– Как ты можешь, – удивлялась Инига, – это ты ничего не понимаешь...
– Ну хватит! – обернувшись, велел Годвин. – Еще услышат, что этот молодчик несет! Вы соображаете, где и о чем спорите?
Тут подал голос и пленник, должно быть, надумал, что на людях ему ничего не грозит:
– Вот вы, мой господин, нынче заявили, что вам король не указ, а только и осмелились, что беззащитного старика из дома уволочь... Не по закону творите, нечестное дело затеваете! Ну, брата злодеи прикончили, так подайте жалобу!
– Помолчи, – бросил Джегед. – Не то в самом деле сейчас же сдам тебя страже. Ты этого хочешь?
– А давай, – обернулся к новому собеседнику Годвин, – впрямь! Отдай записочку хозяина его, там подпись стоит, честь по чести. В записочке – как раз намек на секреты... Пусть-ка этого болтливого старикашку стража в оборот возьмет. А нас задержат ровно на то время, чтобы с твоих слов, Джегед из башни Скарлока, записать, в чем подозревается господин Валлант. Да и двинем себе в Павшим забытый Унадал.
Старик смолк – до него только теперь дошло, что стража не станет церемониться с маленьким человеком. Если у этих господ из древних башен имеются улики против Валланта... О да, этих знатных негодяев никто не станет задерживать, их слова примут без сомнения, а старого слугу поставят на правеж. Уж тогда он будет сколько угодно твердить, что не знает о господских интригах – запытают до смерти. Господин Валлант рассказывал о подобных случаях, это же обычное дело! Королевская стража скорее переусердствует, чем проявит рассудительность и сдержанность – когда арестован не знатный господин, конечно. И уж когда дойдет до государственной тайны – свидетеля живым не отпустят!
– Что, образумился? – спросил Годвин. – Ты слушай этого господина, его слово верное. Обещал, что жив будешь, значит – будешь! Только делай что велят.
– А вообще, как ни крути, – бросил, едва повернув голову, Джегед, – этого несчастного арестуют. Не сейчас, так позже. Станут искать Валланта.
– Почему искать? – со страху старик последние слова выкрикнул визгливым фальцетом. Теперь ситуация казалась ему все более отчаянной.
– Тише ты, – сердито прошипел Годвин. – Ладно, так и быть, я тебе объясню, но за воротами, когда не будет толпы вокруг. До ворот потерпишь?
Бедняга был согласен потерпеть. Он бы согласился сейчас на что угодно, лишь бы ему подарили надежду. Словом, ворота миновали без малейших трудностей. Старик жался под темным плащом и глядел с испугом, что не могло не показаться подозрительным. Но в толпе, покидающей Уртаху, попадались и более подозрительные личности. Бывали такие, которые не сдерживали слез – до того больно было уходить от мавзолея. Иногда паломники впадали в транс и начинали нести чушь, случались приступы падучей... Стража Уртахи видывала всякое – что там испуганный старикашка?
За воротами толпа не сразу распалась, люди шли так же кучно, как и по улицам Уртахи, потом уже, в сотне-полутора шагов от стен, начали вырываться вперед всадники, пешеходы разделились на группы... В конце концов конвой с Джегедом во главе оторвался от массы путников.
– Так вот, старина, – с расстановкой повел Годвин, – твой господин в этом деле замарался и теперь не отвертится, потому что сдуру поставил подпись под письмом.
Годвин потряс под носом старика пергаментом.
– Это ведь его почерк?
– Похоже, мой господин.
– Ну, вот... – Годвин растягивал удовольствие. – Господина Валланта мы сейчас расспросим сами, без стражи. Как ты полагаешь, сумеют его королевские судьи разыскать после того, как мы его расспросим? Думаешь, мы такие глупцы, чтобы твоего хозяина отпустить?
Старик тяжело вздохнул.
– Так что, выходит, тебе в любом случае туго придется. Быть тебе под пытками, если в руки королевским стражникам попадешь. Еще и спросят, куда господин пропал. Или ты полагаешь, что стражники поверят сказочкам, что, дескать, мы виновны в пропаже господина Валланта?
– Ну, хватит, – оборвал приятеля колдун, – ты забываешь: я обещал этому старику жизнь. Пусть его станет разыскивать королевское правосудие, но я – Джегед из башни Скарлока! И король мне не указ, тем более судейские крючки! Если я решил – так тому и быть! Я сказал: он уйдет живым.
– Ох, господин мой, – проблеял слуга, – на одну только милость вашу уповаю!
– И правильно делаешь, – резко бросил маг. – Шанс спастись у тебя будет!
По мере удаления от Уртахи магические эманации ощущались слабей – и тем чаще вздыхала Инига. Теперь она чувствовала опустошение, словно серый горький комок возник под сердцем, ныл и колол... и звал развернуть коня.
Мороган, которому наконец выпало ехать рядом с кузиной, вздумал снова завести проповедь – благо, уже начало темнеть и дорога опустела. Разочаровавшись в цинике Годвине, не желавшем внять словам истины, юноша счел, что Инига – слабое звено в цепи неверия.
Кавалькаду теперь вел старик, слуга Валланта. Он показал путь в обход пригорода, так что всадники покинули запруженный паломниками тракт и рысили по проселочной дороге, между зарослями кустарника и полосками леса. Почва здесь была неплодородная, заболоченная, и в ложбинах под копытами хлюпала грязь. Возможно, убогие пустоши, скудно освещенные низким закатным солнцем, каким-то образом вдохновили Морогана.
– Не вздыхай, Инига, – начал юноша, – не надо! Ты обязана побороть соблазн!
– О чем ты, Мороган? – снова вздохнула девушка.
– О твоих чувствах. Ты не должна поддаваться обаянию зла. Павший – враг мира, он источает ложь и зло.
– Он прекрасен, – возразила Инига. Впрочем, говорила она без напора, будто поддерживая разговор из скуки – Инигу угнетал сосущий комок в груди, тоска по дивным ощущениям, испытанным в мавзолее.
Мороган истолковал уныние девушки по-своему и с жаром завел:
– Прекрасен? Конечно, таким он кажется тебе! Это искус, соблазн! Он нарочно так выглядит, а сам вселяет зло в твое сердце, ясно? Инига, я же знаю, что ты чувствуешь... Э, ладно! Скажу... Я тоже там бывал! Я помню! Но я сумел побороть чары! Когда ты увидела его, огромного, величественного, с крыльями, тебя охватило восхищение, верно? А потом не хотелось уходить, тебя так и тянуло остаться, провести подле него остаток жизни, никуда не отлучаться. Тебе сейчас плохо, потому что мы удаляемся от мавзолея, от Уртахи. Рядом с ним ты испытала преклонение и теперь готова на все, чтобы увидеть Павшего снова! Вот в чем здесь дело! Он покорил тебя, соблазнил и совратил. Ты готова на все, на все! На любое зло! Так он овладевает сердцами.
Инига снова вздохнула, потом улыбнулась и, вытянув руку, потрепала взъерошенную макушку родича.
– Рядом с ним я испытала любовь. Понимаешь, дурачок? Вот подрастешь, тогда сам узнаешь...
– Нет, с вами говорить бесполезно! – возмущенно заявил паренек, отстраняясь.
Дернул повод, чтоб вывернуться из-под ладони Иниги, и объявил: