Хромая лошадь Антипа сильно замедляла движение всего отряда, что вызывало недовольство старшего янычара. То и дело Халим бросал в сторону Антипа косые взгляды, как будто подозревал пленника в том, что тот умышленно задерживает движение.
Возможно, именно по той причине, что отряд двигался медленнее, чем хотелось бы старшему янычару, полуденный отдых занял чуть больше получаса. Прямо на обочине дороги был разведен небольшой костер, только чтобы скипятить воду для чая. Скудный обед состоял из хлеба и сушеной конины.
Садар, которому было поручено кормить пленника, развязал Антипу не только руки, но и ноги, и даже позволил ему немного пройтись для того, чтобы размяться.
– Не слишком ли много заботы вы проявляете об обычном конокраде, которого всего-то и нужно доставить в столицу и сдать властям? – спросил у своего стража Антип, жуя сухое и твердое, как кусок свиной кожи, но при этом удивительно ароматное, щедро приправленное специями мясо.
– Что ты имеешь в виду? – не понял его Садар.
– Ну, за те три дня, что остались до Тартаканда, я не умер бы с голода, – пояснил свою мысль Антип. – А вы кормите меня тем же, что и сами едите.
– Не вижу смысла морить тебя голодом, – пожал плечами Садар. – К тому же лично мне ты не сделал ничего плохого. Но что тебя ждет в Тартаканде, я не знаю, – сказал он, предупреждая вопрос, который уже готов был сорваться с губ Антипа. – По закону Подлунной конокрад, впервые попавшийся на воровстве, должен год отработать на того, чью лошадь он украл. Если, конечно, это не лошадь самого императора. Но твое дело скорее всего будет разбирать сам Всемогущий, а это значит, что тебе остается надеяться только на милость Гудри-хана.
Антип обреченно вздохнул и, поставив пустую кружку на траву, завел руки за спину, а Садар снова связал их.
Уже в сумерках отряд свернул с дороги, чтобы остановиться на ночь в небольшом перелеске, окруженном лугами с рыжей, пожухлой от жары и солнца травой.
Как и прошлой ночью, оставив связанного по рукам и ногам пленника возле палатки, янычары развели огонь и принялись готовить ужин. В том, что меню воинов императора Подлунной большим разнообразием не отличалось, Антип смог убедиться, когда Садар принес ему тарелку овсяной каши с мясом и неизменную кружку крепкого чая, без которого янычары, судя по всему, вообще не мыслили своего существования.
Закончив есть, Антип дал снова связать себя и так же, как вчера, улегся на бок, повернувшись лицом к пологу палатки, чтобы вновь предаться мрачным воспоминаниям и безрадостным размышлениям о безвозвратно упущенных возможностях.
Какое-то время сидевшие у костра янычары о чем-то негромко переговаривались. Антип даже не пытался вслушиваться в их слова, еще вчера вечером уразумев, что все эти речи не имеют к нему ни малейшего отношения. Янычары были обычными людьми, для которых воинская служба – всего лишь способ заработать себе на хлеб, поэтому в свободное время они не обсуждали государственные дела, а беседовали о чем-нибудь своем, домашнем, простом и понятном каждому.
Спустя минут сорок в лагере воцарилась тишина. Янычары улеглись спать, за исключением троих дозорных, которые сидели возле костра, молча покуривая свои длинные трубки.
Антип лежал с открытыми глазами, безрадостно думая о том, что в эту ночь, как и в предыдущую, ему, скорее всего, также не удастся уснуть. Если днем, в пути, можно было на что-то отвлечься, то ночь превращалась для пленника в подлинную пытку. Сознание Антипа не желало смириться с полной безвыходностью положения, в котором он оказался, и, работая в форсированном режиме, лихорадочно пыталось отыскать если не путь, то хотя бы узенькую, едва приметную тропку, которая могла бы привести к спасению. Но в ответ на все эти отчаянные попытки разум упорно повторял одно и то же: нет выхода, нет выхода, нет выхода…
Если бы руки Антипа не были связаны за спиной, то он закрыл бы лицо ладонями, чтобы не видеть ничего, даже окружающей его темноты, озаряемой временами неяркими отсветами пламени, когда кто-нибудь из дозорных подбрасывал в костер охапку хвороста, в надежде, что это помогло бы ему забыть, кто он такой и где находится.
Поглощенный своими переживаниями, Антип не сразу обратил внимание на легкое постукивание по плечу, которым кто-то, стоявший у него за спиной, пытался привлечь к себе внимание. Решив, что это снова зачем-то явился Садар, Антип нехотя повернул голову. И никого не увидел, хотя именно в этот момент костер вспыхнул с новой силой, разогнав плотные ночные тени вокруг палатки. Удивившись, Антип попытался приподняться, оперевшись на локти.
– Лежи, не двигайся, – услышал он тихий, чуть хрипловатый голос, прозвучавший, казалось, у самого уха.
– Кто здесь? – едва слышно прошептал Антип.
– Кто, кто – лорд в манто, – насмешливо ответил ему все тот же голос.
Антип снова дернулся, пытаясь подняться.
– Сказано тебе – лежи, – прошептал голос из темноты, и Антип почувствовал, как горла его коснулся острый кончик ножа. – И – ни звука.
Антип замер, чувствуя, как по ложбинке вдоль напряженной спины стекают капли холодного пота. Ужас сковал его надежнее любых пут. Ему было страшно настолько, что он не мог бы крикнуть, даже если бы и захотел. Этого только не хватало. Мало того, что он лежал связанный по рукам и ногам, так теперь еще кто-то явившийся из ночной темноты собирался перерезать ему горло. Вот уж, что называется, если не везет, то уж не везет во всем.
– Послушай, что тебе нужно? – сдавленно прошептал Антип, обращаясь к стоявшему у него за спиной невидимке. – Я всего лишь пленник. Посмотри, у меня руки связаны…
– Умолкни, – коротко приказал голос.
Антип счел за лучшее подчиниться.
– А теперь слушай меня внимательно, – произнес хрипловатый голос у него над ухом. – Я здесь для того, чтобы освободить тебя…
– Что?! – не смог удержаться от удивленного возгласа Антип.
Происходящее принимало все более фантастический оборот. Невероятным казалось Антипу уже то, что кто-то подкрался в темноте к охраняемому лагерю янычар только для того, чтобы прикончить их пленника. Ну а уж в то, что кто-то рисковал жизнью, чтобы спасти его, просто невозможно было поверить.
– Что, что – да не что, – голос невидимки сделался раздраженным. Но зато нож с горла Антипа он убрал. – Я велел тебе слушать, а не задавать вопросы. Скажешь еще слово, и я уйду, как и пришел. Мне мой толстый живот дороже, чем твоя бестолковая голова.
– Извини, – быстро прошептал Антип. – Я молчу и слушаю.
– Вот то-то, – с удовлетворением произнес невидимка. – Если выберешься отсюда живым, то получишь ответы на все свои вопросы. Ну а если нет – то не обессудь… Сейчас я перережу связывающие тебя веревки, но ты будешь продолжать лежать неподвижно до тех пор, пока я тебе не скажу, что делать дальше. Понял?
– Да.
– Точно понял?
– Да, да.