид, что кого-то ищем. — Главной в этом тандеме определенно была верзила, решительно расправившая квадратные плечи.
— Стоит ли? Мы здесь никто и никого не знаем, — шепотом ответила пышка. — Что делать, если вдруг встретим агента или редактора?
От таких слов проснулись воспоминания. Лет десять назад Кендалл была такой же, как эти подруги. Застенчивая, неуверенная в себе, мечтающая, чтобы ее шедевр напечатали, она маялась на своей первой национальной конференции, жаждала продать книгу, которую ухитрилась написать.
— Мы быстро пройдем по бару, и кто-нибудь обязательно нас увидит, — пообещала верзила. — Смотри в оба, ничего перспективного не пропускай. Главное, общаться и налаживать связи.
— Но…
— Не бойся, просто иди за мной. Ничего страшного не случится.
Кендалл улыбнулась. В Нью-Йорк она прилетела сегодня после обеда и лишь сейчас на секунду забыла о своих проблемах.
Мэллори, Таню и Фэй она впервые увидела на конференции «Вордсмит инкорпорейтед» в Орландо. На встречах с агентами и редакторами все четверо с дрожью в коленках дожидались очереди представить свой литературный шедевр. За пятнадцать минут следовало продать себя и свой талант двадцатилетней девочке, которая упивалась мелким всевластием и не понимала, почему женщина, годящаяся ей в матери, а то и в бабушки, срывается на писк, когда произносит заготовленную дома речь.
Тогда они и подружились, четыре женщины, объединенные не возрастом и не социальным статусом, а мечтой и страхом.
Сколько раз во время той первой конференции Мэллори таскала ее взад-вперед по залу — мол, нужно ковать железо, пока горячо, и заявить о себе? Сколько раз они выискивали друг друга среди двух тысяч чужаков, когда пробивали себе дорогу, выворачивались наизнанку, клялись, что вопреки всем трудностям их книги будут напечатаны?
Как ни странно, своего они добились.
Кендалл чуть воспрянула духом. Пусть в ее карьере сейчас не лучший период, но ведь карьеру она сделала. Она не раз публиковалась в крупном нью-йоркском издательстве; ее подруги тоже. Определенного успеха добились все четверо, однако в вожделенный список бестселлеров «Нью-Йорк таймс» регулярно попадала лишь Мэллори.
В баре, гостеприимном оазисе в пустыне издательского бизнеса, ждут подруги, вернувшиеся с корпоративов.
Наверное, детям она больше не нужна. Муж… Кендалл даже не позволяла себе думать о нем. Зато есть подруги, и она сама что-то собой представляет. Не бог весть что. Она не так популярна, как Мэллори, не так плодовита, как Таня, хуже поспевает за спросом, чем Фэй. И все-таки определенную известность она имеет. Ее работу ценят.
Нет, она не поставит на себе крест!
Без писательства они ничто, а быть ничем Кендалл Эймс совершенно не хотелось.
— Вот ты где! — Мэллори Сент-Джеймс быстро и уверенно подошла к Кендалл. Высокая, стройная, элегантная, на хрупкие плечи ниспадают шелковистые каштановые волосы, в ушах и на шее сверкают бриллианты. Подруги-дебютантки узнали Мэллори и восхищенно заохали, но та продолжала царственно улыбаться. — Мы испугались, что во время ужина ты изрубила Зануду Джейн на рагу и загремела в полицию. — Подпольную кличку нового редактора Кендалл Мэллори произнесла с особым смаком. — Таня и Фэй держат нам столик, вино мы уже заказали. — Мэллори взяла Кендалл под руку и наконец удостоила дебютанток вниманием. — Дамы, — начала она тепло, при этом давая понять: никаких автографов, — моей подруге жизненно необходимо сесть за столик и выпить вина.
Кендалл в очередной раз восхитилась находчивостью Мэллори: вот так же и с читателями, которые регулярно возносят ее на вершины списка бестселлеров, — подруга радует их вниманием, но удерживает от излишней фамильярности.
Дебютантка-верзила прижала руки к груди и с блаженной улыбкой взглянула вслед Мэллори и Кендалл.
— Видишь, не зря мы сюда пришли! С нами говорила сама Мэллори Сент-Джеймс! — Грубоватый голос звенел от восторга. — А вторая — наверняка ее подруга Кендалл Эймс.