На всем дальнейшем пути настоящего исследования не станем же терять из вида этих картин, если хотим разумно смотреть на ход событий.
III. Изучая вопрос о евреях, бесцельно было бы, однако, увлекаться ненавистью, отвращением или местью. Напротив, сам характер темы требует беспристрастия, так как здесь правда сама по себе превосходит всякую вероятность.
Но оставаясь на реальной почве, не следует забывать, что мы имеем дело с коварнейшим из тайных сообществ, что иудаизм есть дикая ассоциация наследственных заговорщиков против всего окружающего человечества, что евреи поставили себе задачу уравновесить свои пресмыкательства в рабском уничижении равносильными, по крайней мере, тиранией и могуществом, а для достижения цели не останавливаются перед самыми озверелыми варварствами, как и показали это во времена Иисуса Навина, при порабощении Ханаанской земли.
Посему надо помнить, что если относительно части фактов имеются прямые доказательства, то по отношению к другой, быть может, значительнейшей части, их и ожидать нельзя. Как при изучении всякой, даже гораздо простейшей, тайной организации необходимо, в этом направлении удовлетворяться рационализацией фактов, то есть логического долженствования их бытия. А, вообще говоря, что бы ни встретили мы на своем мрачном пути, примем за правило руководствоваться советом еврея же Боруха Спинозы: «curavi actiones humanas non ridere, non ludere neque detestare, sed – intelligere». [34]
IV. Переходя к существу проблемы, то есть, обращаясь, прежде всего к Талмуду и каббале, не трудно было бы привести для иллюстрации из любого исторического периода требуемое количество суммирующих факты отзывов, данных о евреях: историками и поэтами, ораторами и писателями, философами и государственными людьми. Но так как для этого нет времени, то мы, на выдержку ограничимся тремя мнениями – социолога, мыслителя и гениального представителя музыки, Вармунда, Фихте и Франца Листа. Для справки же отметим, что чем глубже в течение веков понимал автор иудейскую проблему, тем безнадежнее был его приговор!..
«Представителями азиатчины в Европе, – свидетельствует Вармунд, – служат, главным образом, евреи. Как номады, они олицетворяют собою, в отношении всего добытого оседлыми земледельцами революционный принцип, являются ферментом гниения и погибели. Как семиты, они дышат ненавистью к нам, индогерманцам. Как наследники и выразители пунизма, они в себе самих заключают начало извращения свободной деятельности в рабский труд из-под кнута. Наконец, как возникший до нашей эры и построенный на своей национальной исключительности, узкотеократический союз, они составляют прямое отрицание идеалов христианства».
Параллельно с другими мыслителями, Фихте просвещает нас в свою очередь так:
«Над всеми почти странами Европы простирается могущественное и враждебное государство, которое живет в непрерывной войне с прочими державами и страшно угнетает их граждан, – это иудаизм. Я думаю, что он столь ужасен не в силу своей обособленности, паразитизма либо своей крепкой сплоченности, а потому что он основан и выстроен на глубокой ненависти ко всему человеческому роду. Племени, которое видит во всех других народах лишь потомков тех, кто выгнал его из его родины; племени, которое умаляет свое тело и свой ум, и гасит в себе всякое доброе побуждение, предаваясь низкому торгашеству и ростовщичеству; племени, которое, вопреки тому, что делается у других народов Европы, направляет самое святое из всего, чем располагает, – узы своей религии, на то, чтобы воспретить себе общение с нами же в пище [35] и которое не только не хочет делить наших радостей и печалей, а требует полного размежевания, как в обязанностях, так и в правах, даже пред престолом Всевышнего Отца всех людей, такому племени, говорю я, надо было бы занимать среди нас несколько иное положение, чем то, которым оно владеет в действительности и которому мы сами повседневные очевидцы. Я хочу сказать, что в государстве, где самый неограниченный монарх не отнимет у меня без вины хижины моих предков, первому попавшемуся еврею не следовало бы, кажется, разрешать грабить меня безнаказанно всякий раз, когда ему это понравится».
«И они хотят иметь права человека, даже несмотря на то, что сами же нам в каких либо правах отказывают (как видно из Талмуда)?!.. Но дать евреям гражданские права возможно было бы разве при том условии, чтобы в одну прекрасную ночь на место каждой еврейской головы была поставлена другая, в которой не оставалось бы ни одной еврейской идеи!..»
Блестящим освещением сказанного является, в итоге, и характеристика иудаизма, начертанная Францем Листом: «Еврей идет все вперед по пути к монополизации денег. Он уже достиг такого результата, что, в грозную минуту опасности может сжать или освободить горло целой страны, – по мере того, как будет стягивать или распускать свой кошелек, ставший в его руках ящиком Пандоры. Мелкие ремесла и грошовое барышничество, которыми они довольствовались поныне, уже никуда, по его мнению, не пригодны теперь, когда он заменил их безграничными операциями банков и огромными гешефтами биржевой игры, т. е. такими сферами, где, с головокружительной быстротой, он стал неограниченным владыкой и повелителем.
Еврей доотвалу насосался всеми видами современных вольностей с тою целью, чтобы, уже без всякого стеснения, вести атаку против любой христианской правды. Он захватил весь объем деятельной прессы, дабы, с неодолимым успехом потрясать самые устои нашего гражданского быта.
Подобно тому, как он яростно ненавидит Бога на Голгофе, он пылает неутолимой злобою ко всему, что представляет силу, благородство и величие тех религиозных общин, которые исповедуют Распятого Господа. Он – естественный, прирожденный враг всего, на чем покоится их незыблемость, благоденствие, процветание и слава.
Вероломно стремясь к тому, чтобы через лицемерное смешение с христианами в тайных сообществах, обращать их деятельность на пользу Израиля, еврей, с давних времен, всегда норовит примыкать к таким изменническим шайкам, которые поставили себе задачу ниспровержения существующего порядка. При этом, для него безразлично, каков именно данный режим, равно как и то, ради чего собственно другие стараются поколебать его.