После смерти Андрюши Ющинского вопрос, затрагивающий страшную проблему о ритуальных убийствах, снова всплыл на общественную поверхность и больно волнует общественную совесть.

Что же это за убийства? Каков их затаенный смысл?

Мы получили замечательную статью выдающегося западнорусского деятеля (имя его по его просьбе сохраним в тайне) под заглавием «К вопросу о ритуальных убийствах». Печатая статью, мы называем ее замечательной, потому что она проливает особый свет на означенные убийства. Деятелям знаменитого киевского процесса и вообще публицистам, не находящимся под иудейским ярмом, следует очень вникнуть в указания автора. Не открывает ли он темной завесы и не ставит ли еврейский вопрос во всей его жгучей остроте?

Как бы, однако, ни было, постановка «ритуальной» задачи здесь такова, что ее, разумеется, не только нельзя игнорировать, но следует уделить и государственное внимание. Составив комиссию из ученых людей, беспристрастных и мужественных, необходимо исследовать архивы, а результаты исследования сопоставить с живой действительностью – каковы праздник «Пурим» и т. п.

Ужасная кончина мальчика Ющинского вопиет не только к небу, а и к государству.

Масонство – дело Дрейфуса

I. Свирепая политика Англии в течение лишь четырех последних столетий превратила эту страну из двух небольших островов с несколькими миллионами жителей во владычицу морей и вершительницу судеб остального мира, в государство необъятное, где, по гордому заявлению одного из великобританских министров, барабан бьет во все часы дня и под всеми широтами!.. Тогда как еще в XVI столетии английский военный флот уступал голландскому в той же степени, в какой наш, русский флот (до войны с Японией, разумеется,) был меньше современного английского, уже с начала XIX столетия эскадры Великобритании сильнее, а теперь и гораздо сильнее соединенных флотов двух любых иностранных держав. На английском языке говорят, в настоящее время, более 350.000.000 человек, а рост английской торговли развивается с такой быстротой, что тогда как даже в 1874 году ее оборот едва достигал двенадцати, сейчас он превышает двадцать миллиардов франков в год, т. е. равняется четырежды повторенной, колоссальной и беспримерной – в пять миллиардов – контрибуции, взятой Германией с Франции да еще один только раз в 1870 году.

Для окончательного господства англосаксами Европы и Америки осталось превратить и Тихий океан в свое внутреннее море, что и было достигнуто мастерски инсценированной Русско-японской войной, увы, надолго ослабившей Россию и подчинившей Японию английскому капиталу.

Но, что всего знаменательнее, такие успехи обыкновенно достигаются британской дипломатией без пролития британской крови, даже без военных расходов. За Англию терпят унизительные финансовые невзгоды и льют потоками свою кровь другие народы, она же только пожинает плоды ею же посеянной ненависти, приобретая удобные гавани и сосредотачивая в своих руках долговые обязательства воюющих. В результате весь мир по государственным долгам, акциям и облигациям различных, нередко дутых или бессмысленных предприятий уплачивает сынам туманного Альбиона мирную контрибуцию и те же пять миллиардов франков ежегодно.

Распоряжение громадными денежными средствами дает английскому правительству, которое справедливо называют правительством банкиров, громадное влияние во внешних и внутренних делах других государств, поскольку не одни внешние войны и внутренние перевороты, а и «мирное» направление общественной мысли путем еврейской печати требуют денег и легко обеспечивают преобладающее влияние тому, кто умеет их дать на определенных условиях и на достижение целей, входящих в расчеты кредитора. Этим влиянием денег объясняется наглое поведение британской дипломатии и бесцеремонный тон «английской» прессы, прекрасно сознающих, что сила не в праве и не в аргументах. Этим же объясняется и раболепное подчинение дипломатии, равно как прессы других стран самым вероломным требованиям и толкованиям «английских авторитетов».

Вся внешняя политика Англии представляет ряд вопиющих нарушений международного права, что вовсе не мешает, однако, той же Англии в большинстве случаев являться и авторитетной толковательницей означенного права.

Войны ведутся англичанами исключительно разбойничьи, против слабых и беззащитных, да еще с неслыханным варварством и нарушением всяческих конвенций. Невзирая на это, голос Великобритании признается решающим и в вопросах гуманности.

«Владычица морей» вносит войну или смуту во всякую страну, с которой приходит в соприкосновение. Тем не менее, английские советники доныне высоко ценимы при иностранных дворах, а сверженные благодаря им монархи уходят кончать бесславный остаток своих дней в ту же самую Англию, которой они служили и которая погубила их… «Виноград не растет у нас, – говорят англичане, – но мы пьем вина всех нации».

Англия живет торгашеством и промышленной эксплуатацией других народов. Она одна ежегодно производит столько мануфактурных изделий, что при экономии их десять раз хватило бы на все пять частей света. Отсюда, всякий чуждый фабрикант или заводчик – ее враг. Поэтому для нее безусловно необходимо создавать затруднения и препятствия к развитию производства в других странах, в особенности же, мешать иностранной мануфактурной промышленности, так как всякий прогресс этого рода грозит лишить ее монополии и готовит ей соперничество не на жизнь, а на смерть.

«В Европе есть нация, – говорил еще пятьдесят лет назад испанский писатель Бальмес, – крайне опасная своей огромною силой и обладающая на всем пространстве земного шара могущественными средствами, которыми она, вдобавок, пользуется с изумительною ловкостью и коварством.

Раньше других пережив в новейшие времена все степени религиозных и политических революций, эта жестокая нация имела возможность изучить страсти в их наибольшем напряжении и преступление во всех его видах. Мотивы, движущие политическими и вероисповедальными смутами ей достаточно известны. Теперь она уже не даст провести себя пустозвонными фразами, которыми в периоды революции прикрываются жадность и месть. Ее чувствительность слишком притупилась, чтобы легко было подтасовать у нее волнения, от которых другие страны заливаются кровью и слезами.

Вот почему среди всеобщих раздоров и смятений она умеет сохранять внутренний мир и наслаждаться спокойствием, обеспечивающим ее государственный строй, обычаи и богатство, а в особенности – океан, опоясывающий ее со всех сторон.

Пользуясь таким положением, эта вероломная нация зорко следит за остальными народами, чтобы по очереди запрягать их в свою колесницу, если у них хватает наивности следовать ее голосу.

Она старается, по крайней мере, изобретать преграды их развитию, когда чувство независимости освобождает их из-под ее влияния».

Тем временем, как бы для вящего соблазна приятелей, монополия снабжений всего света заставляет притекать в кассы Джона Буля богатства прямо чудовищные, а они добросовестно пользуются ими, чтобы повсюду содержать на жалованье междоусобицы и революции. Одним из знаменательных опытов британской политики на этом поприще является так называемая Великая революция во Франции, задуманная и разыгранная главным образом при благосклонном участии английских евреев, а, в особенности, масонов, еще и поныне действующих «во славу Англии».