Ржавые рельсы уходили в туман.
Не туман даже – какой-то адский дым, в глубине которого происходило странное движение в сопровождении неприятных приглушенных звуков. То ли кто-то кого-то жрал в мутной глубине, то ли переваривал, шумно срыгивая.
Туда Книжник и целился из арбалета. Целился – сильно сказано, скорее, нервно водил оружием в готовности спустить с цепи злобный металл. Шедший по правую руку Зигфрид держал в отведенной руке меч – прямой знак того, что угрозу он воспринимает всерьез. Не в его правилах доставать меч без надобности – только для боя с серьезным противником. Всякую мелочь он мог прикончить кинжалом либо просто оторвав голову стальными пальцами.
Книжник вопросительно поглядел на Зигфрида, и тот чуть заметно кивнул: вперед! Они двинулись дальше, в эту сгущающуюся мутную мглу. Воняло вокруг омерзительно, и только рельсы под ногами напоминали о том, что они здесь не просто так – они проверяют путь.
Еще сотня осторожных шагов. Вроде, ничего подозрительного. Странные звуки тоже стихли. Кто его знает, наверное, и туман был обычный – зря они так насторожились.
– У страха глаза велики, – не особо уверенно сказал Книжник. Опустил арбалет и поглядел на Зигфрида. – Чисто, вроде.
– Думаешь? – с сомнением произнес Зигфрид.
Постояли еще, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в полумрак. Странная, наверное, картина со стороны: рослый длинноволосый воин в легком доспехе, состоящем из множества металлических пластин, усеявших кольчужную рубаху, заспинные ножны и пара длинноствольных револьверов на бедрах. А рядом – тщедушный юноша в потрепанном армейском камуфляже, настороженно глядящий из-под ниспадающей рваной шевелюры. Бесформенный холщовый вещмешок за спиной и здоровенный тусклый «маузер» за поясом вносили еще больше диссонанса в общую картину. Не сочетались эти двое, никак не сочетались. Да только жизнь в постъядерном мире давно уже старательно смешивает несмешиваемое и совмещает несовместимое.
– Ладно, – сказал, наконец, Зигфрид.
Загнал меч в заплечные ножны, повернулся и зычно крикнул, сложив рупором руки в перчатках, покрытых металлическими пластинами:
– Тридцать Третий! Давай потихоньку!
Можно было подумать, что он свихнулся, раз кричит в пустую дымную мглу. Но мутная завеса за спиной отозвалась вдруг набором угрожающих звуков – низким гулом, шипением и тяжелым металлическим перестуком. Мутное облако потемнело еще сильнее, сгущаясь во что-то плотное, материальное. Раздвинув туманные клочья, на свет полезло громадное, бесформенное, отсвечивающее клепаным железом. Медленно выползая, это железное нечто обретало форму и смысл, становясь чем-то знакомым – но при том не менее грозным: угловатые металлические детали оформились в приземистую платформу; за ней выполз грозный многогранник с крутыми металлическими скосами, в котором с трудом угадывался вагон. На его крыше, словно нахлобученная с размаху, из тумана выплыла орудийная башня – судя по всему, специально приспособленная танковая. И уж следом, извергая горячую испарину, показалась громада затянутого в броню локомотива.
Бронепоезд крался за ними «на мягких лапах», не в силах, впрочем, полностью спрятать прущую из него мощь.
Наученные горьким опытом, друзья больше не полагались слепо на броню и пушки. Бронепоезд «Дракон» обладал, конечно, избыточной мощью, но встречались сюрпризы, к которым невозможно подготовиться, и существовали разные твари, способные расколоть любой металл, как орех. Последним ударом стало нападение неведомой ночной твари, с ходу своротившей кормовую башню. Башню удалось починить, но глубокие, а местами сквозные следы то ли когтей, то ли зубов остались на броне, как напоминание о том, что человек давно уже не хозяин на этой планете.
В другой раз они на полном ходу вылетели в провал, размытый прямо под рельсами, и едва не опрокинулись на бок. Случись такое – дальше пришлось бы идти пешком. Что, считай, равносильно гибели. Потому что пешком домой не вернешься – слишком уж далеко они забрались в своей затянувшейся экспедиции.
Может, когда-то, до ядерного Армагеддона Последней Войны, и можно было пройти пешком тысячу-другую километров. Теперь же простая статистика играла против них: даже если удастся избежать по пути сотню угроз, сто первая наверняка их прикончит. Так что «Дракона» стоило поберечь – особенно во всяких сомнительных и странных местах.
Так что, наткнувшись на эту подозрительную стену тумана, «Дракон» сбавил ход, и на разведку отправились двое самых живучих существ на этой истерзанной планете.
Люди.
На борту «Дракона» оставался единственный, кто мог управляться со всей этой машинерией, – кио по прозвищу Тридцать Третий, получеловек-полумашина, если не обманываться его простоватой внешностью. Он вел бронепоезд следом, прикрывая товарищей всей мощью бортового оружия. Снарядов, правда, оставались считаные единицы, да и от них было мало толку: эта муть мешала даже зоркому взгляду кио и хитроумной оптике орудий.
Но необходимость заставляла двигаться вперед, невзирая на любые угрозы. Сейчас они исследовали восточное ответвление древней железнодорожной сети – шанс свернуть с четко начерченного пути в сторону далекого дома.
Москвы.
Почти потеряв надежду вернуться, они уходили все дальше и дальше на север, убеждаясь, что все восточные ответвления железных дорог разбиты, взорваны, перемолоты в труху. «Дракон» имел возможность преодолеть небольшие расстояния даже через разбитые пути – но не десятки и сотни километров жесткого бездорожья. Воронки взрывов, превратившиеся в ядовитые болота, радиоактивные пятна, бескрайние Поля Смерти – все это расползалось на тысячи километров, эхом Последней Войны звенело в бескрайних пространствах, напоминая о жестоких и грандиозных сражениях минувшего.
Но что может остановить тех, кто давно уже ходит по краю, кто привык смотреть в глаза смерти, для кого главное – не собственная жизнь, а те, кто остался в бескрайней дали, за кремлевскими стенами?
– Смотри! – голос веста заставил Книжника вздрогнуть и вернуться к реальности.
Воин указывал в пространство между рельсами. Что-то блестело на гравии между потемневшими бетонными шпалами. Зигфрид осторожно приблизился присел, протянул руку.
– Осторожнее! – предупредил Книжник.
Зигфрид на миг задержал руку. Оно и понятно: незнакомая местность вполне может порождать незнакомые ловушки. Кремлевских с детства учат простым истинам: все вокруг не является тем, чем кажется. Весь мир оскалился на людей за то, что они с ним сделали, и человека на каждом шагу подстерегают «капканы», созданные мутировавшим пространством. Ровный асфальт может обернуться «гейзером», что, вскипая, готов проглотить и растворить в себе человека, дыра в земле может оказаться голодной пастью, а камень за спиной – хищным мутантом, готовым броситься и убить, едва ты потеряешь бдительность. Оттого любой привлекательный предмет, беззаботно валяющийся на земле, с высокой долей вероятности является коварной ловушкой. Потому что в этом голодном, жадном мире ничто не может валяться просто так.