– Нет. Я… Несчастный случай? Почему никто мне не сказал?
– Хороший вопрос. – Люк повернул голову как раз настолько, чтобы прикоснуться щекой к кончикам ее пальцев, и что-то задрожало на его лице. Боль, вероятно. Она отдернула руку. – Merde, – тихо сказал он. – Ты ведь совсем изолирована здесь?
Она отпрянула от него. Зонтик следовал за нею. Люк не произнес ни звука, когда дождь начал заливать его спину. Саммер сжала кулачки и заставила себя опять приблизиться к нему.
– Никто не сплетничает со мной про тебя, никто, – пробормотала она. – Если тебя это беспокоит.
Он долго смотрел на нее сверху вниз, и она не могла понять, что у него на уме.
– Думаю, это на самом деле может поставить меня в невыгодное положение. – Призрачная улыбка неожиданно появилась на его лице. – А вот я не могу заставить их перестать говорить о тебе.
Да. Люк окружен людьми, которые знают и любят или по крайней мере уважают его. Им нужны его известность и мастерство. Конечно, чертов отель принадлежит ей, но это вообще ничего не значит. Да и почему должно что-то значить? Чтобы заслужить признание, она не сделала ничего.
Саммер и Люк направились по пешеходной улице. Тело Люка все время прикасалось к ней. Он повернул к подъезду многоквартирного жилого дома, в котором жил Сильван. Зеленая дверь стала почти черной, пропитавшись ночным дождем. Люк протянул руку мимо лица Саммер, чтобы ввести код.
Капли дождя падали с тихим красивым звуком, затемняя улицу, создавая отблески на стекле освещенной витрины. На секунду Саммер представила, что зима в Париже… прекрасна. Это был бы хороший повод проводить в уюте долгие часы, свернувшись калачиком кое с кем в небольшом мирке для двоих. Плохая погода – подарок влюбленным, которые ищут убежище друг в друге.
Вот в такой момент он и должен поцеловать ее. При этом они должны стоять, покачиваясь вместе под падающим дождем, и…
– Ты готова поднять ставку в этой игре? – Его устойчивый, тихий голос, казалось, исходил из ночи. – Поставить что-то более ценное, чем яхта?
Игра. Саммер едва могла держаться подальше от Люка – так он был нужен ей. И он хочет, чтобы она поставила все, что в ней есть ценного, на кон в какой-то проклятой игре? Разве это не говорит о том, насколько он честолюбив?
– Тебе больше хочется «Бугатти»?
Дверь щелкнула. Люк открыл ее и прищурился. И затем его непроницаемость внезапно исчезла, смех замерцал у него в глазах. От этого Саммер почувствовала себя так, будто нежная теплота обернулась вокруг ее плеч, как теплое одеяло во время озноба.
– Вот что я скажу. Можешь подарить мне «Бугатти» на мой тридцать пятый день рождения. У меня и в мыслях не будет бросить такую машину тебе в лицо.
Саммер повернулась, сбитая с толку.
– Тебе будет тридцать пять? – Она бы дала ему на несколько лет меньше.
– Я родился двадцать первого декабря. Ты пропустила его в этом году, и это очень плохо. Было большое торжество. Тридцать лет. Прекрасная возможность делать экстравагантные подарки. Хотя, конечно, я не принял бы его при столь кратковременном знакомстве.
Ее брови сошлись на переносице, хотя она редко хмурилась.
– Я не собираюсь быть здесь через пять лет.
Боже мой, нет. Провести так много времени в Париже, ощущая зависимость от любви и внимания родителей! Только одно могло быть хуже этого – прожить эти годы, ощущая зависимость от него.
Лицо Люка напряглось, но на губах появилась его удивительная улыбка, такая сдержанная и в то же время великолепная, что ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Он жестом пригласил ее пройти вверх по лестнице.
– Теперь всего лишь осталось выяснить, что подарить тебе.
Как только они вошли в квартиру Сильвана и Кейд, их окутало наполненное весельем тепло. Здесь было так… по-домашнему. Большие створчатые окна должны в хорошую погоду впускать много прекрасного света, но сейчас они замечательно защищали от непогоды. Цветной ковер закрывал большую часть паркета. Удобная кушетка стояла перед скромным телевизором с плоским экраном. Журнальный столик, поднятый и раскрытый каким-то хитрым европейским способом, примыкал к уже накрытому обеденному столу.
Потрясающе. Саммер никогда бы не подумала, что Кейд тоже стремилась сделать свое жилище настоящим родным домом. Саммер перестала злиться на Кейд. Пусть даже Кейд считала, что обманом устроить Саммер свидание – это забавно, но по озорной теплоте приветствия было ясно, что Кейд никому не желает зла.
– Люк. – Сильван, усмехаясь, пожал ему руку. – Ты чертовски жутко выглядишь. Расскажи мне еще раз, как ты ввязался в драку?
– В драку? – Саммер подпрыгнула от удивления и врезалась в Люка, которому пришлось поддержать ее. Она вцепилась в рукав его пальто. – На тебя напали? А охрана-то куда смотрела? Или это было на улице, когда ты ночью возвращался домой? Я могу устроить так, что тебя будут отвозить в лимузине.
Погоди-ка, нет, сегодня утром он не был избит. Значит, ни вечером, ни ночью на него не нападали.
Сильван поперхнулся и искоса бросил на Люка полный веселья взгляд, пока нагибался, чтобы поцеловать Саммер в обе щеки.
– Она волнуется за вас, Ваше Величество.
– Я заметил, – сказал ему Люк. – Почему бы тебе не заткнуться?
Саммер вспыхнула.
– Ах, извините, – чопорно сказала она. – Мне следовало знать, что Ваша Божественность не нуждается в проявлении заботы со стороны простой смертной.
Брови Люка поднялись.
– Ты только что называла себя простой смертной? Ты точно такой же человек, как и я, Саммер Кори. – Странное выражение появилось на его лице. – Точно такой же.
– Вовсе нет, – возразила Саммер.
– Тебе нечем крыть, – сказал Сильван и увлек гостей в кухню, чтобы они поздоровались с Джейми и Домиником. Когда fiancé [84] Джейми согнулся для bises [85] , Саммер прижалась спиной к боку Люка. Большой, грубый, агрессивный и не очень скрывающий то, как мало она для него значит, Доминик разбудил в Саммер плохие воспоминания.
Люк удивленно взглянул на нее, потом обнял за талию. Саммер смутилась, легонько вздохнула, и все ее тело ощутило облегчение и удовольствие.
Спасибо тебе, что не оставил меня одну. Хоть раз.
Рука Люка напряглась, заставляя Саммер взглянуть на него. Другая его рука поднялась, но остановилась, едва не касаясь ее лица. Его жест почему-то напомнил Саммер, как в первое утро в этом холодном отеле она держала ладонь над корзиночкой financiers, впитывая их теплоту.