Кончиком пальца он осторожно обвел мою бровь.
– Какая хорошенькая.
– Как тебе кажется, Сэм знает?
Он покачал головой.
– Думаю, что нет.
Пока мне этого было достаточно. Я посмотрела в окно и с удивлением обнаружила, что, пока я спала, на улице совсем стемнело.
– Ты выглядишь таким взрослым, – произнесла я.
Это действительно было так. Он стоял, небрежно сунув одну руку в карман. Вторую он положил на мою кисть и медленно, но настойчиво ее массировал. Я села и поцеловала его. Он наклонился и приоткрыл губы, проникнув языком в мой рот.
– Открой рот, Теа, вот так.
Я сделала то, о чем он попросил. Он отвернулся, и сначала я не поняла, что он делает, но потом увидела, что он снимает пиджак. Мысль о том, что он снимает одежду и хочет остаться со мной, меня взволновала. Он уже снова смотрел на меня. Я встретилась с ним взгядом. Он раскраснелся и тяжело дышал. Я была спокойна. Во всяком случае, спокойнее, чем Джорджи.
– Иди ко мне, – позвала я.
– Да, – сказал он, – да, да.
Он лег на меня, опершись на локти. Я хотела, чтобы он был ближе, и изо всех сил нажала ладонями на его спину. Сначала он сопротивлялся, но потом уступил и прижался ко мне. Я этого хотела. Он прижимался все сильнее, и я протянула руку и нащупала его твердый пенис. Наощупь он оказался не таким, как я ожидала. Он был набухшим и очень мягким. Я попыталась расстегнуть брюки…
– Нет, нет, – прошептал он, – не надо. Просто пощупай меня сквозь брюки.
И я начала его щупать так, как он хотел, сначала осторожно, но он прижимался к моей ладони все сильнее и сильнее, и я все сильнее щупала его. Я проводила пальцами по всей длине, и Джорджи стонал, одновременно целуя меня. Он стонал и стонал.
Я горела желанием. Я прижималась к нему тем местом, где горело мое желание. Я поворачивалась так, чтобы он нажимал все сильнее и сильнее. Я прижималась и прижималась. И когда это произошло, это было по-другому, это было быстрее. Когда я кончила, Джорджи все еще двигался, лежа на мне и целуя меня, целуя мою шею и грудь.
– Ой.
– Что? – спросил он.
Я покачала головой. Он не знал, что я только что сделала. Джорджи резко встал. Брюки у него в паху стояли дыбом. Это тоже сделала я.
– Нам надо идти вниз, – прошептал он. – Они могут что-то заподозрить.
Я села и распустила волосы.
– Ты такая хорошенькая. – Он опустился на колени и положил голову мне на колени. Я пальцами расчесывала его волосы. Мы услышали, как хлопнула дверь, выходящая в сад. Раздались чьи-то шаги. – Что, если нас застанут?
– Я думала, что тебя это не очень волнует, – сказала я.
– Не волнует, – отозвался он. – Действительно не волнует.
– Меня тоже.
В тот момент я была уверена в том, что никто ничего не узнает. Я чувствовала, что подобное им и в голову не может прийти. Недоступность нашей тайны, казалось, подтверждало то, что мы находимся в комнате его родителей.
И это действительно было так: спустившись вниз, мы поняли, что наши мамы ничего не заметили. Джорджи спустился первым, я же выждала минут десять. Я отсчитывала секунды вслух, потому что часы дяди Джорджа и тети Кэрри были не заведены.
Когда я спустилась, мама уже собирала вещи. Сэм со скучающим видом сидел на стуле. Но я встретилась с ним взглядом и улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.
По пути домой я притворилась, что сплю на заднем сиденье, чтобы никто не мешал мне думать о кузене.
– Сэм, с тобой все в порядке? – спросила мама.
Значит, она тоже это заметила – Сэм был непривычно молчалив.
– Сэм? – Мама повернулась, чтобы посмотреть на него, и машина вильнула. – Ненавижу эту технику, – пробормотала потрясенная мама. – Сэм, почему ты молчишь? Если ты мне не скажешь, мне придется посмотреть на тебя еще раз.
Я улыбнулась. Когда Сэм заговорил, я поняла по его голосу, что он тоже улыбается.
– Джорджи…
Я изо всех сил прикусила губу. Он мог рассказать о нас маме прямо сейчас, и тогда все закончится. И в это мгновение, когда мы с мамой ожидали следующих слов Сэма, я почти хотела, чтобы он ей рассказал.
– Сегодня он не обращал на меня внимания, – скорбно закончил Сэм.
Я вздохнула с облегчением. Его настроение не имело ко мне никакого отношения. Радость тут же сменилась чувством вины: сегодня не только Джорджи, но и я не обращала на Сэма внимания.
– Семья твоего кузена сейчас переживает не лучшие времена, – помолчав, сказала мама.
Я почувствовала, что она обдумывает, как сформулировать свой ответ так, чтобы Сэм понял.
– Почему?
– Сэм, они могут лишиться своего дома.
Мои глаза сами собой распахнулись. Мне так хотелось заговорить, но я не стала вмешиваться в их беседу. Мне казалось, что тем самым я предам Джорджи.
– Но этого не случится, – продолжала мама, – потому что мы щедрая семья и с радостью им поможем. Для этого и нужны родственники. Но твоему дяде очень трудно принимать по сути милостыню. Джорджи все это знает, и ему тоже сейчас нелегко. Очень жаль, что он так с тобой обошелся, но поставь себя на его место. Я думаю, ему тяжело тебя видеть. Ты его смущаешь.
Внезапно мне стало ясно, почему мы не видели их почти месяц.
Сколько я себя помнила, у нас всего было гораздо больше, чем у семьи моего кузена. Во-первых, нас, детей, было двое. В те времена один ребенок в семье обращал на себя внимание. Мой папа был умнее. И в сравнении с тетей Кэрри моя мама неизменно выигрывала. Она была из обеспеченной семьи с обширными связями. К тому же, в отличие от тети, она была красавицей. Я все это знала, но не придавала этому значения. И у меня не было кузины-конкурентки, с которой я была бы вынуждена соперничать в красоте, изяществе и уме.
Но, конечно же, мама ошибалась: Джорджи игнорировал Сэма не потому, что испытывал неловкость или был мелочным. Просто ему не был нужен никто, кроме меня.
– Угу, – протянул Сэм. – Только Теа его не смущает.
Я улыбнулась. Сэм был прав. Но тут снова заговорила мама:
– Теа девочка.
Я уж было подумала, что она хочет сказать, что, будучи мальчиком, Джорджи не может игнорировать такую хорошенькую девочку, как я.
– Она не принимается в расчет.
Мне показалось, что из моих легких вышибли весь воздух. Мое сердце билось так громко, что я была уверена: мама это слышит. Но я заставила себя успокоиться. Я знала, как это делать, благодаря Саси. Лошади чуют страх.
Хижины, мимо которых мы проезжали на обратном пути, были освещены горящими каминами. Я хотела разглядеть признаки нищеты, но не знала, на что нужно обращать внимание. Внезапно я разозлилась на родителей за то, что они всегда отгораживали меня от реальной жизни.