Мы остановились позавтракать возле ельника. Он указал мне место, где лучше присесть, потом сам присел на гранитный выступ и разложил на земле скудное содержимое своей сумки.
Вокруг было до странности тихо и пустынно. Мне вдруг стало не по себе. Мы оказались тут совсем одни, и если он решит воспользоваться моментом…
– Тебе здесь нравится?
– Да, долина очень красивая.
Лиам посмотрел на меня с довольной улыбкой, потом снова занялся нарезанием хлеба.
– Люблю это место. В детстве я часто бывал здесь. Забирался на сосну, – он указал острием ножа на старое дерево с корявым стволом, – и тихо сидел. Звери приходили сюда напиться, и я мог часами наблюдать за ними.
– Ты всегда был мечтателем?
– Мечтателем? Не знаю. Ведь чтобы быть мечтателем, надо иметь мечты, верно?
– А у тебя их нет? Это невозможно! Каждый из нас о чем-то мечтает.
Лиам задумчиво уставился на озеро.
– Конечно, у меня тоже есть мечты. Но…
Он передернул плечами, словно бы сбрасывая с себя вопрос, и протянул мне ломоть хлеба, намазанный патокой.
– Не хочешь – не говори, – выдохнула я. – Скажи, а чем еще ты занимаешься, кроме охоты и… грабежей?
Он хрипло засмеялся и, вытянув ноги, уселся поудобнее.
– Учусь гнать виски. Алан Макдональд – наш главный мастер-винокур. Но он быстро теряет зрение, поэтому решил обучить меня основам ремесла. Он присматривает, чтобы я все делал правильно. Даже совсем слепой, Алан наверняка сумеет сделать такое же отличное виски, как обычно!
– Значит, ты умеешь зарабатывать честным путем?
– Если хочу, то да, – ответил Лиам с улыбкой. – Можно приторговывать виски, хоть это и не совсем законно…
Я не смогла сдержать возглас досады.
– Еще бы!
– Не беспокойся о моей душе, mo maiseag, она пока не совсем пропащая.
– Думаю, это просто вопрос времени.
– А вдруг найдется кто-то, кто ее спасет?
Он откусил кусок хлеба и стал жевать, не сводя с меня глаз. Я выдержала этот взгляд и изо всех сил старалась сохранить невозмутимость, хотя в душе бушевали эмоции. В глазах его искрилось лукавство.
– И кто же спасет тебя от вечных мук ада? – поинтересовалась я, чтобы скрыть смущение.
– Чистая душа, я полагаю.
Я расхохоталась.
– Такую еще надо найти! По-моему, сейчас все испорчены донельзя.
– Значит, моя душа пропадет, – заключил Лиам и лучезарно улыбнулся. – И я могу снова преспокойно отправляться в Аргайл за хорошим стадом коров!
– А эти овцы, – я указала на животных, – все краденые?
– Нет, не все, лишь некоторые. Дело в том, что теперь скотоводство для нас – не главное. Растить скотину долго и хлопотно. Несколько лет назад у нас было больше тысячи голов скота. Коровы, овцы, лошади… Их всех забрали в Форт-Уильям и то ли зарезали, то ли продали, а потом сожгли все, что не смогли забрать с собой, – сказал он, кивнув в сторону обожженных руин неподалеку от нас. Его голос звучал холодно и зло. – Когда нам вернули земли, наши дети умирали от голода. И если нам удалось отстроить дома, то только благодаря щедрости других кланов. Во имя выживания пришлось забыть о гордости.
Он посмотрел на меня и невесело усмехнулся.
– Но при случае мы продолжаем красть по-мелкому, ты понимаешь, – чтобы не потерять сноровку.
– Вы неисправимы, – со смехом заметила я.
Он тоже засмеялся и протянул мне флягу с водой. Наши взгляды на мгновение встретились, и обоим стало неловко. Лиам отвернулся и, отхлебнув из фляги, уставился на озеро.
– Вчера я говорил с Джоном Макиайном. Все ему о тебе рассказал, – начал он, следя глазами за осой, которая вилась вокруг его измазанных патокой пальцев.
Отмахнувшись от осы, Лиам вытер руку о килт.
– В долину не пускают всех встречных-поперечных. На это нужно разрешение Макиайна. Он согласился оставить тебя у нас до тех пор, пока ты окончательно не поправишься.
У меня комок встал в горле.
– Что именно ты рассказал ему? – с трудом выговорила я.
– Все, Кейтлин. Я не могу врать Джону. Но ты можешь не волноваться на этот счет.
Он несколько мгновений молча смотрел на меня, потом протянул руку и убрал с моей щеки выбившуюся из прически прядь. Пальцы его задержались на моей коже чуть дольше положенного. Он хотел было сказать что-то, но передумал и добавил:
– Но есть одно условие.
Я сглотнула и стала ждать продолжения.
– Если в Гленко приедут солдаты или стража, тебе придется сразу же уехать. Ты понимаешь?
Вместо ответа я кивнула. Я просто не могла вымолвить хотя бы слово. Для них я была угрозой, и Лиам ясно дал мне это понять. Я вспомнила вчерашний вечер, Колина и то, каким взглядом нас смерил Лиам, когда увидел, что мы обнимаемся. Неужели он решил, что я пытаюсь очаровать его брата, чтобы остаться в долине навсегда? Я прислонилась спиной к шероховатому стволу дерева и закрыла глаза.
Смолистый сосновый запах ласкал мое обоняние. Стоило только подумать, что скоро придется отсюда уехать, и у меня сжималось сердце. Ровно неделю назад я спешно покинула поместье вместе с этим человеком. И как глупо с моей стороны было вообразить, что, несмотря ни на что, нам все же удалось установить, пусть очень слабые и хрупкие, но связующие нас друг с другом отношения. Я тешила себя иллюзиями, а ведь в его жизни уже была женщина, Меган. Колин хочет, чтобы я осталась в долине с ним, но даже поступи я так, жизнь моя будет невыносимой. Разве можно жить с одним и искать взгляда другого?
И я решила, что отныне буду держаться от братьев Макдональдов на должном расстоянии. Я украдкой посмотрела на Лиама, который как раз доедал кусок сыра. Еще недавно он был мужем и отцом… Возможно, до резни у него было хозяйство и дом – полная чаша, но теперь у него ничего не осталось, кроме призраков, с которыми он и живет. Похититель скота, контрабандист и воин, у которого есть любовница, чтобы скоротать с ней ночь. Я никак не вписывалась в эту картину. Значит, выход один – уехать.
– Джон пригласил тебя в гости сегодня вечером – познакомиться. Он устраивает ceilidh в честь обручения Рональда Макенрига и Морин Стюарт.
– Лиам, я не знаю…
– Тебе надо немного развеяться, чтобы щечки снова стали румяными!
Начался мелкий дождик. Лиам встал, протянул мне свою сильную обветренную руку, прикосновения которой, однако, были на удивление нежными. Я не осмелилась спросить, будет ли он тоже на празднике.
– Едем! Надо успеть вернуться, пока не полило по-настоящему!
Он ненадолго удержал меня рядом с собой, и я совсем смутилась.