Вполне очевидно далее, что и сами черти стали, наконец, завидовать славе раввинов. Довольно сказать, что у каждого человека тысяча чертей находятся по правую и десять тысяч по левую руку. Святых же раввинов они просто одолевают, толкутся, мнутся и трутся возле, со всех сторон, но, по неизреченному величию Талмуда, посягнуть на этих праведников все таки не осмеливаются… Тем не менее, дьявольская назойливость не остается бесследной. Если на каком-нибудь почтенном ростовщике или биржевом удаве вы замечаете потертый либо лоснящийся лапсердак, – знайте, что это результат бесстыдства чертей…
Впрочем, нельзя иной раз не войти в положение и самой дьявольской рати. Так у Баснажа и у аббата Грегуара рассказан даже следующий забавный анекдот из Талмудической литературы: «Некий раввин ухитрился обмануть в одно и то же время и Бога и дьявола. Случилось же это вот каким образом. Раввин обратился к сатане с просьбой привести его к дверям рая, дабы, взглянув на славу святых он мог умереть спокойнее… Уступая его слезным молениям, дьявол согласился. Но едва раввин увидел, что райские двери открыты настежь, как ринулся туда и моментально присягнул, что ни за что не вернется обратно! Оказавшись же в невозможности допустить раввина до столь явного клятвопреступления, Иегова был вынужден оставить его в раю, и дьявол ушел весьма сконфуженным…»
Выше приведен был список главнейших школ и академий Талмуда. Быть может, непосредственно за этим, следовало бы назвать и более важных ученых в данной области, но такой формализм изложения повредил бы сущности. Целесообразнее, казалось, дать сначала в общих чертах понятие о самом раввинате, ибо только отсюда возможно представить себе недосягаемость ореола гордыни, которым еврейство окружает авторов Талмуда. Переходя же к этому предмету в настоящее же время, нельзя не отметить, что означенные, первоклассные мудрецы, из которых один – Иуда Гакадош (135–217 гг. по Р. Х.) даже прямо именуется святым, распадаются по предметам своих трудов на редакторов Мишны и на тех, которые соорудили Гемару. Первых, – «таннаев» – от Симеона Праведного (300 лет до Р. Х.) до Иуды Святого (200 лет до Р. Х.), насчитывается всего сто семьдесят шесть. Чиарини («Le Talmud de Babylone», I, 105–119) дает полный их список. Вторых – «аморов», по списку же Чиарини, – семьдесят восемь. Первые относятся главным образом к Палестине, а вторые к Вавилонии, где центр иудейства находился, неизменно, начиная с пленения при Навуходоносоре до начала седьмого столетия по Р. Х.
Титулы для таннаев – рабби, рибби или авва, а для аморов – абба, иногда – мар, либо – рав.
Точно так, как первоисходным редактором Мишны, потрудившимся над приведением в порядок сырого материала предшественников, должен быть признан рабби Иоханан бен Закхей, а ее завершителем является Иуда Святой, так и для Гемары вначале стоит другой Иоханан – бен Элиезер (около 200 г. по Р. Х.), а в конце – рав Аше (367–426 гг. по Р. Х.), при сотрудничестве рава Абины и рава Иозе (Иеза, либо Иазе). Впрочем, более проникновенные изыскания о Талмудических школах и сектах убеждают, что, при всем давнем рассеивании евреев, столь важный и общепризнанный ими религиозный кодекс, как Талмуд, должен был проистекать, по крайней мере, в отдаленных постановлениях и толкованиях, из разных местностей синхронистически, т. е. параллельно во времени. Посему для углубления в его характер и постижения его основных черт необходимо обратиться кроме Палестины и Вавилонии в Грецию, Испанию, Египет и Персию. С точки же зрения его противообщественных учений неизлишне поразмыслить о нем в Самарии, Риме, Антиохии, Константинополе и некоторых городах Аравии. Тогда раскрылся бы поразительный для тех, впрочем, кто не знает евреев, факт. Запечатленный в Талмуде иудаизм возник не за время преследований, а наоборот, когда монархи стран, где хранителями иудейских преданий велась проповедь, относились к Израилю благосклонно, предоставляя ему полную свободу. «Трудно поверить, – говорит Петр Бэер, – что секта Талмудистов взяла верх над другими именно при содействии покровительства, которым пользовались ее вожаки у представителей верховной власти, как, например, Гиллель при Ироде, Иоханан беи Закхей при Веспасиане или рабби Иегуда при Антонии».
