«Двойная» игра предателя была раскрыта следующим образом: его пригласили в Канаду, якобы для встречи с высокопоставленным сотрудником КГБ. Зная о тесных контактах канадских и штатовских спецслужб, наши предположили, что в случае двуличности «Ларка», американцы попросят помощи своих коллег из соседней страны (например, проследить за «контактом» Артамонова-Шадрина). Так и получилось. И советский агент, работающий в разведке Канады, сообщил о поступлении такой просьбы. Только не от РУМО или ЦРУ, а от ФБР. Более того, разведчик сумел добыть отчет «наружки» о контакте «Ларка» с «представителем» Москвы. Теперь сомнений не оставалось: Артамонов как был, так и остался предателем.
Артамонова решено было тайно вывезти в СССР для беседы. Руководителем опергруппы, которая должна была захватить изменника и живым (!) доставить в СССР, был О. Калугин. Правда, этот генерал почему-то позднее заявлял, мол целью похищения предателя было приведение в исполнение приговора Военного трибунала Балтфлота. Но, я уверен: врет, зараза: во-первых, ликвидировать предателя можно было гораздо более простым способом; во-вторых, он не был столь значительной фигурой, чтобы контрразведчики специально рискнули пойти на громкий международный скандал»…
Старик отхлебнул чай из предусмотрительно принесенного внучкой стакана: «Да, времена уже были не те, когда можно было где-нибудь в Мексике убрать Троцкого. В середине семидесятых только-только удалось заключить несколько достаточно важных международных договоров, а скандал бы мог поставить под угрозу их ратификацию.
Так вот, как бы то ни было, но для начала «Ларка» было решено выманить в Австрию (якобы для обучения способам связи и установлению контакта с работающим там советским разведчиком). ФБР «клюнуло» и Артамонов в 1975 году прибыл в Вену. Два дня наши создавали видимость обучения, а затем, улучив момент, усыпили предателя с помощью хлороформа, затем сделали еще «усыпляющий» укол и на машине повезли к Чехословацкой границе. Но живым в Союз Артамонов не попал. Он скоропостижно умер от сердечного приступа.
Скандал на тему смерти «двойного» агента все же разгорелся. Многие зарубежные газеты, радио, телевидение тут же запричитали о кознях КГБ, специально уничтожившего Артамонова. И даже у нас было как минимум две версии. Одна, естественно, принадлежала разработчику операции О. Калугину, который посчитал, дескать Артамонов «не выдержав стресса, скончался… при вскрытии оказалось, что у «Ларка» развивался рак почки и жить ему оставалось недолго» (О. Калугин несколько ошибается: в действительности у «Ларка» был обнаружен рак печени IV стадии).
Смерть Артамонова сначала констатировал чехословацкий врач Вскрытие же проводилось в Москве, в 4-м Главном управлении Минздрава. Результаты вскрытия заверил своей подписью начальник этого управления Е. Чазов и сомнений в непосредственной причине смерти мало.
Но вот, что предшествовало концу «Ларка»? Последний председатель КГБ СССР Владимир Крючков по-своему оценил действия опергруппы, возглавляемой Калугиным.
Помнится, Крючков, вспоминая об этом деле, рассказывал, что разработчики операции по похищению Артамонова (в том числе и медики) считали, мол, хлороформ и лекарства следует применять только в крайнем случае. И лишь Калугин был против. Мало того, что похищенный был усыплен, но был допущен ряд ошибок во время разработки операции и транспортировки. В частности, Артамонову не ввели препарат, снимающий воздействие хлороформа, а вместо этого добавили «сонный» укол; до «принимающей» группы спящего человека тащили несколько сот метров по снегу. Там же «Ларк» и лежал, пока подошла машина. В легковушке, где ехало шесть человек, место для похищенного нашлось только на холодном металлическом полу, где бедолага провалялся еще более часа…
В. Крючков, ссылаясь на упомянутое заключение медицинской экспертизы, отмечал, что даже при больном сердце Артамонов «при выполнении всех требований врачей пережил бы транспортировку нормально». Интересно, что, несмотря на сказанное, участников операции по похищению наградили, а О. Калугин, несмотря на все просчеты, был удостоен одной из самых высоких наград — Ордена Боевого Красного Знамени.
Артамонова же похоронили в обыкновенной могиле на одном из московских кладбищ, снабдив надгробие чужой, латышской, фамилией. Чужая жизнь, чужое кладбище, чужая фамилия… Достойное завершение карьеры предателя…
* * *
Нертову история с убийством Софьи Сергеевны стала неинтересна: к делу госпожи Азартовой она, оказывается, не имела никакого отношения. Поэтому, внимательно выслушав «голубого друга», юрист помог тому составить заявление в милицию (дескать, «разговор слышал, но значения не придал, а когда произошло убийство, то счел нужным сообщить…»), а потом передал парня оперативнику.
Касьяненко был очень доволен удачным завершением дня и, плюнув на необходимость доклада начальству, лично отправился к подозреваемому в убийстве. Удача и в этот раз не отвернулась: Дима не получил чем-нибудь тяжелым по голове или пулю в живот; у него на руках не повисла рыдающая мать или сестра убийцы, умоляющая не забирать из дома единственного кормильца; сам же злодей не попытался неудачно бежать, выпрыгнув из окна четвертого этажа.
На самом деле на руку оперативнику сыграла излишняя осведомленность преступника в криминальных делах. Семен был просто уверен, что его должны пригласить в милицию для допроса и был готов к этому. Он знал, что следствие и оперативники будут и так, и так проверять все связи не только погибшей, но и раненого Марата. «Большого труда, — рассудил убийца, — установить наше знакомство, не предвидится. Значит — вызовут. А там уж поговорим»…
На всякий случай у него было подготовлено алиби в виде билета с оторванной «контролькой» на вечерний сеанс в кино. Но этот билет был припасен на всякий случай — Маратик должен был сделать все, чтобы Семен вышел сухим из воды. «Главное — не волноваться — убеждал он себя, — не дать повода заподозрить»…
Поэтому, когда к нему пришел одинокий сотрудник «уголовки», убийца еще раз убедился: никто ничего не заподозрил — когда подозревают, то посылают за захват целую бригаду. Это было хорошо известно из регулярно просматриваемых телепрограмм «Мир конкретных пацанов». Именно там ведущие давали немало довольно дельных советов, как жить. «Главное, — думал Семен, — уметь слушать и читать между строк. Ну где еще, кроме этих программ можно было бы узнать о методах задержания подозреваемых? А тут, пожалуйста, смотри, да учись»…
И эта была очередная ошибка, допущенная убийцей. Он не учел, что лучше не читать вообще ни одной книги и не смотреть ТВ, чтобы пребывать в состоянии придурковатого неведения, чем прочитать одну книгу — посмотреть телеролик — тогда начинаешь считать себя умником, оставаяь по сути круглым дураком. Кроме того, в программе о «конкретных пацанах» ничего не говорилось об амбициях отдельных оперативников, игнорирующих требования собственного начальства и, кстати, безопасности.
Как бы то ни было, но на предложение Касьяненко пройти в РУВД и поговорить о покушении Семен с охотой согласился, не забыв посочувствовать раненому и состроить глазки оперативнику («Эти козлы никогда в жизни не станут подозревать гея в заказном убийстве. Любить нынче можно кого угодно, хоть крокодила — не возбраняется. А все газеты пишут именно об опытном киллере», — мелькнуло в голове убийцы, когда он выходил на улицу)…