Однако еще некоторое время после того всех родившихся на этой территории записывали как родившихся в Сен-Серване, хотя сейчас это уже просто был один из городских кварталов. Сила привычки! В 1969-м и 1970-м постепенно начали привыкать к новому названию, и традиция стала отходить в прошлое, а сегодня совсем пропала, как то доказывал документ, который лежал у меня перед глазами.
Несмелый стук в дверь прервал мои мысли о том, что можно будет сложить в дорожную сумку, которую я возьму с собой на несколько дней в путешествие. Мой первый гость! Скорее всего, за дверью был какой-нибудь незнакомец, которому надо было что-то узнать, или сосед, но все равно сердце мое радостно подскочило. Когда кто-нибудь стучался в нашу дверь в Нантре, мама всегда говорила: «Ну кого еще принесло к нам в 19.45?» Раньше я этого не понимала, но потом мне начало казаться, что она ждет кого-то, ждет тайного, желанного гостя.
По воле случая мой посетитель пришел как раз ровно без пятнадцати восемь.
– Ты пустишь меня?
Я тотчас же узнала этот голос, прозвучавший чуть более резко, чем обычно.
– Кто… – бормотала я, бессмысленно глядя вперед. – Кто тебе дал этот адрес?
Я закончила разговаривать с Соней всего несколько минут назад, и я не могла поверить, что она способна на такое.
– Это господин Шурман. Ну, если быть точнее, даже не он, а его служащий. Служащая.
Я вспомнила эту молоденькую блондинку с убранными назад волосами. Должно быть, Луи, как всегда, воспользовался своим шармом. Беспроигрышный вариант. Но на основании чего она сует нос в мои дела?
– Ты ее знаешь? Ее зовут Клара Леклерк, и она работает клерком у нотариуса, не правда ли забавно?
– Мама всегда предпочитала иметь дела с Полетт Поньон, бухгалтером.
– Серьезно?
– Абсолютно.
Он рассмеялся, но серьезность быстро вернулась к нему, и он снова стал таким же, каким я увидела его, когда открыла дверь.
– Ну что ж, входи.
Он сделал несколько шагов вперед и сел посреди моей единственной комнаты, осматривая пространство, которое еще на три четверти было пустым. Он бы мог что-нибудь сказать по этому поводу. Ну что-то вроде: «Как мило», но он не проронил ни слова, никак не прокомментировал ситуацию. Во мне же кипела целая куча вопросов. И ответы на них тоже буду должна дать только я сама. Заставлять говорить Луи бессмысленно. Ворошить его прошлое, нырнуть с головой в океан его чувств и эмоций, плыть в нем до тех пор, пока впереди не заалеет красная полоска горизонта, – вот что могло приблизить меня к нему. И я твердо решила двигаться в этом направлении. Его слова, даже самые нежные, красивые, искренние, они все плавали на поверхности, как буйки. Я еще не говорила ему ни о видео, которое нашла, ни о блоге, ни о своей встрече с Саломеей. Я даже не затронула тот вопрос, который в моем мысленном списке стоял первым, по поводу которого Луи мне уже однажды соврал: только семь месяцев разницы в возрасте разделяли его и Дэвида.
Зачем было заставлять его говорить, зачем раздражать еще больше, когда он стоял передо мной, и в этом была вся правда: в его теле, в удивительном тепле, которым он так мог обжигать.
С этого момента и до того, как Луи ушел от меня посреди ночи, мы не обменялись больше ни словом. На сей раз то была уже не игра, а необходимость. Нам этого так не хватало: друг друга, наших чувств.
Мы будто не могли напиться воды после долгого мучительного перехода через пустыню.
Только спустя какое-то время я поняла всю пользу своей капитуляции. Что бы я ни делала и какими бы ни оказались мои следующие открытия о нем, я бы вовсе не хотела, чтобы Луи видел в моем лице врага. Я сдала ему свой единственный бастион, позволив проникнуть туда, где еще никто до него не был, я избежала всех его возможных будущих нареканий. Когда я полностью откроюсь для его желаний, он не сумеет отказать мне в просьбе узнать тайные уголки его души. Если уж мы заключаем договор, то можно ли сказать, что мои прекрасные ножки будут весить столько же, сколько все его секреты? В поезде TGV обслуживание и условия оставляют желать лучшего. Я села в первый же поезд, который отправлялся с вокзала «Монтпарнасс» в сторону Бретани, где надеялась найти ответы на свои вопросы. Хотя это, возможно, не разрешит всех моих проблем.
Я не предупредила Луи о своей поездке. Я даже ничего не сказала Соне и, уж конечно, Фреду и Ребекке. Зачем мне были нужны все эти их предупреждения, переживания, ужасные пророчества? Я надеялась сохранить легкость и ясность мысли и вовсе не хотела, чтобы они, вольно или невольно, смутили меня и вселили в душу сомнения.
В Ренне после двух часов поездки, проведенной в компании нескольких беспрестанно орущих младенцев, наш скоростной поезд сделал остановку на несколько минут, чтобы из вагонов вышли почти две трети пассажиров. Потом он снова отправился в путь, но ехал уже медленнее из-за ветхости железнодорожных путей. Беспрестанное движение пассажиров вокруг (они входили, выходили, искали свой багаж) окончательно вывело меня из оцепенения. Вскоре я и вовсе проснулась. На какое-то время все в вагоне вдруг затихло и было слышно только, как поскрипывают колеса. Пользуясь относительно спокойным моментом, я решила сходить в туалет. Там, снимая трусики, я случайно взглянула на себя в зеркало, которое как раз находилось напротив меня. Я казалась такой же, что и год назад, но все же абсолютно другой. Было ли это уже свойство возраста или я смогла так хорошо выглядеть благодаря Луи? Несмотря на то что я не стала стройнее, лицо мое казалось более изящным, а его контур – более четким и подтянутым. Я думала, получится ли, возвратившись, сделать то же самое с грудью? Придать ей молодости, свежести и упругости…
И еще одна деталь привлекала мое внимание. Хоть я и старалась не придавать этому какого-то особенного значения, но все же сей факт меня несколько волновал: спустя три недели после того, как Стефан нанесла на мое тело татуировку, мой лепесточек уже начал понемногу исчезать под волосяным покровом, пока еще не очень густым, но все же скоро рисунок совсем не будет виден. Хотя, может, даже лучше, что никто, кроме нас двоих, не знает об этом маленьком секрете.
Мои мысли все время возвращались к событиям прошлой ночи, и мне снова захотелось взяться за перо. Точнее, за клавиатуру телефона, куда я писала и сохраняла в заметках свои собственные мысли. Я не буду больше бояться того, что кто-то сможет прочитать мои записи или завладеть ими. В этом усыпленном под стук колес вагоне и родилась моя новая идея. Всем моим волнениями, мыслям, сомнениям и переживаниям нужен был какой-то выход, и, так как «Сто раз на дню» только что умер, я решила написать книгу, скорее даже мемуары. Оставить свой литературный след, в любом случае. Именно благодаря такому моему порыву в тот момент вы сейчас и читаете эту книгу.
Что касается сюжета, то я вовсе не хотела сочинять сказки о каких-нибудь неведомых мне самой землях, я хотела рассказать историю, собственную историю, историю женщины, которая использует свое тело, чтобы привлечь мужчин. Или поведать о том, как секс становится фильтром правды, ее разоблачителем.