VI. Как уже сказано, начало редакции Мишны приурочивается к 300 г. до Р. Х., а конец редакции Гемары к 500 г. по Р. Х. Стало быть, дело идет о периоде в 800 лет, как повествует раввинат. Со своей стороны, всецело отвергая Талмуд, караимы на меньшем расстоянии от истины утверждают, что предания, заключенные в нем, проистекают главным образом от двух неважных современников Иоанна Гиркана (около 80 г. до Р. Х.) Иегуды беи Таббея и Симеона бен Шетуха. – Наоборот, Маймонид проводит следующую, восходящую линию преемства в Талмуде: Иуда Святой, его отец Гамалиил I, его отец Симеон II, его отец Гамалиил I, его отец Симеон I, а его отец Гиллель; наставники сего последнего Шемаия и Абталион, их учителя – Иегуда, сын Таббея и Симеон сын Шетуха, учителя этих – Иошуа, сын Ферахии и Ниттай Арбелит; далее, Иозе, сын Иоэзера, и Иозе же, сын Иоханана, Антигон Сакеэн и Симеон Праведный; пророки Эздра и Барух, сын Нерие, пророк Иеремия, предшествовавшие пророки, которые следовали друг за другом вплоть до семидесяти старейшин; Иисус Навин и, наконец, сам Моисей.
В частности, из Талмуда явствует, что если Иуда Святой был лишь важнейшим компилятором, то первоначальное собрание шести отделов или порядков Мишны («Одарим») принадлежит знаменитому Гиллелю. Впоследствии, а именно около 135 г. по Р. Х., сподвижник Бар-Кохебы (кровожадного главаря иудейского бунта при императоре Адриане), первый из признавших его Мессией и не уступавший ему в варварстве, «великомученик» рабби бен Акиба, а затем его ученик Меир – около 170 г. по Р. Х., пытались привести Мишну в дальнейший порядок. Но честь этой заслуги должна быть отдана не им, а патриарху Симеону бен Гамалиилу, завершение же – его сыну Иегуде Ганасси (он же Иуда Гакадош), который родился в день смерти Акибы, как бы именно для того, чтобы не нем исполнились слова Соломона: «одно солнце заходит, а другое восходит!..» В детстве князь Иуда подвергался немалым опасностям: строгий указ Адриана воспрещал обрезание, но Иуда имел счастье тайно получить этот священный символ от своих законоучителей. Будучи после сорокалетних трудов возведен в достоинство Рош-Аббота, он вознамерился закончить и обнародовать свой величественный сборник преданий, известный под именем Мишны основу еврейской юриспруденции. Таково происхождение книги, составляющей свод иудейских верований, руководство жизни умственной и физической, сокровищницу всех знаний и конец мудрости человеческой, по выражению раввинов. Невозможно себе представить того количества разнообразных путешествий и консультаций, изысканий и «благочестивых» трудов, какие понес князь Иуда Гакадош, устанавливая на все времена этот монумент иудейской мизантропии и дикого человеконенавистничества. Сыну Иуды оставалось закончить в творении отца лишь кое-что. Однако Иегудой Ганасси замкнулся цикл истинных мудрецов, и само наименование «таннай» не могло уже даваться никому больше. Оно было заменено выражением «амор» (мн. амораим), т. е. преподаватель, повинный учить, но не обсуждать. Тем не менее, отсюда не следует, что с аморами так и происходило в действительности.
Обрабатывая и дополняя иудейское право, незабвенные ученые Мишны распадаются в истории на три эпохи: а) книжников (соферим), б) дуумвиров или пар (зугот) и в) таннаев (таннаим). Книжниками именуются предполагаемые преемники Эздры, жившие на протяжении двух столетий после него. Им приписываются многие, древнейшие сборники Талмудического права: «Дивре Соферм», «Такконот Соферим», «Слова и постановления книжников» и т. п. Они также называются «Людьми Великого Собора» – «Анше Кнссет га-Гедола» (см. Неемии VII I-Х). Кроме самого Эздры и «одного из последних членов Собора» Симеона Праведного, традиция насчитывает в его составе еще двенадцать библейских имен (пророков Аггея, Захарию, Малахию и др.) Соединительным звеном между этим «Великим Собором» и следующим поколением ученых является Антигон из Сохо, ученик Симеона Праведного. «Парами» («зугот» – дуумвиры) именуются ученые, заботившиеся о сохранении и развитии устного закона в течение последних ста пятидесяти лет до Р. Х. Было всего пять таких пар: Иосе б. Иоэзер и Иосе б. Иоанн; Иисус б. Перахия и Ниттай из Арбеллы; Иегуда б. Таббей и Симон б. Шетух, брат царицы Александры Саломии; Шемаия и Абталион, а в заключении, – Гиллель и Шаммай, жившие во времена Ирода Великого и представлявшие самую знаменитую пару. О ее распрях сохранились глубокие следы в Талмуде и раввинской литературе вообще. К эпохе пар относится, между прочим, Иоанн Первосвященник, весьма известный в Мишне своими постановлениями. Ученики Гиллеля и Шаммая начинают уже вполне историческую эпоху таннаев, продолжавшуюся более двухсот лет (до 220 г. по Р. Х.). Впрочем, на страницах самой Мишны название таннай не встречается. Ученый носит здесь титул рабби, а собрания их – хохамим, глава же Синедриона имеет почетный титул раббан. В Гемаре «таннай» обозначает учителя мишнинской эпохи, равно как и лицо, специально изучившее творения таннаев, а затем в иешиботах, игравшее роль живой библиотеки, необходимой для справок и цитат.