– Ничего не понимаю, – едва слышно пролепетал он.
– Вы забыли положить себе салат, сэр, – заботливо отметил инспектор. – Немедленно исправьте эту оплошность, а потом передайте блюдо мне… Ну и дела! Стало быть, это вы заставили всех нас суетиться на протяжении более двух недель?
– Что ж, можно и так сказать, – каким-то неживым голосом произнес Вудторп. Не вызывало сомнения, что осознавшему всю глубину своего падения убийце, который только что признался в своих кошмарных деяниях, странно было слышать такие слова. Фактически инспектор охарактеризовал дело как хлопотное и причинившее беспокойство многим достойным людям, и подобная трактовка, разумеется, представлялась ему совершенно неадекватной. Какой-то она была слишком прозаической, бытовой и приземленной, что ли. С другой стороны, вполне могло статься, что заслуженный инспектор Скотленд-Ярда, расследовавший десятки убийств и видевший на своем веку множество трупов, только так и мог трактовать это преступление, являвшееся частью его привычной профессиональной деятельности, даже своего рода рутиной.
– А почему вы вдруг решили прийти ко мне и сообщить обо всем этом, сэр? – самым доброжелательным тоном продолжил инспектор, как если бы вел застольную беседу в компании добрых друзей.
– Вот уж не думал, что в такой день мне придется рассказывать о побудительных причинах признания.
– Разумеется, не придется, – произнес инспектор чуть ли не с отеческим чувством. – Это худшее из того, что вы можете сделать. Мой вам совет: никогда не говорите об этом. Кстати, хотите еще телятины? Мистер Уолтон, вы, кажется, поужинали? Вас не затруднит отрезать кусочек мяса нашему гостю?
Энтони, следивший за этим диалогом с открытым ртом, вздрогнул и почему-то начал нарезать хлеб.
– Благодарю вас, я не хочу больше телятины, – сказал Вудторп и покраснел от злости.
– Как скажете, сэр, как скажете, – пробормотал инспектор и неожиданно подмигнул Роджеру.
Последний же, в мозгу которого крохотный лучик света начал превращаться в ослепительный луч, тоже подмигнул инспектору и с интересом посмотрел на него.
К сожалению, Вудторп перехватил эти своеобразные сигналы и, преисполненный негодования, вскочил с места. Причем так быстро и резко, что опрокинул стул, на котором сидел.
– Послушайте, – вскричал он. – Мне надоели все эти глупости. Я, инспектор, уже сказал вам, почему пришел сюда, и спрашиваю: вы собираетесь меня арестовывать или нет?
Инспектор перевел взгляд со своей тарелки на молодого человека.
– Что ж, – произнес он спокойным голосом, – коли вы спрашиваете меня об этом открыто и без всяких экивоков, то и я открыто и без всяких экивоков отвечу: нет, не собираюсь. Хотя, возможно, задам вам несколько вопросов, касающихся сделанного вами признания.
Потом они не меньше минуты гипнотизировали друг друга взглядами, после чего лицо молодого человека стала заливать яркая краска злости, стыда и смущения. В следующее мгновение Вудторп повернулся и быстрым шагом направился к выходу.
– Коли так, то вы можете прийти ко мне домой и задать все свои вопросы там, – заявил он, нажимая на дверную ручку. – Я уже сыт по горло устроенным вами спектаклем. – С этими словами он вышел из гостиной, громко хлопнув дверью.
– Похоже, я не оправдал его надежд, – с огорчением произнес инспектор.
– Это точно, – рассмеялся Роджер. – А ведь он так на вас рассчитывал!
– Боже мой! – воскликнул Энтони. – Боже мой!
– В чем дело, Энтони? – мягко осведомился Роджер.
– Вы имеете в виду, что этот парень ничего такого не делал?
– Не совсем так, Энтони, – сказал Роджер, придавая лицу серьезное выражение. – Дело в том, что инспектор Морсби просто не любит арестовывать за убийство людей, которым еще нет тридцати.
– Вот черт! Совсем запутался, – проворчал Энтони, тыча ложечкой в блюдце с крыжовниковым джемом. – А как насчет твоей теории? Вы знаете, что Роджер разгадал эту загадку, инспектор?
– Нет, мистер Уолтон, не знаю, – не скрывая интереса, произнес Морсби. – Это так?
– По крайней мере он так думает, – ехидно заметил Энтони.
– Ай-ай-ай, кузен, – покачал головой Роджер. – Нехорошо быть таким мстительным. – Потом повернулся к Морсби: – А что касается загадки, инспектор, то я действительно разгадал ее, и, более того, собираюсь сегодня вечером надиктовать по этому поводу большую статью в «Курьер» – разумеется, исключив те моменты, о которых вы запретили мне упоминать.
– М-да… – неопределенно протянул инспектор, после чего, казалось переключился на другую тему. – А вы не заметили, что этот крыжовниковый джем малость прокис?
– Инспектор Морсби, – с горячностью произнес Роджер, – есть люди, за убийство которых нужно назначать куда более мягкое наказание, нежели повешение. И вы – один из них. Рассматривайте это как дружеское предупреждение и не испытывайте больше моего терпения.
– Но он и в самом деле прокис, мистер Шерингэм, – запротестовал инспектор. – Вы только попробуйте!
– Боюсь, что виноград тоже, – ухмыльнулся Роджер. – Не беспокойтесь, инспектор. Вероятно, мне больше не придется расследовать вместе с вами дело об убийстве. Ведь недаром же в детективных романах пишут, что инспекторы из Скотленд-Ярда испытывают профессиональную ревность по отношению к сыщикам-любителям.
– Как это верно, сэр, – сказал инспектор, покачав головой. – Ах, как верно.
– Читал в утренней газете, что питомцы Глэморгана выиграли одиннадцатый матч в этом сезоне, Энтони? – беспечно произнес Роджер, тоже, казалось бы, переключаясь на другую тему. – Не представляю, как им удалось добиться такого успеха. Думаю, мы скоро увидим их в редакции.
– В самом деле, приятно будет посмотреть на команду графства, в которой удалось блеснуть парочке любителей. Хотя бы для разнообразия, – с живостью откликнулся Энтони.
Роджер продолжал обсуждать с младшим кузеном проблемы крикета до тех пор, пока инспектор не покончил с едой и служанка не унесла пустые тарелки и прочие столовые принадлежности. Он не сделал паузы даже тогда, когда инспектор набил трубку, закурил и некоторое время дымил с выражением беспросветной скуки на лице.
– Между прочим, сэр, – наконец подал голос инспектор, удобно расположившись в кресле, – мне показалось или я действительно слышал о том, что вы разгадали эту загадку?
– Я знал, что по прошествии времени вы со свойственным вам неспешным мягким подходом обязательно коснетесь этой темы, – рассмеялся Роджер. – Да, инспектор! Как говорится, шутки в сторону, но я и вправду думаю, что мне удалось раскрыть это дело. Не хотите ли послушать об этом?
– Разумеется, хочу, сэр. Надеюсь, вы не обиделись на меня за кое-какие шутки в ваш адрес, которые я себе позволил?
– Ну, я и сам позволял себе шутить. В ваш адрес, – признал Роджер. – Но у нас с вами имеется проблема в лице Энтони. Пока я ничего не рассказал ему из-за тех ограничений, которые вы на меня наложили. А между тем ему тоже хочется послушать. Могу я нарушить ваш запрет и коротко сообщить ему о том, что вы мне открыли?