– Дело не в переходах. Их наверняка больше, но я хочу проверить другую, гораздо более важную гипотезу.
– Ты поверил в Сущность?
– Пока нет, но закрывать глаза на факты я не имею права.
– Какими высокими понятиями ты стал оперировать! «Должен», «не имею права»… Почувствовал себя мессией?
– А разве не вы внушили мне такую уверенность?
– Я называл тебя феноменом, ценным специалистом, но никак не спасителем человечества. Это слишком трудная роль. Все, кто брался за эту работу, закончили либо на кресте, либо на эшафоте. Ты уверен, что готов к такой развязке?
– Нет, но я пока ничего и не сделал для спасения всего мира. Скорее наоборот. Если это можно исправить, я хотел бы попытаться.
Сноровский молча махнул рукой и нажал кнопку интеркома.
– Женя, зайди, пожалуйста, ко мне… …До города оставалось проехать всего пару километров, когда путь машине преградила поваленная мачта высоковольтной линии. Евгений включил заднюю скорость, и автомобиль, утробно урча, попятился.
Проехав пару метров задом, Евгений решил развернуться, но под машиной что-то хлопнуло, и она осела на левый борт. Соловьев хотел выйти, чтобы посмотреть, в чем причина крена, но спутник остановил его, положив ладонь на плечо.
– Пистолет при тебе?
– Да. А что, это засада?
– Нет, скорее просто предупреждение.
– Странное какое-то предупреждение. Может, посмотрим?
– Сиди здесь.
Евгений осторожно выбрался из автомобиля и скрылся в придорожных кустах. Вернулся он примерно через минуту. На лице офицера было написано недоумение.
– Что там? - обеспокоенно поинтересовался Андрей.
– Не знаю, - военный пожал плечами. - У келлов случайно нет «черного» арма?
– Не слышал о таком. Ты кого-то видел?
– Их там не меньше десятка. Залегли, как для засады, оружие наготове. Только все до одного мертвые. Но я не заметил никаких внешних повреждений. Синюшные лица, на губах пена… Такое впечатление, что их просто отравили. Чем-то сильным и быстродействующим.
– Газом?
– Может быть, и газом, но тогда очень нестойким, ведь я-то жив…
– Если это произошло достаточно давно…
– Нет. Мне кажется, я видел тех, кто с ними расправился. Несколько черных силуэтов ушли в сторону города. Между деревьями рассмотреть их было трудно, но, кажется, они были в плащах.
– В балахонах? - холодея от внезапной догадки, уточнил Соловьев.
– Или в балахонах… В чем-то длинном.
– Надо возвращаться! - Андрей невольно втянул голову в плечи.
– На дисках? Оба левых колеса проколоты.
– Лучше, чем пешком.
– Ладно… …Обратно на базу они приехали уже затемно. Евгений отправился к коменданту за новыми колесами, а Соловьев поднялся прямо в тактический зал. При новой загруженности семиэтажного «домика» это было единственное, кроме личных комнат, пристанище Управления. Даже Сноровский не смог отстоять свой кабинет, уступив его Безносову, и был вынужден перенести рабочее место прямо в номер. На пороге зала Андрея встретил, как всегда в последнее время, возмущенный Филиппов.
– Андрей Васильевич, что за безобразие?! Почему нас уплотняют?!
– В каком смысле?
– В каком?! Половину наших сотрудников выселили из комнат, выдали по койке и комплекту постельного белья и предложили на выбор - обосноваться в коридоре или подселиться к своим товарищам. Я теперь проживаю в одной комнате с Игорем. Вера вон вообще в зал перебралась. Иван Павлович свои права отстоял, но только потому, что совместил комнату и кабинет. Вас, конечно, не трогают, но ведь и мы не какие-нибудь…
Он закончил фразу замысловатым жестом.
Соловьев отстранил Анатолия и заглянул в зал. Вера сидела за столом, растерянно глядя на проекционный экран компьютерной системы. По нему ползла израненная ссылками лента сетевой газеты.
– Идем, - Соловьев поднял стоящую в углу сумку с ее вещами.
– Да я могу и здесь, - девушка покосилась на ухмыляющегося Филиппова.
Андрей молча взял ее под локоть и вывел в коридор.
Его комнату пока действительно не «уплотнили». Вера устало села на край кровати и вымученно улыбнулась.
– Я принесу что-нибудь на ужин, а ты пока располагайся, - Андрей взглянул на часы. - Что и где лежит, ты уже знаешь.
– Я сначала в душ…
– Хорошо. Я скоро… …К двери столовой скотчем был приклеен листок с надписью красным фломастером: «Все в сад! Полевые кухни там! Комендант». Андрей сначала хотел поступить так, как рекомендовал комендант, но почему-то передумал и постучал. Дверь тут же приоткрылась, и в щели появился любопытный глаз. Смерив Соловьева долгим взглядом от ботинок до макушки, глаз моргнул и исчез. Дверь открылась, и придерживающий ее за ручку долговязый воин махнул рукой, приглашая Андрея войти.
– Дохлый, еще три персоны, и шабаш! - крикнул кто-то из-за линии раздачи. - Остальных гони столоваться на улицу!
– Тут этот, - откликнулся Дохлый, - братишка…
– Какой? Краб?
– Нет, штатский…
– А-а, этого впусти.
– Впустил уже.
– Сюда, Андрей Васильевич, - наконец вынырнувший из-за линии повар в белоснежной накрахмаленной рубахе поверх пятнистой формы указал на самый дальний столик. - Из ваших еще кто-нибудь придет?
– Не знаю. Одну порцию я с собой заберу. А в медпункт вы относили?
– А как же! И обед, и ужин, вот только что. Ваш старлей уже почти здоров. Обещал на завтрак самостоятельно прийти. Крепкий мужик.
– Только кактусы мне загубил, - буркнул от дверей долговязый.
– Цветок можно новый посадить, а башку новую не привинтишь, - назидательно заявил повар. - Он, может быть, всех спас. Во-от, а ты ворчишь!
Несмотря на военное положение, ужин был качественным и обильным. На продуктах подчиненные Безносова не экономили. Пока повар старательно готовил «порцию с собой», Андрей успел основательно подкрепиться и даже почти допил не по уставу крепкий кофе. «Почти», потому что его отвлек вездесущий мысленный голос неизвестного советчика.
«Приятного аппетита».
«Нигде от тебя не укрыться, - недовольно отреагировал Соловьев. - Кофе хочешь?»
«Спасибо, я уже пил».
«Ты где-то поблизости? Ты один из «тунгусов»?»
«Нет, но я действительно всегда поблизости».
«Я ездил в город. Вернее - пытался съездить».
«Я знаю».
«На дороге была какая-то странная засада…»
«Из мертвецов? Знаю».