– Дункан? – в волнении прошептала я.
Мы не виделись четыре месяца. На глаза навернулись слезы.
– Это мой сын! Это Дункан!
Отряду всадников осталось проехать считаные метры, отделявшие дорогу от поляны, на которой стоял домик Беатрис. Я бросилась бежать. Дункан спрыгнул с коня и порывисто обнял меня. Я прижалась щекой к его плечу, плача от радости.
– Мама! – шепнул он, прижимаясь губами к моим волосам и ласково их поглаживая. – Мама, я…
Как и я, он задыхался от волнения и радости. Не закончив фразу, он прижал меня к своему сердцу еще крепче. Мы простояли так много долгих минут, пока наши объятия наконец разомкнулись.
– Боже! – вскрикнула я, прикасаясь к припухшему шраму, изуродовавшему ему щеку.
Дункан стиснул зубы, и я почувствовала, как под моими пальцами заходили желваки.
– Ничего страшного, мама. Просто царапина.
– Царапина? Да тебе чуть не снесли пол-лица!
– Могло быть намного хуже.
Он посмотрел на меня так печально, что я умолкла. Он был жив, разве этого недостаточно? Я чуть отступила, чтобы получше его рассмотреть.
– Это правда, ты выглядишь молодцом. Ты хотя бы не голоден?
Едва заметное движение у него за спиной привлекло мое внимание. Дункан тоже его заметил и оглянулся. Девушка с ярко-рыжими волосами, которую я увидела на дороге первой, смотрела на меня и робко улыбалась. Странно, но она кого-то мне напомнила… Ее красивые голубые глаза смотрели то на меня, то на Дункана.
– Мама, познакомься, это Марион!
Я едва не открыла рот от изумления. Марион? Дочка Гленлайона, в которую влюбился мой сын?
– Здравствуйте, – пробормотала девушка едва слышно. Мой ошарашенный вид смутил ее еще больше.
Я взяла себя в руки и попыталась доброжелательно улыбнуться.
– Здравствуй!
Последовало неловкое молчание. Дункан понял, что пора прояснить ситуацию.
– Марион – моя жена, мама.
– Твоя… жена? – обомлела я.
Как быстро он все решил! И что теперь будет с Элспет? Что он ей сказал? Но не расспрашивать же его об этом при Марион! Меган! Вот кого она мне напомнила. Высокая, худенькая, с кошачьими повадками… Правда, во взгляде Марион не было той холодной расчетливости, которая читалась в изумрудных глазах Меган Хендерсон. И лицо у нее… Как бы это сказать? Оно было менее правильным, утонченным, но в то же время очень приятным в своей оригинальности, особенно когда она улыбалась.
Пухлые губы Марион снова сложились в приветливую улыбку. Она пожала мне руку и вернулась к Дункану, который поспешил ее обнять. Подумать только, мой сын успел жениться, и на ком? На дочке лэрда Гленлайона! Интересно, знает ли об этом Лиам? Теплая ладонь мужа опустилась на мое плечо. Наступил его черед обнять сына.
Встреча была радостной, все смеялись и перебивали друг друга. Дональд рассказал нам, как спасся от драгун и вернулся в Перт.
– Как вы нас нашли?
– Дональд смутно, но помнил место, где на вас напали англичане, – объяснил наш сын. – Оттуда мы и начали путь. Мы ездили по окрестностям, расспрашивали местных жителей. Мы искали несколько дней, но никто вас не видел и не слышал о вас. Тогда мы решили, что вы поехали дальше, в Инвернесс. Мы уже собирались туда отправиться, когда один крестьянин сказал, что видел охотников с богатой добычей… и они уехали по этой дороге. А потом, уже в пути, мы встретили эту восхитительную даму. – И Дункан указал на Беатрис, с которой не сводили глаз его спутники.
– Эта восхитительная дама – Беатрис Беккет. Она заботилась о нас все это время и поставила на ноги твоего отца, – сказала я, подходя к молодой женщине. – Мы бесконечно ей признательны.
– Отец был ранен?
– Я был болен, – уточнил Лиам. – Но все уже прошло.
Дункан окинул поляну взглядом, словно высматривая кого-то. Лицо его помрачнело.
– А где Колин?
До этого никто не спрашивал о моем девере, но я видела, что мужчины украдкой поглядывают по сторонам. Лиам вздохнул. С губ Дункана сорвался хриплый крик.
– Проклятье!
Подошел Дональд. Думаю, он и раньше догадывался, что Колина постигло несчастье.
– Его арестовали?
– Нет. Его убили в самом начале перестрелки.
– Я… Мне очень жаль, Лиам. Где его похоронили?
– Там, на вершине холма.
И Лиам указал на тропинку, ведущую к импровизированной могиле Колина. Сам он на холм подниматься не стал – слишком сильные эмоции вызывал в его душе один только вид могилы. Мужчины ушли на холм почтить память Колина. Понимая, что времени остается мало, я подошла к Беатрис, чтобы поблагодарить ее от всего сердца и заверить, что этой весной мы с Лиамом вернемся за телом моего деверя. Сама судьба послала мне встречу с этой хрупкой женщиной! Она и доктор Мэншолт – оба стали маяками, которые не дали моему кораблю-душе сбиться с пути и затеряться во мраке. Благодаря им моя жизнь изменилась, и я знала, что никогда их не забуду.
Лиам остался возле хижины. Время от времени он посматривал на клестов, гомонивших над хлебными крошками, которыми их каждый день угощала наша гостеприимная хозяйка. По напряженному выражению лица я поняла, что его что-то беспокоит.
Мужчины и эта девчонка Кэмпбелл, вернее, супруга моего сына, вернулись с грустными лицами. Пришла пора отправляться в путь. Нам предстояло перебраться через Кернгорм. Мнения насчет маршрута разделились: одни говорили, что нужно объехать горы, другие – что лучше выбрать прямую дорогу, через перевал. Лиам положил конец обсуждению: на перевалах и в горных долинах скопилось много снега, и лошадям этот путь может оказаться не по силам, к тому же вынужденные остановки отдалят момент прибытия в Инвернесс. Было решено отправиться в объезд.
Погода последние пару дней стояла теплая, и снега быстро таяли, отчего дороги стали еще менее проходимыми. Лошадям приходилось брести по колено в грязи, и они уставали быстрее обычного. И все же, сделав в пути несколько коротких привалов, мы проехали многие десятки километров. До Инвернесса было рукой подать.
Я научилась ценить общество Марион и даже перестала про себя называть ее «эта девчонка Кэмпбелл». В пути намного приятнее разговаривать с женщиной, чем с мужчинами, кроме того, она оказалась отличной охотницей.
Третий день путешествия подходил к концу. Мужчины собрали груду хвороста, чтобы развести костер у подножия огромной гранитной скалы, защищавшей нас от северо-западного ветра. Мы с Марион, как обычно, нарезáли еловые ветки, чтобы соорудить из них некое подобие шалаша. Я отнесла уже несколько охапок хвои к стоянке, где весело горел костер, когда послышался выстрел. Я встрепенулась и прислушалась. Казалось, время остановилось. Дункан побледнел и со всех ног бросился туда, где, по его предположениям, должна была находиться Марион.