Людвиг слушал и слегка посмеивался, по лицу его – безмятежному, как у статуи Феба Аполлона, – гуляла легкая улыбка.
Он же, в свою очередь, ничего не скрывал от Бьорна. Рассказал об устройстве Магусов, об Авалоне – архипелаге островов, которые расположены в Океане Вероятности, между этим миром и Скрытыми землями. Там расположен Великий Совет Магусов, там Служба Вольных Ловцов, которой управляет из Башни Дождя древняя Юки Мацуда, о службе Лекарей и их мрачном Замке Печали, о Спящем Короле, о сословиях и способностях Магуса.
Лишь одной темы Страж предпочитал не касаться – что же случилось там, в руинах Каэр Сиди, под курганами Венсброу, и как он спасся.
Так прошла еще неделя.
А на исходе третьей к ним пожаловали гости.
… Людвиг напряженно смотрел в лес. Спокойно, тихо. Птицы деловито перекликаются, начало лета, в гнездах маленькие птенцы и у пернатых полно хлопот – нелегко прокормить голодные рты. Вот и носятся они, ловят мошек и жуков, а небо чертит быстрая тень ястреба.
Каждый живой торопится, стремится продолжить свою нить жизни.
Забыта кровавая бойня, забыто пламя и смерть, и колесо природы вращается дальше. Забытые лодки качаются на пристанях, ветер гуляет по пустым стоянкам, играет на дверных колокольчиках, но никто не выйдет из кафе, чтобы встретить посетителя.
Месяц назад всех отселили из этой зоны, радиоактивное облако из взорванной АЭС в Шиноне накрыло эту часть Бретани. Но Людвиг был спокоен: ветер дул в другую сторону и пыль осела по ту сторону озера.
Теперь там стоят черные сосны, сухие и страшные, и ветер носит вихри рыжей сухой хвои.
Пить из озера Людвиг запретил, и они брали воду в роднике. Бьорн чуял, что вода в нем еще чистая.
Только забытые собаки бегали по окрестностям, сбиваясь в стаи и стремительно дичая. Еще немного времени – и они окончательно озвереют. Беда заплутавшему путнику или нелегальному мигранту, бредущему с разоренного южного побережья, если он встретит такую стаю. Нелепость – одолеть такой путь с бывшего Лазурного Берега, чтобы быть разорванным на полдороге к безопасной зоне в Нормандии.
Когда-то на средиземноморском побережье Франции были лучшие курорты. Кто теперь рискнет там отдыхать? Марокканские пираты, неведомо откуда взявшиеся в мирном Средиземном море, с недавних пор наводили ужас на обитателей побережья Европы, Африки и Азии. Владения великого султаната Абу Наджиба – вот как теперь называется бывший Лазурный Берег, и неверному туда дорога заказана.
Оснащенные загадочным оружием быстроходные лодки пиратов держали под контролем все Средиземноморье. Они появились всего полтора месяца назад, после того, как мощное землетрясение уничтожило часть Атласских гор. Этот катаклизм словно высвободил их, как если бы пираты были заточены в глубине гор.
Показательная бойня в Бискайском заливе, когда были уничтожены патрульные корабли французской береговой охраны, была только началом. Марокканцы захватили все побережье и продвигались на север. Силы коалиции НАТО сдерживали их, однако много сил у военных отнимала чудовищная война на Ближнем Востоке, где Израиль вновь схлестнулся с арабами. Вновь закрутился маховик войны на Кавказе, где сцепились между собой армяне, азербайджанцы, грузины, осетины, абхазы, русские, бушевал мятеж в турецком Курдистане. Полыхал и Восток – две Кореи выясняли в жесточайших боях разницу между свободной и тоталитарной экономикой, Китай конфликтовал с Японией, Индия и Пакистан уже обменялись ядерными ударами и перешли к тяжелым позиционным боям. Социальные протесты сотрясали Америку, южные штаты требовали автономии, Россия развернула войска в Прибалтике.
А в довершение всего Европу разрывали чудовищные акты неизвестной до недавнего времени террористической организации «Знамя пророка» – диверсии на атомных станциях в Шишоне, Беллевиле, Трикасине, Фламанвилле, взрывы на улицах Парижа, Лиона, Марселя. Мир лихорадило.
– Кто-то идет? – спросил Бьорн.
– Кто-то пришел, – Людвиг встал. На запястье в ременной петле закачался боевой молот.
– Ничего не вижу, – признался юноша.
– И я тоже, – силач вглядывался в лес. – Если бы ты владел ясным взором так, как владеют им люди Магуса, ты бы почувствовал. Звери испуганы. Я не Ловец, но слышу запах их страха. Я слышу, как дрожат деревья. И еще я слышу шаги.
– Сколько ты можешь сражаться без платы? – озаботился Бьорн. Людвиг успел немало рассказать ему о людях Договора, и Бьорну совсем не хотелось в разгар драки остаться одному с парализованным Стражем на руках.
По правде сказать, он вообще не хотел драться. Но позади Дженни, она спит под деревом, и пока она не проснулась, они не могут сойти с этого места. Так велел Смор – найти ее и помогать.
Людвиг Ланге изумился:
– То, что ты меня вытащил из какой-то речки, не значит, что я дряхлый старик. Ты выдохнешься раньше, чем я даже вспотею.
– Господин Ланге, меня не интересует, когда вы вспотеете, – сказал Бьорн, открывая сумку с Древним льдом. – Я просто хочу знать, какой у нас лимит времени, прежде чем…
Шорох в лесу, мгновенный, словно след ветра – но это не ветер. Облетает листва, срезанная невидимым лезвием.
– Что это? – Бьорн с трудом поднял голову, придавленный тяжелой рукой Людвига.
– Алмазная нить. Слышишь звон?
Бьорн прислушался. Вдалеке чирикали какие-то зяблики, шелестела листва над головой и… где-то над ними, очень тонко, плыл едва различимый звук.
– Слышу. Только не знаю, где он. Это кто?
– Темники, – Людвиг подобрался, подтянул колени и вогнал молот в землю, подняв облако пыли. – Ловчие машины Дикой Гильдии, очевидно.
– Это еще зачем… Апхчи!
– Затрудняет обзор противнику. К дубу! – Бьорн не успел прочихаться, как Людвиг мощным толчком отправил его к дереву.
Юноша расстегнул сумку.
Древний лед расцвел в руке фиолетовым цветком, мир потерял все цвета, кроме оттенков синего, красного и серого, окружающее преобразилось, словно разом совместилось несколько отражений разных граней зеркала. Одна грань высвечивала то, что видели прежние, человеческие глаза Бьорна, – поляну, Людвига, стену леса, облако пыли, белое тело дуба за спиной. Грань вторая отобразила пламя жизни всех живых существ вокруг, и Бьорн наконец разглядел нападавших.
Четыре прозрачные фигуры – четырехрукие, уродливые легкими карандашными штрихами набросан их холодный механический облик в обычном мире – пройдешь мимо и не заметишь, но в каждой ворочается пламя искаженной жизни. Не просто механизмы – плод противоестественной алхимической связи живого и неживого. Ловчие машины Дикой Гильдии.
Древний лед разворачивал веер отражений, Бьорн сбивался со счета и их смысла уже не понимал. Что значат тонкие нити сотен оттенков серого, вьющиеся над каждым из живых существ, отчего белый дуб за его спиной пылает как солнце, и отчего Дженни, спящая в корнях, окружена тысячью своих призрачных отражений?