Впрочем, Нина уделяла немного внимания и остальным новостям. Последние два дня она смотрела лишь международные блоки. Ее интересовала только одно — не начала ли администрация «Эр Франс» очередную забастовку? Зная повадки родных транспортных клерков, она побаивалась, что узнает об отмене рейса, только приехав в «Пулково-2» с ребенком на руках. Cудя по отсутствию неприятной информации, французский небесный пролетариат не собирался помешать ей прибыть в Париж именно в тот день, когда она решила.
Нина очень хотела в Париж, однако не могла дать себе ответ: отправилась бы туда или нет по своей инициативе? Почему-то так получилось, что Франция стала для нее традиционным местом ссылки. В прошлом году туда ее отправил отчим Даутов. Ныне же лететь в Париж велел Нертов. Алексей не принял всерьез обещания Нины как можно скорее избавиться от акций «Транскросса», поэтому решил сделать это сам, одновременно с этим взяв на себя управление фирмой.
Нина понимала, почему в очередной раз вспомнила своего покойного отчима. Она уже давно собиралась посетить его могилу. Каждый раз находилась какая-то причина, отменявшая затею — то мелкая болезнь у Мити, то занят Алексей… Вчера она сказала ему: «Если ты не можешь, я поеду одна». Он слегка обиделся, но Нина понимала: съездить придется все равно. И непременно сегодня.
Интересно, какие дела у Алексея, обещавшего всерьез заняться «Транскроссом» после того, как Нина покинет Питер? Видно, опять занят сыскным агентством Арчи. Хозяин этой конторы Николай Иванов еще неделю назад отправился по тому же маршруту, к своей возлюбленной, французской сыщице Женевьеве. Агентство он оставил на Нертова, а тот возился с ним, как ребенок, которому подарили новую игрушку. Впрочем, не надо так, звучит слишком пристрастно. Это для нее, Нины, «Транскросс» — игрушка, в которую она вдоволь наигралась нынешней весной. А вот про фирму Арчи она так же сказать не могла. С ней Алексей не играл — это была работа, которой он занимался почти всю жизнь. Ибо между охраной и розыском разница невелика. Лучший способ победить, не отбить, а предупредить нападение — узнать максимум информации о потенциальном враге.
И сейчас Нина в очередной раз задумалась о будущем. Кем же будет для нее Алексей? Год назад она была «охраняемым объектом», а он — ответственным за ее безопасность согласно поручению Даутова. Потом она унаследовала одну из самых богатых фирм Питера, помирилась с Алексеем, тот снова занялся охраной, а она стала его работодателем. Теперь Нина решила расстаться с фирмой. Кем она будет тогда для Нертова? Невенчанной женой-миллионершей с ребенком на руках? Они договорились после продажи акций, не торопясь, объехать всю Европу. Это бы восполнило так и не состоявшийся в прошлом году их «медовый месяц». Однако можно объехать весь мир. Все равно потом придется возвращаться и решить, чем заниматься дальше: мужу — профессиональному юристу и жене, ставшей профессиональной капиталисткой. Так, чтобы никому не было бы обидно…
Негромко зазвонил телефон. Нина подняла трубку. За последние полтора месяца она излечилась от «телефонофобии», когда каждый звонок ассоциировался с угрозой. Звонила Юля Громова, журналистка, из-за которой Нина недавно чуть было не поссорилась с Алексеем. Но недоразумение выяснилось, Климова поняла, что Нертов не собирался изменять ей с репортером, пусть даже весьма привлекательным, и они подружились.
— Уже одной ногой на Монмартре? — спросила Юля.
— Именно там. Ты так и не передумала? Я же там соскучусь. У меня есть хобби: делать друзьям экскурсии по Парижу. А так как друзей, которым я не доставляла этого удовольствия, почти уже не осталось, тебе пора соглашаться.
— Только не в этот раз. Боюсь, я в Питере застряла надолго. Эти выборы, черт бы их побрал!
— В ЗАГС?
— К сожалению. Я хотела бы принять участие в выборах во Дворце бракосочетаний. Чтобы, как великий корейский пророк Мун, выбирать женихов для невест и невест для женихов.
— И в чем заключается твое участие в выборах? — спросила Нина. — Агитация и пропаганда?
— Пока не предлагали. Просто мне, как журналисту, пишущему о криминале, открылось новое поле деятельности. Надо же сообщить читателю, кто создает избирательные блоки, из кого состоят списки кандидатов, наконец, сколько судимостей имел гражданин Н., обещавший в случае своей победы за год сделать Питер таким же спокойным, как Хельсинки… Извини, пожалуйста, с чего бы это заговорила о такой чепухе? Человек завтра будет в Париже, а я ему про какие-то выборы!
— Что ты, очень интересно. Просто, я в последнее время от всего этого далека. Знаешь, заезжай-ка ко мне вечерком?
— Постараюсь…
Нина повесила трубку и взглянула на часы. Уже было полвторого. Небо за окном хмурилось по-прежнему, но дождь прекратился. А она еще не решила: сделать ли то, что следовало сделать давным-давно. Надо было посетить могилу отчима, но каждый раз находился серьезный предлог, позволявший отложить поездку. Каждый раз завтра оказывалось более подходящим днем. Теперь такая отговорка не проходила: завтра вечером ее ждал аэропорт Орли.
Дождь не располагал к прогулкам. Особенно, если дело касалось столь специфичного парка, как кладбище. Она помнила, когда ее в школьном возрасте привели с экскурсией на Литераторские мостки — погода была такой же, и циничный одноклассник сказал: «На месте покойников я бы вылез, чтоб поискать место посуше». С той поры, каждый раз посещая кладбище, когда и воздух, и деревья, и цветы — все одинаково пропитано влагой, Нина вспоминала эти слова и вздрагивала. Вот если бы вместе с Алексеем… А он, такая незадача, сегодня не может. Однако тотчас же усовестилась. На кладбище съездить придется. И не потому, что дала себе обещание. Девочка, не надо забывать, почему умер Даутов! Сердце слабое — верно. Однако это сердце продержалось бы еще немало лет, не происходи время от времени казусы с приемной дочкой… Ладно, во всем, происходящем в Питере, она была не виновата. Вернее, почти не виновата. Однако, оказавшись на Лазурном берегу, она постаралась наплевать на правила безопасности по полной программе. В результате, отчим получил сообщение о ее смерти. То, что информация была ложной, на этом свете узнать ему не удалось.
Поэтому, поехать придется. Прямо сейчас, чтобы успеть вернуться к шести часам.
Шофер, он же дежурный охранник, заранее знал о поездке. Хотя телохранитель и считался просто «дежурным», его связывало с охраняемым объектом гораздо большее, чем обычная охранная рутина. Василий, как звали молодого человека, даже не значился в штатах службы безопасности «Транскросса», а работал в другой фирме, некогда оказавшей неоценимые услуги для спасения и Нины, и сына, да и самого автотранспортного предприятия. Несколько месяцев назад Василий вместе со своим шефом по единственному звонку Климовой примчался из Югославии на выручку Нины…
Митя был уже готов к путешествию. Казалось, мальчик родился в цыганском таборе: он был рад гулять в любую пору, шел ли мокрый снег или ливень. Конечно, в такую похабную погоду брать ребенка не хотелось. Но за этот год Нина привыкла не расставаться с Митей. Сын был у нее на руках даже тогда, когда она прорвалась к премьеру России, спасая «Транскросс» от расправы налоговиков.