– Я в курсе, – кивнул Федя. – Прикольно.
Пакет с пирожными Вересов передал им собственноручно и вышел из класса осчастливленный от чистосердечного восторга деток.
– Теперь я тебя понимаю, – он просветлённо посмотрел на Ленку, когда они поднимались по лестнице. – Всё думал, что ты с этими мелкими возишься? С ними же одна маета. А тут вот оно что.
– И что? – усмехнулась она.
– Приятно быть богом.
– Да ну тебя.
– Нет, серьёзно. Видела бы ты, как они на тебя смотрят.
– Нормально смотрят, – охладила его пыл Ленка. – Не придумывай.
– Сударыня, – он прижал кулак к груди, – я не выдам ваш секрет. Богиня.
– Вересов, ну хватит прикалываться! Иди, голову проветри.
– Слышал, что сказали? Отвали, клоун, – громко топая, их догнала Сашка и чуть не огрела гота сумкой – тот вовремя увернулся. – Русского языка не понимаешь?
– Фу, как вы неравнодушны к моей персоне, сударыня, – стоя на приличном расстоянии, заметил Вересов.
– За сударыню отдельно накостыляю, – сердито пообещала Сашка.
– Да хватит вам, – сказала Ленка. – Никто никого не будет бить. Иначе займусь перевоспитанием обоих. Мысль ясна?
Вересов пожал плечами и неторопливо удалился в кабинет алгебры. Сашка же просияла, воспринимая его уход как бесспорную капитуляцию.
Выгрузив на парту учебник с тетрадями, Сашка опять углубилась в исследование сумки. Телевизор у неё там, что ли, подумала Ленка. Ну что там можно рассматривать?
– Ты сегодня дежуришь? Забыла? – напомнила Сашка, не отвлекаясь от раскопок в сумке.
– Вот, блин, опять забыла, – расстроилась Ленка. – Не день, а одни расстройства.
– Сударыня, разрешите предложить свои услуги в смачивании тряпки, – встрял гот, нагло подслушав.
– Как-нибудь сама справлюсь, – Ленка встала. – Но спасибо за заботу.
– Ой, Лен, что это у тебя? Лимонад? – Сашка, вытянув шею, таращилась на рюкзак.
– Да.
– Дай глотнуть, я апельсиновый обожаю.
Ленка протянула ей бутылку и отправилась мыть тряпку. Ну хоть кто-то любит лимонад. Хотелось бы, чтобы она не деликатничала и выпила весь.
Но Сашка отпила совсем чуть-чуть и сунула бутылку обратно в рюкзак. Ленка хотела было подарить ей остатки лимонада, но вовремя заметила поскучневшую физиономию гота, ревниво следящего за бутылкой. Обижать Вересова не хотелось, следовательно, допить придётся самой или со спокойной совестью похоронить бутылку в домашнем помойном ведре.
Примчался опаздывающий Дубинин, и Ленка забыла о лимонаде. Сероглазый улыбался, и индикатор дня стремительно полз к отметке «солнечно и радостно». Они весь урок переглядывались, и даже тычки Сашки, возвращающие её с небес на землю, не портили радужного настроения.
На перемене все удрали во двор на неожиданно организовавшийся футбольный матч. Даже Ерчева изъявила желание поглазеть и увела за собой всех девчонок. В кабинете остались только Ленка и Сашка.
– Всегда бы так было, – мечтательно сказала Сашка. – Представляешь, на уроке только мы. Как было бы здорово.
– Может быть, – Ленка подошла к окну.
Во дворе было многолюдно. Вышли посмотреть на футбол даже учителя.
– Сашка, выдь на минуточку, – появился на пороге блондинчик. – Мне с Ленкой поговорить нужно.
– Вот ещё, – сморщилась Сашка. – Тебе надо, ты и выдь.
– Парни, займитесь, – дал отмашку качкам Алекс и подошёл к Ленке.
Качки бережно взяли под руки брыкающуюся Сашку, выволокли из кабинета и вежливо закрыли за собой дверь.
– Ты что творишь? – возмутилась Ленка. – Скажи своим придуркам, чтобы отпустили её. И немедленно.
– Да не волнуйся ты, ничего с ней не будет. Пацаны её просто в класс не пустят, и всё, – он придвинулся ближе. – Мы так и не договорили о твоём прайсе. Помнишь?
– Не помню, чтобы мы вообще о чём-нибудь разговаривали, – фыркнула Ленка и вернулась на своё место.
– Детка, мои слова не забывают, – блондинчик прошествовал следом и пристроился за соседней партой.
– Уж извини, память девичья.
– Девичья? – Он гнусно заржал. – У тебя? Вот уж не подумал бы.
Щеки предательски защипало. Ленка разозлилась.
– Отвали, Троицкий. Не о чём нам разговаривать.
– Между прочим, у меня отец банкир, – многозначительно заполоскал бровями блондинчик. – Сечёшь?
– Рада за него. А ты при чём?
– Хамишь, детка, – сощурился Алекс. – А я этого не люблю.
– Так не теряй своё драгоценное время на меня, иди уже куда-нибудь.
– Вот зря ты так. Я хотел прибыльное дело предложить. А ты, – он смерил её липким взглядом. – Недотрогу из себя строишь.
– Слушай, Алекс, – Ленка подалась к нему и понизила голос: – Может, мне к твоему отцу сходить, долю предложить? Так ещё рентабельнее будет. А?
Троицкий резко поскучнел, собрал лоб в морщинку, словно вдруг с праздника попал на похороны.
– Ты ещё пожалеешь, – веско сказал он. – Очень пожалеешь.
В кабинет с грохотом ворвалась красная и потрёпанная Сашка. Следом заглянул качок, именуемый Феликсом, и пояснил:
– Там Русалка.
– Уроды! – выкрикнула Сашка. – Я всё Светлане Сергеевне расскажу!
– Приношу извинения за доставленные неудобства, – блондинчик, красноречиво посмотрев на Ленку, эффектно бросил на парту перед Сашкой пятитысячную купюру– Надеюсь, конфликт исчерпан?
– Уроды, – с меньшим накалом сказала Сашка, не отрывая взгляда от купюры.
– Ну да, их же двое, – понимающе улыбнулся Алекс и вытащил ещё одну пятитысячную. Похрустел, демонстрируя её со всех сторон, издевательски долго выделываясь перед Ленкой. – Та была за Феликса, а эта за Кира.
Сашка, не дождавшись окончания демонстрации, выдрала купюру из его рук и сунула в карман, с видом решительного хомячка, готового умереть за свои запасы. Блондинчик слегка сдулся от такого резкого обрыва представления, но тут же, почти выворачивая бумажник наизнанку, с тщанием углубился в его изучение, демонстрируя солидный набор купюр.
Ленка с лёгким подвыванием зевнула, чем ещё больше оскорбила Алекса. Он, бледнея от такого наглого пренебрежения, чуть не запустил в неё бумажником. Остановил его почти физически ощутимый взгляд Сашки, сконцентрированный на содержимом приготовленного к броску предмета. Она, прямо как бегун на старте, изготовилась, сжалась пружинкой, готовая поймать на лету горячо желаемое и конвертируемое.
Зазвенел звонок. Школа ожила. Привычный топот и гомон разнёсся по коридорам. Алекс криво усмехнулся, спрятал бумажник и пошёл к своей парте. Но вид у него был почему-то задумчивый, словно Ленка его чем-то удивила.