– Как вас зовут, женщина? – спросил он, подойдя ко мне.
– Э… Кейтлин, – ответила я, пока он проверял сбрую моей лошади. – Кейтлин Данн.
Он чуть сильнее подтянул ремень, и я, покачнувшись в седле, невольно ухватилась за его плечо, чтобы не упасть. Он поднял голову и улыбнулся.
– Я не хотел, Кейтлин.
Мгновение – и вернулся Колин. Он был один. По выражению его лица я поняла, что дела плохи.
– Не думаю, что Роди сможет ехать дальше, – мрачно произнес он.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Лиам.
– У него большая рана на правом боку. И очень глубокая.
– У него бывали раны и похуже…
– Но не такие, как эта, – оборвал его Колин. – Он…
Колин быстро посмотрел на меня и покачал головой. Лиам вздохнул и пошел в дом.
– Он серьезно ранен? – спросила я робко.
– Боюсь, он не выкарабкается.
– О, если бы вы тогда разрешили мне перевязать его!
Колин саркастически хмыкнул. Он смерил меня взглядом и язвительно произнес:
– И вы бы смогли заправить ему обратно в живот добрую половину внутренностей?
– Господи Боже…
– Да. Проклятым sassannachs это с рук не сойдет! Мы отплатим им по нашим законам!
По его телу пробежала дрожь. Потом, словно вспомнив о чем-то, он протянул мне тяжелую серую куртку, которую держал под мышкой. И тут взгляд его упал на пятна крови на моей сорочке и корсаже. Я вырвала куртку у него из рук и набросила себе на плечи, торопясь скрыть следы моего ужасного злодеяния.
– Что это у вас?
Я спрыгнула с лошади и быстро направилась к скамейке под деревом. Колин в три шага нагнал меня и резким движением повернул к себе лицом. Распахнув на мне куртку, он с изумлением уставился на мой корсаж.
– Это кровь? – спросил он бесцветным голосом.
Я попыталась вырваться, но он держал крепко.
– Это кровь? – повторил он свой вопрос, однако на этот раз уже более жестко.
– Я не обязана отчитываться перед вами.
Мой ответ его не устроил, поэтому он прикоснулся к моей сорочке, а потом понюхал пальцы.
– Чертовщина какая-то! Где вы получили рану?
– Со мной все в порядке. Могло быть и хуже…
– А как же эта кровь?
– Это… Я…
– Лиам вас ранил?
Голос его прозвучал хрипло. Он схватил меня за плечо, отчего боль в нем усилилась, и я вскрикнула.
– Простите! – воскликнул он и отпустил меня.
Взгляд его стал настойчивее.
– Это сделал Лиам?
– Нет. Ваш брат ни при чем. И это не моя кровь.
– Чья же тогда?
– Одного мерзавца, – ответила я.
Он какое-то время смотрел на меня так, словно не понял, что я сказала. Потом на лице его отразился испуг. Непонятно, что до такой степени его ужаснуло – то, что я способна убить человека, или то, что могло заставить меня это сделать. Однако узнать это мне не довелось, потому что вернулся Лиам, бледный как смерть. Он прислонился спиной к каменной стене, запустил руку в волосы и задумался.
– Попроси остальных вырыть могилу, – неожиданно обратился он к Колину. – Мы сами его похороним. Больше мы ничего не сможем для него сделать.
Час спустя Роди отдал Богу душу и был похоронен на краю леса. Преклонив колено, Лиам прочел короткую молитву, перекрестился и встал. Помолчав немного, он взял меч покойного, что-то над ним пробормотал, опустил клинок и сунул его в свои пустые ножны. Крестьянам заплатили за «беспокойство», и мы снова взобрались на лошадей.
Колин передал Лиаму пистолет, и тот поспешил зарядить его и сунуть за пояс. Жаждущие мести хайлендеры повернули назад, к поместью. Теперь им еще сильнее, чем прежде, хотелось вернуть «похищенный» товар. А я понимала, что мне придется участвовать в этой истории вопреки моей воле. Что ж, может, это судьба? Что сделано, то сделано…
Я закрыла глаза и вспомнила поросячье лицо лорда Даннинга, каким оно было за несколько секунд до рокового удара. От осознания того, какое страшное преступление я совершила, меня затошнило. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы подавить тошноту. Я убила человека. Если бы я целилась в сердце, то наверняка бы не преуспела. У этого человека сердца не было от рождения.
Мысли мои обратились к леди Кэтрин. Мне было очень жаль ее, выходило, что я предала свою госпожу. Если не считать тети Нелли, она была первой женщиной, которая относилась ко мне по-матерински. Я посмотрела на небо, ввысь, где сверкали звезды. «Мамочка! Если бы ты не ушла так рано, я не оказалась бы сегодня тут! Но я знаю, вы с маленькой Мирной оберегаете меня. Укажите мне путь, это очень нужно! Увы, папа ничем не может помочь. С Божьей помощью только вы это сумеете!»
Я тихонько смахнула со щеки слезу и шмыгнула носом.
– Держите, вам сразу полегчает.
Я вздрогнула. Колин протянул мне кожаную флягу, и я взяла ее. Я отпила большой глоток и чуть не задохнулась. Виски обожгло мне горло, но очень скоро приятное успокаивающее тепло окутало мое тело и убаюкало душу.
– Я… Я думала, это вода, – сказала я, вытерев набежавшие на глаза слезы.
– Простите, мисс.
– Ничего страшного.
Я украдкой посмотрела на него. Он ехал, уставившись на луку седла, и вид у него был виноватый – как у мальчишки, который нашалил и теперь ожидает нагоняя. Я вернула ему флягу и поблагодарила за виски. Остальные всадники пришли в движение, и я, пленница своей судьбы, последовала за ними. Братья ехали по обе стороны от меня.
– Мы никогда не причиняем вреда женщинам, даже sassannachs, – после паузы сказал Колин.
– Не надо оправдываться. Вы хотите вернуть ваше оружие. Я хочу… хочу вернуть свою свободу.
– И вы ее получите, как мы и договорились. Я всегда держу слово, – сказал Лиам.
Колин все время поглядывал на меня, в то время как его брат снова утонул в своих мыслях.
– Вы давно в Шотландии? Я позабыл ваше имя…
– Кейтлин. По-моему, я вам не представлялась. Мы – мой отец, два брата и я – уехали из Белфаста почти два года назад.
– А ваша матушка?
Неужели такое возможно? Я собираюсь рассказать историю своей жизни этому незнакомцу! Странно, но мне этого хотелось. С тех пор как я попала в поместье Даннингов, никто, кроме леди Кэтрин, не интересовался моей жизнью.
– Она умерла, произведя на свет мою сестренку Мирну. Но девочка умерла через два дня, упокой Господи их души! – сказала я, глядя на небо. – Мне тогда было всего семь. Вырастила меня моя тетя Нелли, старшая папина сестра. Бедная тетушка Нелли! – вздохнула я. – Ей со мной пришлось нелегко. Я не отставала ни на шаг от брата Патрика, ввязывалась с ним во все проказы и приходила домой в грязном, изорванном платье. Она грозила, что станет одевать меня мальчиком. Я была бы счастлива, осуществи она свою угрозу, но никогда ей в этом не признавалась. Не так уж легко лазать по деревьям и карабкаться на стены в платье! Я завидовала моим братьям, завидовала, что они – мальчики.