– Где Франсес? Что вы сделали с моей дочкой, грязные…
Рука отпустила мое плечо и стиснула запястье.
– Тише, a ghràidh, это всего лишь страшный сон!
Я всхлипнула. Глаза привыкли к темноте, и я различила лицо Лиама. Тело мое чуть расслабилось.
– Я слышала, как она зовет меня… Но я ее не видела. Она… Лиам, она так далеко и в таком отчаянии!
– Мы непременно найдем ее, – шепнул он ласково. – Завтра мы ее найдем!
– А если она умерла? – плача, воскликнула я. – Боже, я умру, если потеряю еще одно дитя!
– Она не умерла, – отозвался Лиам, и голос его прозвучал жестче. – Если она звала тебя, значит, еще жива.
– Но эти варвары бросили ее в «яму»! Как пережить такое?
– Она сильная, и голова у нее такая же упрямая, как и у тебя! Она не даст так просто себя замучить!
Его прикосновение причиняло боль, поэтому я попыталась освободиться. Лиам отпустил меня и с хриплым кашлем повалился на матрас.
Огонь в жаровне погас, осталось лишь несколько красных углей. Если мое сердце разрывалось при мысли о том, что Тревора казнили, то каково же было моей дочери? Узнала ли Франсес, что мужа приговорили к казни, прежде чем ее бросили в «яму»?
Инвернесская «яма»… На самом деле это была крошечная одиночная камера, устроенная под настилом моста через речку Несс. Мэри Макбин, гостившая у нас в долине несколько лет назад, рассказала нам о ней со всеми подробностями. Она сама провела в «яме» несколько дней за кражу головки сыра и мешка ржи у соседки. Места в камере было так мало, что в ней невозможно было повернуться, самое большее – присесть на корточки. Так, на корточках, она и спала. Над головой с утра до вечера грохотали повозки и шумели шаги, и от этого шума голова, казалось, готова была лопнуть. Мне пришло на ум, что если Франсес узнала о судьбе Тревора до того, как ее закрыли в «яме», то это место наверняка стало для нее могилой.
Лиам притянул меня к себе, и я прижалась щекой к его груди. Сердце его билось ровно, дыхание было глубоким, размеренным. И все же я знала, что он волнуется не меньше, чем я. Он гладил меня по волосам, желая успокоить.
– Завтра мы найдем этого преподобного отца… Чисхолма, верно?
– Да.
– Наверняка нашелся добрый человек, который приютил Франсес, а может, она уже на пути в Гленко…
Он обнял меня, согрел своим теплом.
– А ты? – спросила я едва слышно. – Как ты себя чувствуешь?
Он ответил не сразу. Пальцы его принялись вырисовывать фигуры у меня на спине, что было очень приятно.
– Страшно сказать, но мне стало намного легче после… в общем, после того случая с дезертиром.
Он глубоко вздохнул и замолчал. Ритм его сердцебиения действовал на меня успокаивающе. Я уже соскальзывала обратно в объятия Морфея, когда почувствовала, как мышцы его напряглись у меня под щекой. Я подняла голову и не сразу сообразила, что происходит. Лиам осторожно отодвинулся от меня.
– Я слышу шаги! – прошептал он, спрыгивая с кровати.
– Что? Где? – пробормотала я, привстав на постели.
Я увидела, как он идет к двери, как его кинжал блеснул в свете нарождающегося солнца. Кто-то поскребся в дверь.
– Эй, Лиам! – позвал мужской голос.
– Ты напугал меня!
Лиам открыл дверь и впустил в комнату смущенного Макенрига.
– Не слишком ли рано для побудки? – сердито поинтересовался он, возвращая кинжал в ножны. – Если ты пришел пожаловаться на Ангуса, клянусь, я…
– Нет, конечно! Я выполняю твой приказ. Ты сказал сразу прийти и сказать, если кто-то объявится в трактире. Так вот, у нас были гости.
Лиам нахмурился.
– Фрейзеры? Я знал, что этот Росс не удержит язык за зубами!
– Нет. Пришли не солдаты, а сын местного булочника, Иан-Мор Макинтош, – сообщил Дональд, впуская в комнату паренька, который до этого пребывал в коридоре под присмотром Ангуса.
Мальчику было лет тринадцать-четырнадцать, не больше, и выглядел он испуганным, а увидев меня, смутился и поспешно отвернулся. Прислонившись к стене, Лиам с минуту смотрел на него, потом потер подбородок и прищурился.
– Ты меня искал, парень? – с любопытством спросил он. – Что такого срочного ты хотел сказать, что не могло подождать до утра?
Мы приехали в город несколько часов назад. Откуда мальчик мог узнать об этом? Юный Иан-Мор испуганно вытаращил глаза, когда Лиам снова взялся за свой нож.
– Понимаете… Понимаете, я услышал…
Он как зачарованный смотрел на кинжал, которым поигрывал Лиам.
– Лучше скажи для начала, кто послал тебя, малыш?
– Р-р-росс… Мистер Росс, хозяин харчевни!
– Я его знаю, – кивнул Лиам, который с трудом сдерживал нетерпение. Он положил нож на стол за спиной и наклонился, чтобы посмотреть пареньку в глаза. – И что же мистер Росс велел тебе передать среди ночи?
– Это не он велел передать, это я сам пришел сказать…
– Ты?
Лиам выпрямился и посмотрел на мальчика с бóльшим интересом.
– Я как раз принес хлеб и услышал один разговор… – начал паренек, к которому понемногу возвращалась уверенность.
– Где же?
– На улице Кастл-винд. Мужчины выходили из публичного… из дома миссис Роуз. А я как раз вышел из пекарни отца. Я решил постоять в тени, подождать, пока они пройдут. Ну, чтобы они не забрали хлеб, который мне нужно было отнести заказчику. Они разговаривали шепотом. Но я разобрал, что речь шла о банде наемников. И, по-моему, один из этих двоих был в банде. Наемники эти накануне приехали из Кейтнесса и собирались отправиться дальше на юг, чтобы выполнить жуткое дело, ради которого их наняли…
– И что это за дело? – спросил Лиам, любопытство которого возрастало с каждым словом парнишки.
– Найти Претендента и убить, – запинаясь, проговорил Иан-Мор.
Дональд присвистнул, а Ангус пробормотал ругательство. К Лиаму не сразу вернулся дар речи.
– И при чем тут мистер Росс?
– Когда якобиты капитулировали в Престоне, сэр, мой отец попал в плен к англичанам. До этого он служил под началом старого Борлума. Я как раз нес хлеб мистеру Россу и пересказал ему разговор тех двоих. Я знаю, ему можно доверять. Мистер Росс – мой дядя. Он послал меня к вам пересказать, что я услышал. Он подумал, что вы – из клана Макдональдов и захотите предупредить Его Величество об опасности…
Лиам посмотрел на меня, потом снова на юного Иана-Мора.
– Ты хорошо рассмотрел этих людей? Ты их знаешь?
– Нет. Но я услышал, что одного зовут Маккей. На улице темно было… Но я точно рассмотрел, что у него вместо правого глаза – черная повязка. И он говорил так, что я сразу понял, – это он и есть наемник.