— Идем! — На первом этаже он велел кузену собираться, а сам ушел в заднюю комнату, загнал в цель между половицами клинок ножа и попросил: — Лео, помогай!
Вдвоем мы подняли сколоченную из досок крышку люка и спустились в подвал. Освещение вниз проведено не было, Рамон включил переносной электрический фонарь.
Я огляделся и присвистнул от удивления. Немалых размеров комната оказалась заставлена оружейными ящиками.
— Откуда такое богатство?
— Есть связи в порту, — сообщил крепыш и сдернул крышку с одного из деревянных коробов. Внутри лежали завернутые в промасленную бумагу пистолеты, пара верхних была уже почищена от смазки и готова к использованию.
Я взял массивный и угловатый пистолет, сжал прямую рукоять с деревянными накладками, большим пальцем взвел открытый курок. Пистолет мне понравился: титановый кожух затвора делал его менее чувствительным к потустороннему воздействию инфернальных созданий, и хоть полностью отсутствие осечек это не гарантировало, но риск остаться безоружным в схватке с выходцем из преисподней все же снижало, и снижало достаточно серьезно.
— Ухватистый, — вынес я вердикт и поднес оружие к фонарю. На кожухе затвора было выбито: «Штейр-1878», чуть ниже шло клеймо: «Титан». — Что за модель?
— «Штейр-Хан», — ответил Рамон, выкладывая кожаную кобуру, несколько обойм и две коробки с патронами. — Калибр — девять на двадцать три. Мощный.
— Даже не слышал о таком.
— В этом году австрийцы выпустили, — сообщил крепыш и взял второй пистолет себе. — Вся партия ушла восставшим в Рио-де-Жанейро.
— Почти вся, ты хотел сказать.
— При перегрузке в порту потерялось несколько ящиков, — ухмыльнулся Рамон и вытащил из оружейной пирамиды две винтовки с непривычными на вид барабанами в форме усеченного конуса.
— Найти патроны будет целой проблемой, — заметил я, по лестнице покидая подвал.
— Обращайся, — рассмеялся Миро. — Есть желание опробовать?
— Можешь устроить?
— Обижаешь!
Мы вышли на задний двор, и Рамон распахнул скрипучую дверь склада, длинного и пустого, с солидными каменными стенами и составленными друг на друга ящиками в дальнем конце. Свет проникал внутрь через оконца под потолком.
— Иногда с мануфактуры товар здесь храним, когда большой заказ приходит, — сообщил мне бывший напарник.
Я выложил пистолет, обоймы и патроны на пыльный стол и спросил:
— Куда стрелять?
— Да по ящикам и стреляй.
Зарядить «Штейр-Хан» никаких сложностей не составило, просто оттянул затвор и закинул в окошко для выброса гильз три патрона. Снял оружие с затворной задержки, перехватил рукоять двумя руками, наметил в качестве мишени один из ящиков и потянул спуск. Грохнуло, полетели щепки. Следующие две пули легли поблизости от первой пробоины; результатом я остался доволен.
К нашему возвращению в дом усатый кузен Рамона сменил застиранную рубаху свободного покроя на форменные штаны и мундир с нашивками констебля, и я озадаченно хмыкнул, но ничего по этому поводу говорить не стал. Впрочем, молчал лишь до тех пор, пока в таком же наряде не вернулся со второго этажа и сам Рамон.
— Не боишься нарваться на неприятности?
— Нет, — спокойно ответил крепыш и вытянул шею, пытаясь застегнуть высокий стоячий воротник мундира. — Не первый раз.
— Дай помогу, — предложил я, застегнул пуговицу и обратил внимание, что ворот жесткий и упругий, словно внутрь зашита пластинка китового уса. Раньше такого не было.
Рамон щелкнул пальцем по шее и ухмыльнулся.
— Берем пример с английских коллег.
— Чтоб не задушили? — догадался я.
— Ну да, — подтвердил сыщик. — Было несколько случаев, кто-то даже отказывался выходить на службу.
— Серьезно?
— Лео, с твоего отъезда много воды утекло. Теперь накинуть удавку на шею может кто угодно. Один черт, все спишут на тугов.
— Не буду спорить. — Я уселся за стол, открыл пачку патронов и начал снаряжать обойму. — Но как ты собираешься в таком виде разгуливать по городу?
— Легко! — рассмеялся Рамон и указал в окно. — Взгляни!
Я подошел к нему и присвистнул от удивления. Ворота, на которые прежде не обратил внимания, теперь были распахнуты настежь, и племянник сыщика возился в гараже с полицейским броневиком, заливая в радиатор воду.
— Только не говори, что вы его угнали.
— Выкупил списанный, — успокоил меня Рамон. — Все, идем. По дороге пистолет зарядишь, не будем сейчас время терять.
Кузен сыщика и его племянник разместились в кабине, мы с Рамоном забрались в кузов и уселись на лавки. Заработал пороховой движок броневика, и кузов сотрясла заметная дрожь, а потом самоходная коляска тронулась с места и выехала на улицу.
— Значит, так! Ты — детектив-сержант, — повысил сыщик меня в звании. — Вопросы будешь задавать сам. Мы на подхвате. Устроит?
— Устроит, — кивнул я и оттянул кожух затвора. Вставил обойму в пазы и уверенным движением большого пальца загнал патроны в неотъемный магазин. А стоило только выдернуть опустевшую пластинку, и затвор вернулся на место с приятным металлическим лязгом.
Я поставил оружие на предохранитель и убрал его в кобуру.
— Куда едем? — спросил у Рамона.
— На северо-запад, — неопределенно махнул рукой сыщик и предупредил: — Ты все же постарайся допрос на себя взять. Не хотелось бы из людей ответы выбивать. Да и тебе так дешевле выйдет.
— Сомневаешься в моих способностях?
— Да в общем-то нет. Но ведь с тугами тебе сталкиваться не доводилось?
— Не доводилось, — подтвердил я, поскольку знал лишь, что излюбленным оружием душителей являются платок с утяжелением — румаль, кинжал-шило и яды.
— Главный в общине душителей — джемадар, — сообщил Рамон. — Бхутот — второй после него. Говорят, только он имеет право душить платком. Шамсиасы — у него на подхвате. Если что-то идет не так, они держат жертву за руки и за ноги, пока ее не удавят. Сотхи втираются в доверие и завлекают жертв в укромные места.
Я вздохнул.
— Познавательно, но пока не вижу, как это нам поможет.
— Никогда не понимал, как работает твой талант, — спокойно ответил Рамон. — Вдруг пригодится.
— Все может быть.
Поначалу броневик ехал достаточно быстро, потом бег самоходной коляски замедлился и нас стало ощутимо покачивать на неровной брусчатке. Я вновь выглянул в окошко и увидел, что фабричная окраина осталась позади и мы катим куда-то по запруженной повозками дороге. Вдоль обочин тянулись мрачные фасады доходных домов.
Спальные районы рабочего люда. Смог, тоска и уныние.