– Ты не представляешь, что с ним творится, – пожаловалась Син. – Он просто в панике. Говорит, что ты очень ценный сотрудник и городит всякую другую чушь. Мы, конечно, не особо этому верим и не только мы, кстати. Та кража прошла для нас без последствий, но зато ему досталось. Ужесточение режима. Теперь фиксируются все работники, пришедшие на территорию Корпорации или покинувшие ее стены. Отмечаешься каждый раз, когда приходишь или уходишь. Утомительно.
– Что насчет Фица?
– Он придет очень скоро, я скажу ему, что ты уже готова принимать гостей.
– Он ничего не говорил о Рувиме?
– Нет. Мы с ним в последнее время вообще редко разговариваем, он только спрашивает о тебе, а я отвечаю. Он нес какую-то чушь про бомбу, и мы с ним разругались.
Маль улыбнулась:
– Бомба – это небольшая вещь, способная разнести весь город?
– Да, то самое. Только то, что он хотел купить может разрушить пару домов, не больше. И зачем ему эта дрянь?
– Ему виднее. Он ведь собирается потратить на это свои, а не чужие деньги, – задумчиво проговорила Маль. – Но держать такое у себя дома очень опасно.
– Он говорит, что пока ее не заведешь, она не взорвется. Но я с тобой согласна – зачем рисковать? Как-то все это слишком уж чересчур.
Они поболтали еще немного, а потом Син собралась уходить и напоследок пообещала, что на следующий день приведет Фица. Она умела держать обещания.
Фиц действительно пришел. Выглядел он довольным, но уставшим. Маль была рада его видеть. Никогда прежде ей не приходилось так доверяться людям и так много общаться с ними. Теперь Син и Фиц стали для нее настоящими друзьями, о которых она беспокоилась и вспоминала.
– Как твои дела? – спросила она, рассматривая его, как правило, грязную и заношенную одежду.
– У меня все отлично, и рассказывать мне особо нечего. А что у тебя?
Маль вздохнула, сдерживая себя чтобы не засмеяться в голос – говорить о том, что Хельга успешно адаптировалась к отравленной воде, до сих пор было очень приятно.
– Моя дочь пережила самое сложное. У нас все хорошо.
– Я рад за тебя. Впрочем, Син уже все мне рассказала, как ты догадалась. Что у тебя за проблемы с Рувимом?
Об этом стоило поговорить обстоятельно и подробно. Маль рассказала все, что смогла вспомнить, и временами лица ее друзей озарялись улыбками – история с разбитыми колбами их явно позабавила, хотя в ней не было ничего по-настоящему смешного. Вскоре она дошла до самого важного.
– Девочка, с которой я говорила, чтобы удостовериться в том, что он не дал мне какого-нибудь яду вместо лекарства… я ее видела раньше. Она была в паре с Хельгой, когда они проходили последний тест. Эта девочка успешно его прошла, в то время как моя дочь была признана непригодной. Рувим ввел лекарство отмеченным детям. Он обманывал меня почти во всем, что говорил.
Син и Фиц одновременно раскрыли рты, но никто из них ничего так и не сказал. Лишь через минуту прозвучало двухголосое и стандартное:
– Ты уверена?
– Полностью. Хельга с ней дружила. Ее зовут Фанни.
– Как такое возможно? – Син даже поднялась со стула. – Как такое возможно в подпольной лаборатории? Неужели он их похитил?
Маль скрестила руки на груди – это была ее любимая поза.
– Если бы он взял детей из приюта, то похищать никого бы не пришлось. Что-то тут до того нечисто, что у меня аж зубы сводит. Сама я с этим не разберусь.
Фиц молчал, предпочитая внимательно слушать рассуждения женщин. Однако дальше простых возмущений Маль и Син не ушли, а потому, когда он все-таки подал голос, они обе мигом замолчали.
– Мы никогда не догадаемся, зачем он так поступил, – вздохнул он. – Никогда – если будем думать сами. А если пойдем к нему и допросим, то у нас появится шанс на успех.
Рувим явно не ожидал, что в один прекрасный день в его лабораторию нагрянут сразу три человека. Обычно здесь бывало тихо и спокойно – идеальная атмосфера для изысканий, экспериментов и размышлений. Тихий стук разрушил иллюзию безопасности в мгновение ока – за дверью оказались два уже известных ему человека и еще одна совершенно незнакомая девушка.
– Кто вы? – глядя прямо на Син, резко спросил он.
Когда в поле зрения оказывались малознакомые люди, он становился бестактным, грубым и неприятным человеком.
Стоявший впереди Фиц оттолкнул его и прошел внутрь. Девушки проследовали за ним, Маль закрыла дверь на замок – она знала этот механизм.
– Что, черт возьми, здесь творится?! – возмутился Рувим, наблюдая за тем, как они проходят в лабораторию и бесцеремонно осматривают его владения.
Маль повернулась к нему с тихим злорадством в глазах.
– Где дети, Рувим? – спросила она.
– Их нет, – растерявшись на секунду от такого вопроса, ответил он.
– Я это вижу. Где они?
– Просто не здесь.
Она отодвинула стул и села.
– Расскажи мне о том, как в приюте, из которого ты взял детей, оказалась девочка из числа отмеченных. Та, что прошла заключительный тест.
– Я ни о чем не буду с тобой говорить. Фиц, что ты затеял? Кто эта женщина? – Рувим ткнул пальцем в сторону Син. – Что все это значит?
Фиц вздохнул, а потом прислонился спиной к стене и заговорил. Его голос был ровным, а речь звучала складно и гладко, будто он заранее ее отрепетировал.
– Маль и Син должны присутствовать здесь, когда ты расскажешь нам о том, как у тебя оказались отмеченные дети. Мне очень хочется это узнать. Как ты уже понял, Маль обо всем нам рассказала. Мы все тут заодно. Бандиты. Лжецы. Прохвосты. Или что ты еще там о нас думаешь? Мне плевать, Рувим. Если ты вне закона, то как ты смог связаться с теми, кто приглядывает за детьми? И вообще, откуда у тебя столько денег? Ты обустроил всю лабораторию, постоянно покупаешь воду и другие ресурсы, содержишь мышей и еще черт знает, чем тут занимаешься. Откуда у тебя на это деньги?
Рувим сделал глубокий вдох, и Маль поняла, что сейчас начнется настоящая истерика.
– Я тоже могу задавать вам тупые вопросы! Что вы о себе возомнили? Вы думаете, что сможете покарать меня за преступления, о которых сами же еще ничего не знаете? Куда вы лезете? Что за наглость такая?
Син подняла руку:
– Успокойтесь, никто вас ни в чем не обвиняет. Пока что, во всяком случае. Так что сейчас, дорогой, вы должны доказать нам, что действительно не сделали ничего плохого. Если вам это удастся, мы уйдем раскаивающимися и скорбящими от собственной тупости. А сейчас начинайте стыдить нас своей невиновностью.
– Говоришь как цивилизованная женщина, а ведешь себя как простая девка! – возмутился Рувим, становясь почти смешным в своей досаде.