В Москве эшелоны встали на запасных путях Московской кольцевой железной дороги, и к личному составу дивизиона с напутственной речью обратился генерал-майор Я. Н. Федоренко, начальник Главного автобронетанкового управления РККА, которому подчинялись бронепоезда.
После бункеровки дивизион отправился на юг, к Туле. На перегонах от Горького и до Москвы и далее – к Туле бронепоезд «Козьма Минин» вела бригада Глеба Васильевича. Вот где приходилось потрудиться в полной мере. Поезд хоть и не длинный, но тяжелый, и почти на всех участках для обеспечения хода приходилось держать давление в котле четырнадцать атмосфер, максимальное. Но скорость при этом не превышала шестидесяти пяти километров в час, недотягивая до максимума.
В то время вагоны соединялись цепями за крюки. Во время рывков или на перемене профиля цепи могли не выдержать, что время от времени и случалось. Поэтому от машиниста требовались искусство и опыт.
Базовой станцией была определена станция Чернь, на которой скопилось одновременно четыре дивизиона поездов – 10, 31, 38 и 55-й. Дивизионы ждали боевого приказа, бункеровали паровозы, пополняли запасы провизии.
Такое скопление поездов на небольшой станции не могло остаться незамеченным для агентурной и авиаразведки немцев. И потому следующим же днем 18 мая восемнадцать немецких бомбардировщиков совершили налет на станцию.
Это было первое боевое крещение. Появились первые потери.
Едва начался налет, бронепоезда выбрались со станции за выходные стрелки, и зенитчики открыли огонь.
Но базовые эшелоны оставались на станции. Прямым попаданием авиабомб были разбиты штабной и санитарный вагоны, погибли первый командир дивизиона майор Грушевский, начальник штаба старший лейтенант Письменный и еще несколько человек. Однако сами бронепоезда оказались целы.
На станции во время налета стоял эшелон с боеприпасами. И если бы в эшелон попала бомба, возникла бы опасность взрыва, детонации.
Командир охраны эшелона подбежал к паровозу, выхватил пистолет и рукоятью стал бить по будке машиниста:
– Машинист!
Глеб Васильевич выглянул в окно.
– Уводи состав со станции, боеприпасы там!
Машинист оценил грозящую опасность: ведь на путях еще стояли бронепоезда и вспомогательные эшелоны. Он дал задний ход и подъехал к стрелке. Однако стрелочника не было на месте, он укрылся где-то от бомбежки.
– Сергей, к стрелке! Как доеду, переводи и на паровоз!
Сергей повис на нижней ступеньке лестницы и, едва паровоз миновал стрелку, спрыгнул и перевел ее.
Паровоз тронулся вперед. Сергей перепрыгнул и зацепился за поручни. Машинист притер буфера паровоза к буферам вагонов. Обычно соединяли сцепщики, работники станции, но сейчас и они разбежались.
– Сергей, Василий, на сцепку!
Оба паренька мигом слетели с локомотива и бросились к тендеру. Там уже находился начальник охраны эшелона.
Одну цепь успел накинуть Сергей, другую – Василий. Не сговариваясь, они одновременно начали крутить винты сцепки, когда сверху послышался вой немецких бомбардировщиков. Тут же раздался один взрыв, потом другой.
– Хватит! Надо уводить!
Все трое выскочили с рельсов и бросились к паровозу. Увидев бегущих, машинист дал ход.
Взбирались на ходу. Кочегар Василий и Сергей были уже привычными, а вот военный споткнулся. Сергей успел схватить его за руку, помог подняться.
Для вражеских самолетов дым из паровозной трубы и пар из паровых машин – что красная тряпка для быка.
Первым снизился и обстрелял вагоны истребитель. За ним свалился в пике бомбардировщик Ю-87. Две бомбы легли рядом с эшелоном, не причинив вреда.
Состав набирал ход. После станции с обеих сторон от путей потянулись лесозащитные полосы. Деревья старые, развесистые, но листвы мало, поскольку была только середина мая и после холодной зимы и затяжной весны почки еще не распустились. Но все-таки укрытие.
Машинист остановил состав на «кривой» – как назывался поворот.
«Юнкерс», набрав высоту, перевалился через крыло и, включив сирену для устрашения, пошел вниз. От него отделились две большие черные капли – бомбы.
Со стороны станции, от которой отъехали недалеко, едва больше километра, к бомбардировщику потянулись трассы малокалиберной зенитной артиллерии. Бомбардировщик не выдержал и отвернул в сторону. Сброшенные им бомбы легли в лесополосе, осколки ударили по вагонам. И снова – ни пожара, ни взрыва.
Налет закончился неожиданно. Один бомбардировщик удалось подбить, и дымящийся «Юнкерс» со снижением ушел на запад.
Бронепоезда и другие эшелоны снова въехали на станцию, и всем стало понятно, что держать на одной станции столько крупных целей очень опасно.
Всю вторую половину дня хоронили убитых. У каждого бронепоезда были потери – в базовых эшелонах. Были погибшие и среди работников станции. Недалеко от вокзала вырыли братскую могилу – даже сделали скромный обелиск силами ремонтных мастерских. Поклялись отомстить немцам, и слова не расходились с делом. Поступил приказ: 31-му дивизиону произвести огневой налет на станцию Мценск, где, по данным разведки, разгружалась немецкая дивизия.
Оба бронепоезда вышли ночью со станции малым ходом и, не привлекая внимания, ушли к цели. Встав на рельсах один за другим, в три часа ночи они открыли огонь. Каждый бронепоезд выпустил по тридцать снарядов и полный боекомплект реактивных снарядов.
Станция Мценск была от них в нескольких километрах, и в ночи хорошо было видно огненное зарево от пожаров, бушевавших на станции. Затем, опасаясь, что их засекут, поезда отошли на запасные позиции.
Прошел час, в течение которого немцам почти удалось погасить пожары. Они разбирали завалы, собирали раненых.
Но командиры бронепоездов решили повторить налет. Они выдвинулись снова и ровно через час после первого налета повторили обстрел.
Едва прогремел последний выстрел, поезда ушли на Чернь.
На этот раз пожары на станции Мценск бушевали долго. В дальнейшем пленные немецкие солдаты рассказали, что второй налет бронепоездов нанес даже большие потери, чем первый. Многие погибли, было значительное число раненых, уничтожена и исковеркана техника, взрывались боеприпасы и топливо. И это было первое боевое испытание бронепоездов и железнодорожников.
Оба бронепоезда вернулись без потерь, и из вагона базового поезда пополняли боезапас. Бойцы из экипажей обоих поездов ходили гордыми, и Сергей смотрел на них с завистью. Люди воюют, наносят врагу значительный ущерб – а он? Вроде уже и в действующей армии, а как был помощником машиниста на паровозе, так и остался. Что изменилось? У него до сих пор даже оружия нет и роба черная, в угольной пыли и мазуте. Обидно!
После пополнения боезапаса поезда покинули станцию. Оставаться на ней было опасно, вражеская авиация могла повторить бомбовый удар, тем более что разведка у немцев была поставлена хорошо. По слухам, бродившим среди железнодорожников, были люди, которые видели, как перед налетом, когда вражеские бомбардировщики уже заходили на цель, со стороны лесопосадки вылетели две красные сигнальные ракеты, указывающие на бронепоезда.