Но вот небо затянуло свинцовыми тучами, предвещающими грозу. Луз включила фары. Она ехала в стремительно сгущающихся сумерках и размышляла о том, каково бы это было – жить на одной из таких вот уютных ферм. Выйти замуж за парня, во многом похожего на Салли, народить ему кучу ребятни, возиться по хозяйству, собака во дворе, кошка в доме. Чем плохо? Она улыбнулась, мысленно нарисовав картинки такой идиллической жизни на лоне природы. Она постаралась представить себе, как еще на зорьке доит коров, потом собирает свежие яйца в курятнике, как поднимается с постели с первыми петухами. И невольно у нее вырвался тихий смешок. Последнее действо потребовало бы от нее немалых усилий.
– Чему смеешься? – отвернулась от окна Маргарет, молчавшая всю дорогу. Она безотрывно любовалась проносящимися мимо ландшафтами.
– Да вот, представила себе на минуту, каково это быть фермершей и поселиться здесь в каком-нибудь таком же вот домике. – За окном мелькнуло и исчезло из виду очередное фермерское хозяйство. Красивое название: Кейпгод, что можно перевести как «Божий покров». Дом, утопающий в зелени могучих деревьев ореха-пекана. Этакий зеленый островок среди бескрайних прерий. – Интересно, сколько здесь миль до ближайшей соседской фермы? – задумчиво бросила Луз, глядя прямо перед собой. – Не одиноко ли живется всем этим людям?
– Да, живут они достаточно изолированно, – согласилась с ней Маргарет. – И тем не менее соседи в сельскохозяйственных общинах встречаются друг с другом гораздо чаще, чем мы, городские жители. Мы ведь можем месяцами не общаться со своими соседями за стенкой. А здесь все знают всех. Все в курсе, у кого какой бизнес. Все знают тебя по имени. Словом, в деревне не затеряешься, как в большом городе. Да и о какой оторванности от мира можно толковать сегодня? Сотовая связь, Интернет, социальные сети, возможность общения в режиме онлайн. Вот я, к примеру, ежедневно контактирую с кучей людей, с которыми никогда не встречалась. А они в курсе всех моих повседневных дел. Это как раньше, когда соседка заглядывала к соседке через окно, чтобы поздороваться: «Привет! Посмотри, какая сегодня погода чудесная! Пойду развешивать белье!»
– Да, но соседка еще и улыбнется тебе через окно. Или пожмет твою руку. А это совсем не то, что разговоры по Интернету, – возразила ей Луз и с удивлением впервые подумала, что вот лично ей уже удалось обзавестись во время своего путешествия двумя подругами, совершенно разными причем, и без всякой сотовой связи или вайфая. Все же ее воспитали в старомодном стиле. Ей нужно живое общение, возможность видеть человека, разговаривать с ним, глядя в глаза. Вряд ли она познакомилась бы в социальных сетях или тем более пошла бы на сближение с такой интеллигентной педанткой, как Маргарет. Или с такой разбитной девахой Офелией, не стесняющейся в выражениях и не отличающейся изысканностью манер. У этих женщин все разное: возраст, образ жизни, жизненные приоритеты… Но, как это ни странно, с каждой из них у нее много общего.
Впереди громыхнуло, молния осветила небо. Маргарет вздрогнула и испуганно сжалась, глядя в окно.
– Кажется, мы попали в самую середину. Самое малое, что нам грозит, – это промокнуть до костей.
И в подтверждение ее слов небеса разверзлись и тяжелые капли дождя забарабанили по крыше машины, словно гигантские тамтамы. Дождь хлынул сплошной стеной, и, хотя дворники работали на полную мощь, они не могли разогнать струи воды, заливающие ветровое стекло. Луз с трудом различала дорогу. Она сбросила скорость почти до черепашьего шага, но порывы ветра подталкивали машину вперед. И при каждом новом накате что-то в ней дребезжало и громыхало.
Маргарет и Серена жались друг к другу. У собачонки глаза округлились от страха. Маргарет сцепила пальцы, но молчала. Молния сверкала то справа, то слева, а полотно шоссе превратилось в сплошное озеро. Перспектива плыть по воде пугала. Луз впилась в смотровое стекло, пытаясь разглядеть хоть что-то. Кажется, впереди замаячил какой-то мостик.
– Пожалуй, нам лучше переждать здесь, укроемся под мостом… Попробую туда заехать.
– Хорошая мысль, – поддержала ее Маргарет, и из ее груди вырвался вздох облегчения.
Луз съехала с шоссе и отключила двигатель. Как только они устроились под мостом, перестало барабанить по крыше. Они сидели в относительной тишине. Где-то вверху над ними продолжала яростно бушевать гроза, дождь по-прежнему лил как из ведра, раскаты грома не утихали, а небо то и дело снова и снова озарялось огненными всполохами молний.
– Молодец, El Toro, – похвалила Луз своего Бычка. – Хорошо сделал свою работу. И мы остались сухими.
– Думаю, гроза скоро кончится, – предположила Маргарет. – Ветер понесет тучи дальше. Так что ждать нам осталось недолго.
Они открыли по бутылке воды, съели по шоколадному батончику и замерли обе, погрузившись в молчание, прислушиваясь к непогоде, бушующей за хлипкими стенками ржавенького авто. Серена изящным движением потянулась и свернулась калачиком на подушке. Луз тоже закрыла глаза, прислушиваясь к раскатам грома, которые становились все тише по мере того, как ветер разносил грозовые тучи в разные стороны.
– Я вот все думаю о нашем разговоре, – неожиданно подала голос Маргарет.
– Об Интернете? – Луз открыла глаза и повернула к ней голову.
– Да. О чувстве оторванности людей друг от друга. Вот я, например, засиживаюсь до полуночи в Интернете. Сижу одна в комнате и шарю по всяким социальным сетям. Читаю всякие комментарии, рассматриваю чужие фотографии. Иногда с кем-то из пользователей просто поздороваюсь. Вот и все мое общение. – Она снова тяжело вздохнула, и в замкнутом пространстве салона вздох получился похожим на тихий свист. – Так что одиночество может подстеречь человека, где бы он ни жил.
Луз искоса взглянула на преуспевающую молодую женщину, сидящую рядом с ней: черные облегающие джинсы, тоненький синтетический свитерок тоже черного цвета. На коленях две книги – одна про дикорастущие цветы, другая про бабочек и мотыльков. Время от времени Маргарет что-то сосредоточенно помечает в своем путевом дневнике, который много лет тому назад подарил ей отец. Но, несмотря на внушительный багаж научных знаний, Маргарет не производит впечатление уверенной в себе особы. Нет в ней того блеска, той притягательной силы, азарта от узнавания нового, которые и дурнушку порой могут сделать красавицей.
– Послушай, Маргарет, – начала она осторожно. Вдруг та снова уйдет в свою раковину и захлопнет створки? – Так все же, что заставило тебя так внезапно изменить свое решение и отправиться в это путешествие? Что?
Маргарет вложила в книжку, которую читала, листок бумаги вместо закладки, закрыла книгу и прижала ее сверху рукой.
– Знаешь, тут много чего сошлось воедино. Как это иногда бывает, сразу и одновременно. Было время, когда я строила всякие честолюбивые планы на будущее, хотела пробиться на самый верх. В школе быть только первой, чтобы получить стипендию, в университете то же самое. Отец все время учил меня быть предусмотрительной, не рубить сгоряча, вначале все взвесить. Дескать, посмотри налево, потом направо, и все в том же духе. Говорил, что я должна работать много больше, чем все остальные, чтобы добиться в этой жизни настоящего успеха. И я работала! Я только то и делала, что работала не покладая рук, работала, работала… Я получала стипендии, гранты, окончила интернатуру при университете. Когда подвернулось это место в Гидден-Пондс, мне сказали, что я не подхожу по возрасту, что миссис Пенфолд нужна помощница гораздо старше, чем я. Но я все же рискнула пройти собеседование и, как видишь, получила должность. И что? – Она недоуменно пожала плечами и издала короткий смешок. – Что дальше?