– Сара уже знает?
– Да. Я не мог оставить ее в неведении. Но кроме Ангуса, Нила и Саймона, пока никому не говорили. Джону мне тоже придется рассказать.
– А Лиам? Он не вернется? – спросила я дрожащим голосом.
Колин посмотрел на меня. Золотистая прядь волос упала ему на лицо. Мне вдруг подумалось, что я могла бы по-настоящему полюбить его, если бы не повстречала Лиама. Оба брата были не только красивы, но и обладали многими качествами, которые я ценила в мужчинах, и даже манера смотреть на человека у них была похожая – казалось, что взгляд проникает тебе в самую душу. Совсем как теперь… Я закрыла глаза и закусила губу.
– Кейтлин, нам надо поговорить по душам, – начал он мягко.
Замолчал, встал и, сцепив руки за спиной, нервно зашагал по комнате. Я поняла, что пришел момент выяснить все раз и навсегда.
– В тот вечер, после праздника…
– Да, Колин, я знаю, мне нужно объяснить тебе, извиниться…
Он посмотрел мне в лицо, и черты его застыли от внутренней боли.
– Ты мне нравишься, Колин, но…
– Но ты хочешь Лиама, – резким тоном закончил он фразу за меня. – Я чувствовал это с самого начала, но не хотел верить. О Кейтлин! Я так надеялся, я так хотел, чтобы ты осталась рядом со мной навсегда!
– Ты очень дорог мне, Колин! Я очень к тебе привязалась!
– «Ты мне очень дорог»… Ну конечно!
Указательным пальцем он провел по моей мокрой щеке, очертил контур моих губ. Я почувствовала, как живот снова свело судорогой. Я едва сдержала болезненный стон и закрыла глаза. Когда я их открыла, Колин сидел на корточках передо мной. Он взял мои руки и поднес их к губам. По моей спине скатилась капля холодного пота.
– Я люблю брата, Кейтлин! – тихо сказал он, целуя мою раскрытую ладонь. – И никогда не предам его, пусть даже мне придется умереть. И я знаю, что он пожертвовал бы жизнью ради меня. Ты не знаешь, но однажды он уже спас меня.
– Как?
Колин расширил пальцем ворот своей рубашки и передернул плечами.
– Помнишь, я рассказывал тебе, что уже побывал на виселице?
– Да, помню, – пробормотала я, вспоминая тот разговор под звездным небом, когда Колин попросил меня остаться с ним в его долине.
– Мы отправились воровать скот, и дело повернулось плохо. Если бы Лиам с товарищами не пришел меня выручать, я бы кончил жизнь, болтаясь на веревке, как бедолага Дугал Макмайкл. Его повесили раньше, чем меня, потому что он без конца оскорблял людей из Бракалдайна, которые нас поймали. Мы с Дугалом задержались в пути из-за теленка. Тот не хотел идти за угнанным стадом, скорее всего, потому что мать его осталась на лугу, – всех коров мы собрать не успели. Дугал не соглашался оставить теленка на дороге, мы замешкались, и фермеры из Бракалдайна окружили нас.
Колин сглотнул.
– Это ужасно, – сказала я, пожимая его руку.
Он тряхнул волосами и улыбнулся.
– Просто неприятное воспоминание. Но теперь веревка может в любой момент затянуться на шее у Лиама, – продолжал он глухим голосом. – Я не могу допустить, чтобы… Я…
Мой живот снова свело болью, и Колин заметил, что мне нехорошо.
– Ты в порядке, Кейтлин?
– Да, – ответила я сквозь зубы. – Живот болит немного…
Он внимательно посмотрел на меня своими серыми глазами и после секундного колебания отвел от моего лица выбившуюся из косы прядку волос.
– Кейтлин, улыбнись мне! Мне нравится смотреть на ямочки на твоих щеках, когда ты улыбаешься!
Я сделала то, о чем он попросил, чтобы сделать ему приятное. Он коснулся пальцем ямочки. Эту особенность – ямочки на щеках при улыбке – я унаследовала от матери.
– Боже мой! Мне придется научиться любить тебя как сестру! – воскликнул он и нахмурился.
Колин обхватил рукой мою шею, привлек меня к себе и прильнул губами к моим губам. Поцелуй получился нежный и мягкий. Затем он медленно отстранился, несколько секунд с сомнением смотрел на меня и встал.
– Я не считаю, что то, что случилось с Лиамом, – твоя вина. Никто не мог знать, что все так обернется. И даже если бы Лиам знал это заранее, он все равно сделал бы то, что сделал. Он вернется, ты должна его дождаться, он пообещал, когда уезжал.
– Но ведь это было до того, как…
– Кейтлин, он вернется! И ты должна его дождаться, – отрезал Колин.
Он бросил на меня последний печальный взгляд и вышел. Я же утонула в слезах, которые снова потекли по моим щекам.
– Господи, сжалься надо мной! – взмолилась я.
Боль в животе усилилась, и я уже не могла ни разогнуться, ни встать со стула. Сначала я решила, что эти спазмы – следствие тревоги и огорчения, но живот болел слишком уж сильно. К горлу вдруг подкатила тошнота. Я едва успела добежать до шкафа и схватить лоханку, как меня вырвало.
В онемевших руках и ногах я почувствовала странное покалывание. Я направилась было к входной двери, когда очередная судорога заставила меня остановиться на полпути. Боль мало-помалу прошла, я вышла и, пошатываясь, добрела до речки. Я зачерпнула рукой немного воды и плеснула в мокрое от пота лицо. Боль стала схваткообразной и пронзала меня, словно меч.
Я не понимала, что со мной происходит. Сознание мое затуманилось, очертания предметов вокруг вдруг утратили четкость. Я споткнулась о камень, наступила себе на край подола, запуталась в юбке и упала головой прямо в воду. Она оказалась ледяной, и это помогло мне прийти в себя. Я сделала несколько глотков и перевернулась на спину. Новая волна тошноты принудила меня стиснуть зубы, однако подавить позывы к рвоте я не смогла, и меня вырвало остатками моего завтрака.
Сидя на траве, я прислушивалась к затухающим спазмам в животе и пыталась привести мысли в порядок. Наверняка я отравилась чем-то съестным – откуда еще могли взяться столь сильная боль и рвота? Но что могло вызвать это странное онемение в членах, это помутнение рассудка? Должна же быть и этому своя причина! Однако я чувствовала себя так скверно, что просто не могла рассуждать здраво.
Пошатываясь, я добрела до дома. Во рту у меня стоял противный привкус рвоты. Сара ждала меня в комнате. Окинув меня пристальным взглядом, она вскрикнула от удивления, потом подбежала, чтобы помочь мне снять мокрую одежду.
– Ради всего святого! Кейтлин, что с тобой случилось? – спросила она.
– Я… мне плохо, Сара.
– Ты бледная как мел! И почему ты мокрая?
– Упала в речку.
– В речку? – повторила она в полном замешательстве.
– Мне вдруг стало плохо… Наверное, съела что-то не то… Лучше я лягу, и все пройдет.
– Что же ты ела?
– Солонину и овсяные лепешки. Меган дала мне…