— Ребята, никаких проблем. Сейчас дам вам дорогу.
— «Сейчас!» Мы из-за его драной жестянки на крутой сходняк опоздали! Мужик, если хочешь дальше ехать со своей прошмандовкой, плати компенсацию.
Сергей Иванович затравленно оглянулся. Ни милиции, ни даже гаишников, которых он не считал нормальными ментами, вблизи не было. Надо же, сам выбрал такое местечко, сигареток купить, перед француженкой повыеживаться!
— Ребята, давайте разойдемся. Тогда проблем не будет. У меня в машине гражданка Франции.
— О, мамзель француженка? Петь, давай это проверим. Она должна знать триста двадцать третью позу Кама Сутры. Знает — отпустим.
Однако, второй крепыш был сегодня в особо плохом настроении.
— Какие проблемы? Какой Фигянции? Ты, вообще, тупой мужик, знаешь, кто мы такие? Ты, вообще, про «тамбовских» хоть раз слыхал?
— Я знать, кто ты такой, — послышался мелодичный голос.
Крепыш прервал свою краткую лекцию о роли «тамбовской» группировки в преступной жизни Петербурга и удивленно уставился на француженку, выходящую из машины.
— Ты, как это по-русски, козэль, — мило улыбнулась девушка.
Лысый мальчик недоуменно посмотрел на нее.
— Какой я, блин, козэль? Я — Петр.
— Ты козэль, — снова улыбнулась француженка, для убедительности изобразив обеими руками два рожка на своей голове и громко крикнув: — Мэ-э!
— Да я тебя, иностранная гадюшка!.. — не очень зло, немного даже растерянно вякнул Петя, но тут девушка шагнула вперед.
Позже Сергей Иванович долго вспоминал эту сцену, пытаясь расставить эпизоды в правильной последовательности. В итоге, это ему удалось.
Сперва Петя согнулся от удара в пах. Его небритая морда медленно двинулась в направлении асфальта, а потом ускорилась от сильного удара по затылку. Когда орущий Петя согнулся окончательно, то получил каблуком в бок. Пете относительно повезло: его голова оказалась на газоне.
Его другу повезло значительно меньше. Секунды полторы тот тупо смотрел на расправу, потом шагнул к француженке, вытянув руку. Сергей Иванович так никогда и не узнал, хотел ли бандитишка ударить Женевьеву или схватить за волосы. Ничего глупее этого он придумать не мог, ибо был за эту руку мгновенно схвачен. Девушка нырнула под крепыша. Послышался зловещий треск, который раздается обычно в туристском лагере, когда готовят валежник для костра. Впрочем, треск тотчас прервал чудовищный вопль, заглушивший Петины стенания. Не выпуская руку, которая уже утратила все возложенные на нее природой функции, кроме как являться источником боли, Женевьева повернула бандита лицом к его «бомбе» и заставила уложить лицо на бампер. Сергею Ивановичу на миг показалось, что он присутствует на съемках сериала типа «Полицейской академии», и сейчас девчонка с криком: «Полиция Нью-Йорка!», — наденет на парня наручники, хранящиеся в ее сумке. Однако она ограничилась тем, что отошла на шаг и дала Петиному другу мощный пинок, угодив носком туфли между ног. Тело издало особенно громкий вопль и прекратило звучать.
Такая же грациозная, как полчаса назад, когда она в «Пулково-2» садилась в машину Сергея Ивановича, Женевьева обратилась к шоферу:
— Мы будем звать ментов?
— Как хотите, — растерялся тот. — Лучше не надо.
— Тогда едем. Пусть с ними трудится врач или тот, кто в России лечит животных. Я забыла. А, Айболит!
— Да-да, им нужен Айболит, — Сергей Иванович послушно повернул ключ зажигания.
— Не огорчайтесь. Во Франции тоже есть «отморозки», — успокоила Женевьева.
Ближайшие три минуты их спасало только отсутствие постов ГАИ. Сергей Иванович продолжал дрожать и вел машину как пьяный. Потом, правда, взял себя в руки и старался наметить маршрут, чтобы прибыть на Петроградскую сторону как можно скорее. Пассажирка продолжала болтать про французских правонарушителей, однако Сергей Иванович слушал невнимательно. Ему все еще было непонятно, сон это или явь.
* * *
— У меня есть предчувствие, что сейчас произойдет еще какая-нибудь неприятность, — констатировал Нертов.
— Почему? — зевнул Арчи.
— Я целое утро промучился с этим Банановым. Никаких результатов. Судя по всему, у этого кретина навсегда отбиты мозги. Говорит только как «наезжают» на него. «Наезжают» на него все. И ничего больше.
Больше о Бананове поговорить им не удалось. На пороге кабинета Иванова появился растерянный дежурный:
— Александр Иванович, к вам дама. Из Франции.
Арчи профессионально подавил чуть было не вырвавшееся некрасивое ругательство. Женевьева вошла в кабинет и кинулась ему на шею. Нертов отвернулся. Он никогда не любил подобных сцен, к том же недавно у него появились некоторые личные причины их не любить. Правда, Женевьева все прекрасно понимала. Она прервала серию коротких, но интенсивных поцелуев, освободилась из объятий Арчи и подошла к Нертову.
— Алекс. Я все знаю, — печально сказала она, и Нертов так и не понял, идет ли речь о прекрасной игре, или она и вправду думала всю дорогу о судьбе несчастной Нины.
Женевьева элегантно уселась в конторское кожаное кресло и заявила, что хочет кофе. Алексей, осознав, что рабочий день на сегодня закончился, направился в туалет с колбой из-под кофеварки.
— Женька, — осторожно начал Арчи, когда кофе был выпит, — тебе, наверное, надо отдохнуть после дороги, душ принять. А я сегодня постараюсь пораньше освободиться.
— Коля, ты думаешь, что я ехала в грязном вагоне? Я брала душ утром в Париже. Я не хочу сидеть в твоей квартире. Я приехала, чтобы работать.
Алексей сделал вид, будто пытается вытряхнуть в свою чашку из колбы несколько последних капель, и задумался. Да, француженка не раз помогла им в прошлом и позапрошлом году. Однако, вспоминая те времена, он был вынужден признать: Женевьева появлялась в тот момент, когда наступала пора действовать: уходить от преследования, брать противника или бросать свое тело под нож, предназначенный для другой женщины. Грубее говоря, она была не ищейкой, а боевой собакой. Здесь же игра только начиналась. Интересно, сколько часов и дней уйдет на то, чтобы объяснить ей нюансы избирательной кампании в Питере? Ведь, судя по всему, все повязано именно на выборах.
Арчи тоже промедлил с ответом, и тут произошло то, что всегда выручает в подобной ситуации: телефонный звонок.
Нертов снял трубку. Звонила Юля. Лишь только журналистка узнала о приезде Женевьевы, она тотчас попросила ее к аппарату. Пока гостья тянулась к трубке, Алексей съехидничать звонившей:
— Возьми у нее интервью заодно. Расспроси про трудовые будни простой французской сыщицы. Я уже название придумал: «Шерше ля фам».
К удивлению и Нертова, и Арчи, шутка через несколько минут перешла в реальное дело. Положив трубку на стол, Женевьева повернулась к своему жениху: