И доктор заспешил вдоль унылого коридора клиники.
* * *
Вечером после выписки Марина впервые внимательно рассмотрела себя в зеркало. Осунувшееся лицо, запавшие щеки… — такой ли любил ее Павел Сергеевич? А этот охранник? Почему он напридумывал какие то фонды, помогал клинике, интересовался больной, ни разу не показавшись на глаза? Тоже нашелся граф Монте-Кристо… Кошмар, связанный со Змеенышем-Шварцем, казался далеким сном и перед Мариной то и дело всплывало приветливое лицо Алексея. Ей вдруг почему-то захотелось, чтобы он сейчас же пришел в гости, объяснил, зачем дарил цветы. В конце концов, просто посидел бы, поговорил…
Тренькнул дверной звонок и девушка, быстро поправив волосы, поспешила открыть дверь, решив, что это пришел именно он.
Но забытый кошмар начался вновь: на пороге ухмылялся гнилыми зубами ни кто иной, как Шварц…
Буквально втолкнув Марину в ее комнату, он как обычно угрожающе ласково начал нагнетать обстановку, удерживая хозяйку комнаты за плечи.
— Ну что, лапонька? Дело-то надо закончить. Здоровьечко в порядке? — Вот и постреляем…
Марина решительно оттолкнула Шварца: «Слушай, вали отсюда по-хорошему. Ты уже достал меня. Не уйдешь — в РУБОПе разговор продолжим»…
— Что-о?! — На Шварца начала накатывать тихая ярость. — Ты что, человеком себя почувствовала? Бояться перестала? — Так я тебе живо мозги вправлю.
Он резко схватил Марину за пояс джинсов и рванул к себе. Девушка попыталась ударить его коленом в пах, но промахнулась, попав по бедру. Тогда попыталась вцепиться в волосы, но и здесь потерпела неудачу: Шварц, отклонив голову, упал на диван, потянув за собой жертву. Через мгновение Марина оказалась на лопатках, а довольный Змееныш, сидя на ее бедрах, начал медленно расстегивать ремень своих брюк: «Сейчас мы проверим твое здоровье, лапочка». Потом он вдруг упал на Марину сверху, и девушка почувствовала отвратительные слюнявые губы на своей шее.
Ей удалось дотянуться до стоящей на тумбочке у дивана лампе. Еще миг и тяжелая подставка разобьет голову этому змеенышу…
Но удар пришелся не по голове, а куда-то в воздух.
Шварц, ожидавший какого-нибудь подвоха от упрямой девчонки, не утратил полностью чувство самосохранения. Насильник заранее готовился к визиту и рассчитывал на какой-нибудь выкрутас. Это было даже удобнее.
«Пусть попробует потягаться с профессионалом — легче приручить можно, а мне она ручной нужна», — Шварц, перекатившись в сторону с линии Марининой атаки, жестко схватил девушку одной рукой в удушающий захват, отчего та только и могла, что жалобно хрипеть, приоткрыв рот.
Одновременно Шварц перехватил Маринину руку, сжимавшую лампу и, безжалостно сдавив до хруста в костях кисть, прижал ночник к груди жертвы. К несчастью, шнур оказался слишком длинным и не выдернулся из розетки при ударе, а лампа продолжала гореть, страшно подсвечивая снизу лицо бандита и обжигая нежную кожу девушки под разорванной футболкой.
Шварц только щерился своими гнилыми зубами и тихонечко постанывал, словно от неимоверного удовольствия, напоминая страшного терминатора из американского ужастика. Когда Марина от боли и удушья начала терять сознание бандит прошипел: «Что, плохо понимаешь, в Зину Портнову поиграть захотелось? — Сейчас я тебе покажу, что бывает с глупыми пионерами», — и резко сдавил шею…
Марина очнулась от того, что ее кто-то, как бы ласково трепал по щекам:
— Давай, лапонька, приходи в чувство, открывай глазки, девочка.
Она находилась на полу, прикованная невесть откуда взявшимися наручниками к крайнему звену батареи. Наручники Шварц постарался затянуть потуже, так, что Марина могла едва шевельнуть пальцем. Она инстинктивно попыталась крикнуть, но, едва открыв рот, получила по нему сильный удар ладонью.
— Молчи, с… Молчи, смотри и слушай. Сейчас ты видишь не себя, а братца своего долбанного (снова — удар по губам). Прямо отсюда я звоню во Львов, и с ним начинают работать по сценарию. Порнуху любишь? Да нет (удар по лицу), не ту, которую со своим козлом-актеришкой глядела, а другого класса. Высшего?..
Снова удар.
— Молчи, зараза, пока говорить не разрешу. Знаешь, есть такие кино про про всяких чикатилл импортных? — Сейчас я с тобой потренируюсь, а на Украине — мои «петухи» с твоим мелким выродком, — Шварц, достав из буфета вилку, ткнул ею Марину сзади в джинсы и начал давить все сильнее и сильнее, — Представляешь, как в твоего мальчика будет входить такой инструмент: «Кушать подано»?..
Шварц вдруг выпрямился и резко ударил Марину ногой в солнечное сплетение, отчего Марина враз задохнулась.
— На колени! На колени, кому сказано?!
И сразу же снова удар, теперь — сверху, по почкам.
Марина не успела бы ответить, даже, если бы хотела это сделать: удары в самые незащищенные места сыпались один за другим. Она даже не могла представить, что такое может произойти с ней наяву. То, о чем чуть не ежедневно пишут газеты, когда-то казалось кошмарным сном. А сейчас это была явь. Марина только беззвучно всхлипывала, даже не плакала, скорее, подвывала, как затравленный зверек, а Шварц продолжал издеваться над ней, не переставая поучать.
— Встала в стойку? — Хорошо, урок пошел на пользу. Сейчас будем делать минет. А твой Петенька умеет? — Отвечай, с…!
Марина только беспомощно мотнула головой.
Шварц схватил ее за волосы, накрутив их на руку, дернул голову назад и ткнул вилкой в десну, отчего во рту сразу стало солоно:
— Сначала мы Петеньке его зубки повыковыриваем… Во-от так… Ой, какие у тебя крепкие клыки. Ну, ничего, у мальчика молочные — они хорошо пойдут… Или он дядям будет делать по-хорошему, не кусаясь? А?..
Марина от боли, ужаса и унижения уже только неопределенно стонала, голова раскалывалась от стучащей в висках крови и сознания своей полной беспомощности против садиста. Никто и никогда ей не сможет помочь. Никакая милиция не успеет спасти Петеньку! Все, что захочет этот ублюдок он будет вытворять сначала здесь, а потом (господи, об этом даже думать невозможно!) — там, во Львове! Какая дура, ну почему я не сделала сразу, о чем он говорил!.. Петенька, братик мой маленький, ведь ничья жизнь не стоит твоих мучений… И никто не поможет…
Шварц, все сильнее наматывая волосы Марины себе на руку, потребовал:
— Хочешь чтоб братец это делал? — Я сейчас позвоню…
— Не-ет, — всхлипнула из последних сил девушка.
— Тогда ты вместо него. Сама и нежно. Поняла? — Давай, работай. Сначала ласково достань его, — Шварц придвинулся поближе к батарее, чтобы Марина могла достать пальцами скованных рук пуговицы на его джинсах. Марина, окончательно потеряв способность сопротивляться, безвольно попыталась расстегнуть их и снова потеряла сознание…
Когда она пришла в себя, то руки уже были свободны от наручников, а Шварц сидел неподалеку на стуле и как бы участливо смотрел на пленницу.