Проныра кивнул — а что ему еще оставалось делать.
— …Ну а раз так, то я выбрал вот эту, — Ингви вновь указал на кучу, которую толстяк предназначил себе.
Тут в разговор включился казначей — тот самый, кстати, вельможа, что вел переговоры с наемниками. Непонятно, чем руководствовался этот достойный царедворец, но он (не поняв разговора, ведшегося на общем) принялся горячо доказывать Ингви, что предназначаемая ему Пронырой доля самое меньшее на четверть дешевле. Демон, вкратце пояснив казначею свой выбор, добавил:
— Спасибо, конечно, почтеннейший, но кто бы мне что не говорил, я более всего верю достойному Проныре. Он мой друг, он меня не обманет. Верно, друг? Я даже думаю, что из скромности мой друг хотел взять себе меньше. Как же после этого я не отблагодарю его, выбрав ту же меньшую долю. И еще за такое дружеское отношение я прощаю другу Проныре те деньжата, что он мне обещал. Помнишь, те двести энмарских келатов, что ты обязался заплатить мне на Ругане? Так вот — прощаю.
Проныра часто-часто закивал, сыпя благодарными фразами, но демон его не слушал. Ингви, Кендаг и Сарнак принялись примериваться к добыче, обсуждая, как бы половчее взять все зараз. Филька, получивший несколько ран в «битве коз», как уже обозначили это сражение местные сказители, к переноске тяжестей не привлекался, а Ннаонна тут же бесцеремонно выбрала из награды несколько браслетов и ожерелий и напялила их на себя — прямо на пропитанный кровью грязный наряд…
Из внутренних покоев вышел Алгано Лучич. Стараясь не смотреть на уносимые ценности, он объявил:
— Завтра пир, чужеземцы. Приглашаю вас по древнему обычаю нашего народа принять благодарность… И отведать моего угощения… Завтра соберутся люди со всего острова…
— Спасибо, царь, — откликнулся Ингви, — придем непременно. А что, с пиром, наверное, у тебя стало меньше проблем, учитывая мой способ ведения боя, а?
— Да, чужеземец, — с несколько болезненной улыбкой ответил тот, — коз и овец сегодня набили изрядно…
— Значит, до завтра… — заключил Ингви.
Куда тащить богатую добычу — споров не возникало. Смертельно уставшим друзьям казалось мукой пройти даже те несколько сот метров, что отделяли их временное жилище от берега, где Рунгач пришвартовал «Листу»… Ввалившись в дом, они свалили сокровища грудой на пол и рухнули в изнеможении на свои тюфяки. Ингви напоследок пробормотал, что даже пальцем не шевельнет, чтобы принять какие-нибудь меры безопасности:
— Все уже знают, что Ннаонна — вампир. Это их напугало куда сильнее, чем все мои штучки… — саму Ннаонну это замечание привело в совершенный восторг.
Утром пожаловал Липич. Бравый воин, видимо, весь извелся, решая, как ему держать с пришельцем — то ли возмущаться нанесенными накануне оскорблениями, то ли забыть о них и благодарить за спасение жизни. Победило все же последнее:
— Я не поблагодарил вчера тебя за помощь, колдун. Сегодня пришел… — тамейон выглядел очень смущенным и с трудом подбирал выражения, вежливые слова ему удавалось выдавить через силу, — в общем, спасибо… И еще вот что. Вчера мы взяли добычу. Столько оружия северян ни у кого еще не бывало. Отличное оружие. Наши такого делать не могут… Так ты выбери, чего захочешь.
Вежливость, обуявшая Липича, дошла до того, что он велел своим людям притащить трофеи к дому, где ночевали чужеземцы — так что друзьям даже не понадобилось никуда идти, чтобы осмотреть оружие.
В общем-то трофеи Ингви не интересовали — но вежливость требовала взглянуть. К удивлению демона несколько секир, а также меч и кольчугу Трорма Оди Кендаг с Филькой определили, как гномью работу. Казалось странным, что достаточно дорогое оружие пересекло весь Мир — от Гор гномов на северо-востоке — чтобы попасть сюда, на юг. Один из топоров Кендаг взял из общей кучи и сделал несколько пробных взмахов.
— Что, лорд, хороша вещица? — осведомился Ингви, — ну так бери себе. Так ведь, тамейон? Мы можем взять себе что-нибудь из этого?
— Да. И я думал, что ты выберешь себе эти удивительные доспехи, — Липич указал на великолепную кольчугу, — и этот большой меч.
— Меч мне не нужен, потому что мой лучше. А кольчуга… возьми ее себе.
— Не-е… — скорбно покачал головой Липич, — раз ты не взял, царь для себя отберет…
* * *
День, странно начавшийся с посещения Липича, довольно странно и продолжился. Царские слуги доставили завтрак, почти целиком состоящий из мясных блюд — явно приготовленных из жертв вчерашней баталии. С ними пожаловал царский казначей. По какой-то непонятной прихоти Лучич решил все переговоры с чужеземными спасителями вести через него. Возможно, ранг гостей требовал, чтобы посол имел определенно высокий статус, а этот вельможа занимал важный пост, да еще и приходился царю довольно близким родичем… Итак, сей достойный муж передал торжественное приглашение на праздничное пиршество и предупредил, что согласно старинной традиции спасителей будет благодарить старшая дочь Лучича — увенчает венком и что-то скажет…
— Это великая честь, чужеземец, — объявил казначей, обращаясь к Ингви, сплетая пальцы и закатывая глаза, — так что и твой вид должен соответствовать торжественности обряда!
Это был намек на то, что Ингви следует принарядиться на пир поприличнее, несомненно, замызганный внешний вид великого героя раздражал царедворца.
— Ничего, ничего, — «успокоил» посланца Ингви, — что-нибудь придумаем.
Естественно, придумать ничего не удалось, запасной одежды, тем более парадной, ни у кого не было. Пришлось идти на местный базар и втридорога (кто же не знал о богатой награде, доставшейся чужеземцам) купить кое-какую одежонку. Сильнее всех огорчилась Ннаонна — ей не удалось найти ничего черного! Все наряды приличествующего девицам фасона, что предлагали купцы оказались кричаще-ярких оттенков. Наконец раздосадованная вампиресса подобрала себе одеяние из алых и багровых тканей. Она объявила Ингви, что после такого бедствия нуждается в компенсации и под этим предлогом навешала на себя множество изделий из золота и серебра. Ингви заметил ей, что теперь она является ходячей ювелирной лавкой, но спорить не стал:
— В конце концов, все это честно заработано. Так чего же не одеть?
— Вот именно! — подхватил Филька, водружая себе на шею тяжеленную золотую цепь. Ему-то как раз пестрые наряды были по нраву.
— Ага, еще один!..
Наконец все были готовы. Оставался еще один вопрос — где оставить сокровища. Во время похода на базар сундуки стерегли Рунгач и Кендаг, у которого под кольчугой оказался наряд, который орк счел вполне приличным. Но теперь на пир предстояло отправиться всем. Оставлять же сокровища на милость вороватых и алчных туземцев не хотелось… Поэтому всю добычу сложили в огромный сундук, который предварительно запихнули в старое доброе «логово» на паруснике руганцев, дверь заперли на огромный замок, который Ингви с Сарнаком продублировали мощными чарами. Кроме того демон объявил, что на страже в каюте он оставил могучее заклинание, которое сразит любого покусителя. После этого суденышко отогнали от берега и оставили под присмотром Рорича с Мотычем, которых Рунгач на пир не брал.