– И то верно, – подумав, сказал Снаттер. – Армия, пожалуй, осталась единственной структурой нашего общества, хоть в какой-то степени отличающейся от болота, которое, стоит только в него попасть, засасывает до ушей.
– Ты это к чему вдруг? – удивленно приподнял брови Андрей.
Андрею (а точнее, Дейлу) ситуация в Кедлмаре была известна с достаточно высокой степенью достоверности. Для того чтобы создать единую картину, потребовался труд нескольких десятков агентов Статуса, работавших на протяжении десятилетия в различных учреждениях и ведомствах Пирамиды. Обычный же житель Кедлмара мог видеть только то, что происходило в непосредственной близости от него и к чему он сам имел непосредственное отношение. Но при том, что буквально на каждой общественной ступени современного Кедлмара можно было наблюдать явные признаки развала и приближающегося хаоса, не требовалось большой фантазии и чрезмерного напряжения воображения, чтобы экстраполировать свои наблюдения на весь общественный организм некогда великого государства.
Практически вся инфраструктура общества Кедлмара прогнила настолько, что только чудом все еще сохраняла устойчивость. Если бы внешний враг существовал на самом деле, ему бы не потребовалось больших усилий для того, чтобы раздавить нищую, обескровленную страну. Армия Кедлмара могла внушать уважение разве только своей численностью. Оружие и техника давно устарели. Связь между Генеральным штабом и отдельными войсковыми соединениями осуществлялась из рук вон плохо. В случае крупномасштабных боевых действий во взаимоотношениях подразделений воцарились бы подлинный хаос и неразбериха. Многие части оказались бы отрезанными от центров снабжения, что неминуемо привело бы к их скорому уничтожению. Хвала Гурку Великому, что пресловутый внешний враг существовал только в воображении верхушки Пирамиды, которая использовала постоянную угрозу войны как средство, чтобы держать народ в повиновении.
О том, что истинная картина жизни Кедлмара невероятно далека от той, что рисовала официальная пропаганда, знал или, по крайней мере, догадывался каждый. Но вслух о подобных вещах обычно не говорил никто. В Кедлмаре существовала пословица: «Не пытайся поймать бешеного рекина за хвост и, быть может, останешься живым».
– Похоже, никто уже не верит в то, что нам удастся выбраться из этого леса, – криво усмехнулся Шагадди. – Иначе мы не стали бы вести столь рискованные разговоры.
– Не вижу никакого криминала, – дернул плечом Андрей. – Мы не готовим государственный переворот, а обсуждаем собственные проблемы.
– Ну, если так посмотреть на это… – Шагадди задумчиво поскреб ногтями заросшую двухдневной щетиной щеку. – Снаттер, а что тебя привело в армию? Я слышал, что ты из благополучной семьи, папаша у тебя какая-то большая шишка… С чего ты-то вдруг нацепил на себя шевроны?
– Мой отец не такой уж большой начальник, как ты думаешь, – усмехнулся Снаттер. – Он просто очень хороший врач. И многие высокопоставленные деятели Пирамиды нередко обращаются к нему за помощью. А я… Я тоже хочу стать врачом. Но прежде чем поступить в училище, я должен отдать долг родине. Десять лет в строевой части – только после этого ты получаешь лицензию на обучение в государственном учреждении. Другой вариант – заключить перед поступлением в училище долгосрочный армейский контракт. В таком случае ты выходишь из училища со справкой о полученном образовании и с офицерскими шевронами на груди. Меня такой вариант не устраивает. Я не собираюсь оставаться военным всю жизнь.
– И сколько тебе еще осталось?
– Почти четыре года.
– А ты, сержант? – Шагадди перевел взгляд на Андрея.
– Хочешь о каждом узнать всю подноготную? – усмехнулся Андрей.
– Не хочешь – не говори, – обиделся Шагадди.
– Да нет у меня никаких секретов, – махнул рукой Андрей. – Я просто и сам до сих пор толком понять не могу, как я здесь оказался. Наверное, работа, которой я занимался прежде, не очень-то меня устраивала. Изо дня в день одно и то же. Как механический маятник: туда – сюда, туда – сюда, с работы – домой, из дома – на работу… Хотелось чего-то необычного, нового… Семьи у меня не было. Отец умер несколько лет назад. Мать живет в другом городе. Поэтому, когда мне предложили контракт, я почти и не раздумывал.
– И никогда потом не жалел об этом своем решении?
– Когда как…
– Ну, славно побеседовали! – хлопнув себя ладонями по бедрам, громко возвестил Снаттер. – Отправили Юнни на разведку, а сами ударились в воспоминания!
– Нужно же когда-то и отдыхать, – словно оправдываясь, Андрей развел руки в стороны.
– Ну а какие у нас планы на будущее?
– Какие тут могут быть планы, – Андрей озадаченно прикусил верхнюю губу. – Нужно сначала дождаться, когда тысяченожки освободят поляну. Во-первых, мы должны убедиться в том, что больше никому, кроме нас, спастись не удалось. Во-вторых, мы не можем двигаться дальше без оружия и припасов. В-третьих, нам необходимо отыскать рацию Драмса.
– Зачем нам рация? – удивленно поднял брови Шагадди. – Она же не работает.
– В Гиблом бору даже компас врет. Но как только мы выберемся из леса, нам нужно будет незамедлительно связаться с командованием части. Не имея от нас никаких известий, командование начнет крупномасштабное прочесывание Гиблого бора.
– Глупо, – негромко заметил Снаттер. – От какого-то набора железок зависят жизни сотен людей…
Не закончив фразу, Снаттер неожиданно умолк. Лицо его скривилось от боли. Согнувшись, он прижал правую ладонь к раненому плечу.
– Болит? – с участием спросил Шагадди.
– Ничего, – процедил сквозь зубы Снаттер. – Временами прихватывает…
Быстро проведя ладонью от плеча к запястью, Снаттер выпрямился и даже попытался улыбнуться.
Качнув головой из стороны в сторону, Андрей озабоченно цокнул языком.
– Ничего страшного, – заверил его Снаттер. – Уже почти прошло.
Шагадди приподнялся, упершись руками в землю, и с недовольным видом посмотрел по сторонам.
– Куда Юнни запропастился? – спросил он, повернувшись в сторону Андрея.
– За Юнни не беспокойся, – ответил ему Снаттер. – Он парень осторожный и внимательный.
– Ну да, – саркастически усмехнувшись, кивнул Шагадди. – Все мы осторожные до тех пор, пока однажды случайно не наступаем на мину.
– Оптимизм из тебя так и прет, Шагадди, – послал ему ответную улыбку Снаттер.
Слева хрустнула сломанная ветка.
Андрей со Снаттером, держа автоматы готовыми к бою, одновременно развернулись в сторону, откуда раздался звук.
Шагадди положил на бедро руку, в которой у него был зажат пистолет.
Из-за деревьев показалась фигура Юнни.
Бойцы с явным облегчением опустили свое оружие. Чего им сейчас хотелось меньше всего, так это ввязываться в новый бой с неизвестным противником.