– Сколько раз с того вторника вы встречались с миссис Вейн?
– Ни разу. Во время той самой встречи я с ней и порвал. – Молодой человек вздохнул и покрутился в кресле, из чего Роджер заключил, что процесс разрыва отношений оказался далеко не простым. – Хочу также добавить, – сухо произнес Вудторп, – что виновной стороной в этой интрижке я считаю одного лишь себя. Миссис Вейн же винить не за что, и я…
– С вашего позволения, сэр, – перебил покаянную речь Вудторпа инспектор, – меня прежде всего интересуют факты, а не признание вины. Почему вы решили порвать с миссис Вейн?
– Это глубоко личное, – коротко ответил Вудторп и, выпятив челюсть, напустил на лицо непроницаемое выражение.
Инспектор решил не развивать эту тему.
– Чем угрожала вам миссис Вейн в случае разрыва? – резко осведомился он.
– Обещала рассказать обо всем своему мужу, – не менее резко ответил Вудторп.
Инспектор присвистнул:
– Всю вашу любовную историю?
– Да, всю.
– Но это могло означать развод!
– Она сказала, что ей наплевать на это.
– Гм… – Инспектор обдумал поступившие в его распоряжение новые любопытные сведения. – Как долго… скажем так, вы и миссис Вейн поддерживали… дружеские отношения? – медленно осведомился он после затянувшейся паузы, не слишком удачно подбирая слова.
– Около года, – ответил Вудторп, осознав смысл деликатной фразы инспектора.
– В течение этого времени вы часто ссорились?
– Полагаю, столько же, сколько другие люди, состоящие в подобных отношениях.
– То есть не чаще, по вашему мнению, чем это могло быть с другими женщинами?
– Трудно сказать… Возможно, чуть чаще, – признал Вудторп с некоторым смущением.
Знаки, которые подавал инспектору Роджер, говорили о том, что последний очень хочет задать молодому человеку парочку собственных вопросов. А поскольку разговор перешел, так сказать, в плоскость психологии, инспектор решил, что большого вреда от этого не будет, и милостиво махнул рукой, давая разрешение.
– По мере того как ваши отношения развивались, не приходило ли вам в голову, что характер у миссис Вейн оказался совсем другим, нежели вы думали поначалу? – спросил Роджер, осторожно подбирая слова.
Вудторп наградил его благодарным взглядом.
– Да, – быстро произнес он, – я думал об этом.
Роджер задумчиво посмотрел на молодого человека.
– Скажите, – медленно проговорил он, – а вы бы могли назвать ее безрассудной женщиной?
Вудторп заколебался:
– Не знаю точно. Да, временами она казалась просто дьявольски безрассудной. Но чаще вела себя прямо противоположным образом.
Роджер удовлетворенно кивнул:
– Что ж, именно такой я ее себе и представлял. Продолжайте, инспектор. Извините, что позволил себе прервать вас.
– Ну-с? – спросил Роджер, когда приятели, спустившись по лестнице, двинулись к выходу из домовладения по подъездной дорожке. – Как бы вы охарактеризовали этого молодого человека?
– Мне он показался весьма приятным молодым джентльменом, – осторожно сказал инспектор. – А что вы думаете о нем, мистер Шерингэм?
– То же самое, что и вы, – с самым невинным видом ответил Роджер.
– Гм! – неопределенно заметил инспектор.
После этого они некоторое время шагали в полном молчании.
– Вы, сделав правильные выводы, очень вовремя сунули ему под нос эту бумажку, – заметил Роджер.
– Ага!
И они снова минуту или две шли молча.
– Что касается меня, то я лично считаю, что он ничего не знает об этом деле, – не выдержав, выпалил Роджер.
Инспектор увидел на обочине крохотную вьющуюся розу и, улыбнувшись, прикоснулся к ней кончиками пальцев.
– Правда? – спросил он.
Очень может быть, что в этот момент на подъездной дорожке Кастон-Холла помимо Роджера появился еще один психолог.
– А у вас что, другое мнение? – не без интереса осведомился Роджер.
– Гм! – осторожно ответил инспектор.
– Если он замешан в этом деле, тогда, на мой взгляд, это лучший актер, какого мне только доводилось видеть. Я внимательно смотрел на него и убежден, что его удивление было совершенно естественным, – сказал Роджер, а потом добавил: – Он действительно поверил, что миссис Вейн стала жертвой несчастного случая. Готов прозакладывать собственную жизнь, что он ни черта об этом не знал, – с вызовом в голосе повторил он.
– Неужели, сэр? – приторно-вежливым голосом спросил инспектор. – Ну-ну…
Роджер злобно проткнул тростью росшую на обочине маргаритку. После этого они еще некоторое время следовали в полном молчании. Потом вышли за пределы поместья и побрели по пыльной деревенской дороге.
– Тем не менее, – произнес Роджер, решив прибегнуть к хитрости, – нам удалось получить от него чрезвычайно ценную информацию, не так ли?
– Да, сэр, – согласился инспектор.
– Что до определенной степени подтверждает зародившуюся у меня новую интересную теорию, – сказал Роджер, продолжая хитрить.
– Ага! – отозвался инспектор.
Роджер начал насвистывать какой-то мотивчик.
– Кстати, – произнес инспектор с самым беспечным видом, – зачем вы спросили Вудторпа, была ли миссис Вейн «безрассудной»? И почему охарактеризовали ее именно этим словом?
– Гм! – ответил Роджер.
За дружеской беседой время текло незаметно, и приятели довольно быстро добрались до своей гостиницы.
При всем том сторонний наблюдатель наверняка бы решил, что их обмен мнениями из серии «сообщить друг другу как можно меньше» завершился даже с некоторым преимуществом Морсби.
В «Короне» Роджер сразу направился к телефону, чтобы продиктовать свою очередную статью редактору в Лондоне, очень стараясь при этом придать полученной им жалкой информации обличье и весомость солидного кирпича. Инспектор же укрылся в своей комнате. Возможно, для того, чтобы еще раз обдумать результаты визита и увязать их с известными ему фактами. Энтони в гостинице вообще не было.
Поговорив с редактором, Роджер зашел в маленький гостиничный бар, где увидел трех субъектов с собакой. Затем заглянул в общую гостиную, но не обнаружил там ни единой живой души. Поднявшись по лестнице, последовательно открыл двери всех комнат, которые они с кузеном сняли, но тоже никого не нашел там. Тогда он подошел к двери спальни инспектора, прислонился к ней и, запрокинув голову, издал тоскливый протяжный вой, какой обычно издают собаки, когда воют ночью на луну. Эффект этой эскапады, можно сказать, проявился моментально.