– А что будет, когда поймает?
– Съест.
Кира тряхнула головой:
– Ну да, но я имела в виду: почему нужно этого ждать?
– Когда поест, он не голодный, – ответил Афа, безучастно глядя в пол. – Подожди, как он начнет есть, и тогда можешь выходить за водой, пока он занят. Тогда он не съест тебя. Но никогда не забывай взять рюкзак, – провозгласил он, потрясая ложкой. – Никогда не оставляй рюкзак.
Кира поразилась простоте этого приема, но ответ Афы породил кучу новых вопросов: как он узнает, что чудовище поело? Что имел в виду, говоря «он был медведем»? Что такого у него в рюкзаке, и кто научил его всем этим премудростям? Она решила задать последний вопрос, показавшийся ей наилучшей возможностью разговорить Афу.
– Кто велел вам никогда не оставлять рюкзак?
– Никто. Я – человек. Никто мне ничего не велит, потому что я последний на свете.
– Конечно, никто вам ничего не велит, – едва сдерживая раздражение, ответила Кира, которую это хождение по кругу уже начинало откровенно выводить из себя, – но у вас же есть друзья? Те, что предупреждали вас, что нельзя забывать рюкзак?
– У меня нет друзей, – Афа замотал головой в странной разболтанной манере, отчего затряслось все его огромное тело. – Никаких друзей. Я последний.
– Но здесь были другие? Раньше с вами были другие люди, в этом безопасном доме?
– Только ты – Его голос изменился, и Киру пронзила мысль, что, возможно, он действительно жил совершенно один и что она, вероятно, первый человек, с которым он говорит, за многие годы. Кто бы ни спас его и ни научил выживанию, кто бы ни оборудовал эту и все другие радиостанции, кто бы ни начинил их взрывчаткой, он, возможно, уже давно мертв, убит партиалами или животными, либо умер от болезни или несчастного случая, оставив этого великовозрастного ребенка одного среди мертвого города. «Вот почему он называет себя последним человеком – он видел смерть остальных».
Тихим, мягким голосом Кира спросила:
– Вы скучаете по ним?
– По другим людям? – Афа пожал плечами, отчего его большая голова закачалась, как на шарнирах. – Без них стало тише. Я люблю тишину.
Кира села, хмурясь. Чем больше он говорил, тем больше все сказанное смущало ее: с каждым вопросом она лишь отдалялась от понимания этого чудака. Самым непонятным была табличка на двери в «ПараДжене» – у Афы Дему был собственный кабинет с именной табличкой, а «ПараДжен» не производил впечатления компании, которая могла выделить отдельное помещение умственно неполноценному человеку лишь для того, чтобы доставить несчастному удовольствие. Он явно работал там, явно делал что-то важное или был кем-то важным.
Что там было у него на двери? Кира попыталась вспомнить, потом кивнула, когда слово всплыло в памяти: «ГГ». «Это такая жестокая шутка? Назвать чудика “it”, “оно”? Тогда понятно, почему он не хочет говорить о “ПараДжене”». Да нет, глупости! Насколько она знала старый мир, там такого не делали, по крайней мере, не на официальной табличке огромной корпорации. Буквы на двери явно означали что-то иное. Она изучающе посмотрела на лицо огромного мужчины, доедавшего «фруктики», пытаясь понять его эмоциональное состояние. Можно ли уже поднимать тему «ПараДжена», или он опять замкнется в себе? Лучше не спрашивать о фирме, просто узнать про те буквы.
– Вы, я вижу, много знаете про… Ай… Ти… – осторожно спросила Кира, надеясь, что вопрос звучал не очень глупо, или, хуже того, оскорбительно. Глаза Афы загорелись, и Кира мысленно издала ликующий клич.
– Я был ай-ти-директором, – подтвердил он. – Делал все: они не могли шагу ступить без меня. – Рот Афы расползся в широкой улыбке, рука горделиво обвела стоящие повсюду компьютеры: – Я знаю все.
– Здорово! – серьезно сказала Кира, с трудом сдерживая лезущую на лицо улыбку. Наконец-то разговор сдвинулся с мертвой точки. Она бросилась вперед:
– Расскажите мне про это: про ай-ти.
– Нужно знать, как все работает, – заговорил он. – Нужно знать, где все находится: что-то в «облаке», что-то на дисках, но еще важно, что это за диски, и они не станут работать без электричества. Вот почему у меня «Зоблы» на крыше.
– Солнечные батареи, – уточнила Кира, Афа кивнул.
– «Зоблы» и «Хуфоны», хотя их гораздо труднее найти, и ломаются они часто. Я превратил генераторы в комнате «С» в аккумуляторы, чтобы накапливать дополнительную энергию от «Хуфонов» – они держат ее долго, но нужно периодически разряжать их и снова заряжать, иначе выйдут из строя. Вот, – он наклонился вперед, энергично жестикулируя, – подобрав нужный ток, можно получить доступ к любому накопителю, какой нужен. Большая часть того, что стоит здесь, – твердотельные накопители, но вон те большие, в углу, – это серверы на жестких дисках. Им нужно гораздо больше электричества, но зато на них и помещается намного больше данных – именно там хранится основная часть.
Он продолжал, с каждой минутой быстрее и с большей живостью, чем все, что делал или говорил до этого. У Киры закружилась голова от внезапно обрушившегося на нее каскада сведений, в которых она понимала даже не все слова и от силы половину сути, – он, очевидно, рассказывал об оцифровке информации, различных способах записи и хранения данных, но говорил так быстро, а Кира так мало смыслила в этом вопросе, что большая часть просто пролетала мимо ее ушей.
Что произвело на нее наибольшее впечатление, так это глубокое, потрясающее владение темой. Она поспешила заключить, что он недалек, инфантилен и годится разве что воду носить по чьему-то указанию, но теперь поняла, что первое впечатление оказалось более чем обманчивым. Афа был не без странностей, конечно, и она не сомневалась, что он не вполне здоров, но, по крайней мере, в родной области разбирался непревзойденно.
– Подождите! – воскликнула она, подняв руки. – Подождите, не так быстро. Начнем с начала. Что такое ай-ти?
– Информационные технологии, – ответил Афа. – я был ай-ти-директором. Следил, чтобы работали компьютеры, устанавливал серверы, поддерживал безопасность «облака» и видел все, что творилось в сети. – Он наклонился вперед и пристально посмотрел ей в глаза, ковыряя пол массивным пальцем. – Я видел все. Я видел, как все это случилось. – Он снова распрямился и раскинул руки, словно охватывая всю комнату или даже весь дом. – У меня все тут, почти все, и я собираюсь показать это всем, и все узнают истинную историю, узнают в точности, как это произошло.
– Что произошло?
– Конец света, – просто ответил Афа. Он сглотнул, его лицо покраснело от натуги, когда он попытался говорить, не делая перерыва на вдох: – Партиалы, Война, восстание, вирус – все!
Кира кивнула, ее пальцы дрожали от возбуждения:
– А кому вы собираетесь рассказать?
Светящееся гордостью лицо Афы погасло, руки бессильно упали вдоль тела.
– Никому. Я – последний человек, оставшийся в живых.