Посвящается Трейси, Сьюи Ньюи, Хитер, Саре, Мойре, Сэму, Мэри, Сильвии, Чаку и Кейт, маленьким Сэму и Джо, Джеймсу и Бену — чудесным и особенным людям, которых я с гордостью называю своими друзьями.
«Чтобы построить доверие, нужны годы; чтобы разрушить — всего лишь одно неподтвержденное подозрение».
«Чему я научился», Дж. Ф.,
декабрь 1999 года.
— Сара! Ты видела такую штуковину с ручкой?
Сара Коулбрук сидела в ванной с закрытой дверью.
— Штуковину? Какую еще штуковину?
— Треугольную. Как знак «стоп». Понимаешь, о чем я? Острая такая, чтобы штукатурку разглаживать.
— Та, которой ты пивные бутылки на барбекю откупоривал? — крикнула она через дверь.
— Она самая. Нигде тебе не попадалась?
— Это срочно? Может, когда я выйду, Крис?
— Нет, строительная пена застывает, пока мы с тобой разговариваем. Мне нужна штуковина с ручкой. Ты знаешь, где она?
Сара простонала:
— Может, совком попробуешь? Возьми игрушечные инструменты Чарли!
Теперь за дверью ванной, помимо голоса ее мужа, раздалось еще и писклявое завывание.
— Ма-а-а-а-а-м.
— Что тебе, Чарли? — спокойно спросила Сара.
— Я хочу писать.
Сара взглянула на рычажок на туалетном бачке: дернуть его было бы равносильно капитуляции.
— Иди в туалет на первом этаже, пока папа поищет штуковину с ручкой.
Крис недовольно заворчал.
— Чарли, стой, где стоишь, — рявкнул он и обратился к Саре: — Он описает мне всю строительную пену.
— Я не могу терпеть, — Чарли напряженно задышал. У него был такой жалобный голос, что у Сары моментально сработало рентгеновское зрение, и она увидела, как он стоит на лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу, хватаясь за шорты.
— Две секунды, Чарли. Потерпи, милый.
Крис придвинулся ближе к двери.
— Загляни в картонную коробку под раковиной, пока ты в ванной.
Но Сара уже вскочила на ноги и нажала на спуск, пресекая дальнейшие просьбы. Сильный поток воды не работал, и пришлось дергать несколько раз, пока непрерывный ручеек не превратился в наводнение.
Когда она открыла дверь, Чарли пронесся мимо нее с такой скоростью, что было непонятно, где нос, где голова, и со всей силы треснул дверью. Крис ждал на лестничной площадке, упершись руками в бедра. Его джинсы и футболка были заляпаны чем-то подозрительно напоминающим голубиный помет.
— Ну что, нашла?
— Я не успела посмотреть.
Он закатил глаза.
— Я же тебе говорил, эта штуковина в коробке под раковиной.
Сара кивнула:
— Да, сейчас, Чарли выйдет… — Она взглянула на часы. — Я быстро приму душ и побегу.
Крис наморщил нос.
— Побежишь?
— Точно. Мне надо уйти. Я же тебе говорила сегодня утром, когда мы искали строительную пену в гараже. Мне надо уйти пораньше, потому что Джек идет в гости к другу, Питеру Беку, в Хэйрхилл. А вечером, часов в девять, его привезет мама Питера. Не переживай, мы обо всем договорились.
Крис непонимающе вытаращился на нее, как будто она говорила на эсперанто.
— И когда ты собираешься вернуться?
— Не знаю, может задержусь немного. — Последовала маленькая пауза: они смотрели друг на друга. Крис делал вид, что так ничего и не понял. Сара покачала головой:
— Не притворяйся, что ничего не знаешь, Крис. Я тебе уже несколько недель твержу об этой вечеринке. Ты сказал, что не хочешь ехать.
Он хмыкнул:
— Куда денется Чарли?
Сара даже не дрогнула:
— Я посмотрю на магнитной доске.
— Я не это имел в виду. Что будет делать Чарли, пока ты шляешься по гостям?
— Останется дома, с тобой.
Крис покачал головой:
— Нет. Я сейчас законопачу дыры и пойду к Барри. Я обещал ему помочь класть бетон… — Он тряхнул запястьем и подслеповато прищурился на часы. — Черт, мне срочно нужна эта штуковина с ручкой. Твой шпатель для краски совсем развалился, но он сойдет, нужно только починить. Да, шпатель сойдет.
— Мой шпатель?
— Не заводись. Я починю его за пару минут.
Сара смотрела, как он побежал вниз по лестнице. «Починю за пару минут»: это если не считать тех пяти лет, что шпатель пролежал в ящике, ожидая, что его отремонтируют.
— Как же Чарли…? — крикнула она вслед его удаляющейся спине.
Крис даже не замедлил шаг.
— Возьми его с собой. Это же не какая-то там суперважная вечеринка.
Не успела она возмутиться, как их средний сын, Джек, вывалился из спальни в боксерских трусах. Ему было тринадцать с половиной лет, и одна половина его тела была еще от мальчишки, в то время как другая, более мускулистая, развитая, сильная, боролась за звание мужчины. Его тело находилось на той жутковатой стадии развития, когда он, казалось, состоял из одних лишь локтей и коленей.
— Ты не видела мою новую футболку и бермуды?
— Ты их в грязное белье не положил?
Он поморщился и посмотрел на нее как на сумасшедшую:
— Что?
Почему вся ее семья думает, что она говорит на каком-то непонятном древнем языке?
— Если ты не смешал их с грязным, значит, они в корзине для белья на кухне. Вчера я целую гору белья перегладила, пока кино смотрела.
Он прижал подбородок к груди, будто хотел получше рассмотреть ее.
— Мои вещи там были?
— Понятия не имею, я смотрела фильм с Мелом Гибсоном, и даже если бы под утюг мне попал детеныш тюленя, все равно бы ничего не заметила. Посмотри сам, да не вытряхивай всю корзину на пол.
Он глянул через плечо и поплелся через лестничную площадку, всем своим видом будто говоря: «И за кого ты меня принимаешь?» У младенцев от момента рождения до первого кормления именно такой вид.
Ее муж Крис появился в пролете под лестницей внизу.
— Ты нашла ту штуковину под раковиной?
— Чарли еще в туалете. — Она постучала в дверь. — Дорогой, ты еще долго?
— В унитазе мертвая уховертка, — промямлил Чарли через дверь.
— Не бойся, выходи скорее.
— Уховертку убила моча?