– Куда поедем, товарищ майор? - поинтересовался шофер, скрывая зевок.
– А тебе не сказали?
– Кто бы мне сказал? Да и зачем? Пускач дал команду приехать в пять и кататься под вашим руководством, пока колеса не отсохнут, вот и вся вводная…
– «Пока не отсохнут» - это долго. Управимся за час. В Октябрьский район…
– Есть, - сглотнул водитель, включая «драйв». - Ловим кого?
– Вдвоем-то? Ты же знаешь инструкцию…
– Чего тогда так рано?
– Краб, рули и все, договорились?
– Так точно, - ответил воин и снова сдержанно зевнул.
Машина оттолкнулась всеми четырьмя колесами и неторопливо покатила по узким дворовым дорожкам к проспекту. Краб выдержал ровно минуту тишины и потом негромко, как о чем-то обыденном, доложил:
– Я тут минут десять стоял. Ну, и проверил, от скуки, как новый приборчик работает…
Он указал большим пальцем за плечо. Евгений обернулся и взял с заднего сиденья изящную комбинацию бинокля, прибора ночного видения и келлского энерговизора. Это был как раз один из результатов использования отечественным военпромом инопланетной технологии. Госзаказ, по слухам, был уже размещен на соответствующих оптико-механических предприятиях, но опытная партия пока испытывалась только избранными. Прибор позволял видеть не только с приличным приближением и в темноте, но и сквозь не слишком мощные преграды. Например, сквозь типовые панели можно было рассмотреть любые детали, причем не схематично, а в реальных образах и цвете.
– Ну и как?
– Весело, - Краб усмехнулся. - Вы не поверите, сколько народу занимается этим делом в такое неподходящее время…
– Тьфу ты…
– А если серьезно, видел я одного типа… Вроде бы ничего особенного, только одет не по сезону и стоял, как манекен.
– Где стоял, как был одет? Выражайся яснее, - заинтересовался Евгений.
– Аккурат на траверзе вашего окна, на том же этаже, только в доме напротив.
– Одетым в квартире?
– Может, у него отопление отключили?
– Просто стоял?
– Может, спал, - Краб пожал плечами. - Дохлый, вон, стоя спит за милую душу, дай только к чему-нибудь прислониться. Но тут вот еще какая деталь. Если бы он стоял у окна и любовался пейзажем, я бы не обратил на него внимания. А он стоял лицом к стене, левее окна, но с открытыми глазами. Как ребенок в углу. Что за удовольствие взрослому человеку в пять утра стоять в углу и пялиться на стену?
– Молился, - неуверенно предположил Евгений.
– У панельной стенки? Какому такому богу?
– А как он был одет?
– А тоже, как лунатик с Марса, в плащ - это сейчас-то! Народ еще дубленки не снял, а он в плаще! До пола и широком, как парус. Мы такие в начале девяностых носили, чтобы оружие под полой не было видно.
– В плаще? - Евгений нахмурился. - Может быть, в балахоне?
– Или балахоне, - согласился воин. - Вот точно! В балахоне. С капюшоном, как бывает у монахов. А я-то думаю - что он мне напоминает?
– Черный балахон? - озадаченно уточнил майор.
– За цвет не ручаюсь, там, в визоре, все чуток зеленоватым отсвечивает.
Евгений вынул из кармана телефон, но Краб его остановил.
– ССБ я уже вызвал. Бондарь выделил две группы - одну нам на загривок, другую вашей э-э… супруге.
– Служба собственной безопасности - это, конечно, хорошо… - Евгений задумчиво повертел в пальцах телефон и взглянул на дорогу. - Сейчас направо… Стоп. Смотри по сторонам, я быстро.
Он вышел из машины и невольно обернулся. Никаких шпионов в черных балахонах увидеть он, конечно, не рассчитывал, просто сработал рефлекс. Офицер прошел в узкую длинную арку и оказался в ухоженном дворике, перед очищенным от снега крыльцом. Нажать кнопку домофона он не успел. Дверь сама по себе открылась, и динамик буркнул голосом Федора:
– Заходи.
– Из окна смотрели? - Евгений шагнул через порог.
– По времени сориентировались, - ответил Курилович, уже вручную открывая еще одну дверь - в единственную на первой площадке квартиру. - Как только гимн по радио заиграл, сразу и открыли.
– Готовы?
– Только кепки надеть… Да ты проходи.
– Время.
– А что - время? Его теперь много. Война позади, жизнь в колее, келлы - друзья.
– Временно, Федя, - появляясь из кабинета, заявил Сноровский. - Женя, доброе утро. Кофе?
– Нет, спасибо.
– Ты чем-то обеспокоен? Что случилось?
– Все в порядке.
– Да? - Иван Павлович помолчал, пару секунд изучая лицо офицера. - Тогда к машине, друзья мои…
Еще не дойдя до автомобиля, Евгений понял, что Сноровский увидел в его глазах больше, чем замечал он сам. Беспокойство в его душе было, причем было оно обоснованным. Двигатель «танка» оказался почему-то заглушен, а Краб словно бы спал, уронив голову на баранку. Майор опустил правую руку в карман и нащупал предохранитель лежащего там пистолета. Прежде чем открыть переднюю пассажирскую дверцу, он присел и заглянул под днище. Никаких посторонних предметов там не было. Евгений осторожно потянул за ручку и открыл дверь. Водитель не шевелился. Майор легко толкнул его в плечо, но реакции со стороны воина не последовало. Евгений забрался в машину и приложил пальцы к его шее. Кожа была холодной, мышцы напряжены, а пульс не прощупывался. Офицер потер и понюхал пальцы, на них осталась какая-то липкая жидкость без цвета и выраженного запаха.
– Это просто пот, - сказал Сноровский, заглядывая в машину с другой стороны. Он поднатужился и откинул тело шофера на спинку. - Тяжелый… был.
Евгений бросил взгляд на лицо Краба и почти сразу вспомнил, где он видел нечто подобное. Точно так же выглядели келлы из неудавшейся лесной засады. Синюшное одутловатое лицо, пена на губах…
– Балахоны, - пробормотал майор, скрипнув зубами. - Только почему Краб?
– Вот именно, - Иван Павлович с тревогой оглянулся по сторонам. - Где мотив?
– Может быть, месть? - выглядывая из-за его плеча, предположил Федор. - Мало ли кому он насолил. При его-то роде деятельности.
– А что за балахоны?
– Я уже видел такие лица, - признался Евгений.
– Давайте-ка вернемся в контору и вызовем наших «тунгусов», - предложил Сноровский. - Безопаснее будет.
При упоминании о «тунгусах» Евгений встрепенулся и повертел головой. Краб говорил о машине сопровождения, но ее нигде не было видно. Впрочем, если они допустили, чтобы погиб их товарищ, то, скорее всего, и сами были уже мертвы или каким-то образом блокированы.
– Женя! - уже с крыльца позвал Сноровский. - Не искушай судьбу без нужды.