Герои вытащила нож из ножен, раскрыла его и, зажав в зубах, нырнула. Почти минуту спустя выскочила на поверхность с ножом в одной руке и свободным концом шланга в другой.
– На сколько ты можешь задерживать дыхание? – изумилась Кира.
– Биологически совершенна, – бросила Герои. – Сколько раз повторять. На, держи, другой конец пока привязан к полке хомутиком.
– Возможно, только поэтому он еще здесь, – пробормотала Кира в спину ныряющей Герои. Та вынырнула чуть погодя, кивнув: готово. Кира начала как можно старательнее сбухтовывать шланг, но остановилась на двадцатом витке.
– Тут должно быть не меньше сотни футов.
– Тогда пошли, – ответила Герои, хватая отрезок шланга, а Кира нырнула обратно в окно. Вынырнула она намного южнее, чем планировала, и тут же стала искать глазами Сэмма, наблюдавшего с крыши. Ей показалось, или парень улыбнулся, увидев ее? Конечно, он беспокоился, почему их так долго не было видно, но Кира внезапно поймала себя на том, что надеется: главным образом он волновался за нее, лично, а не просто за успех или неуспех поисков веревки.
Прогнав эту мысль прочь, она подняла над водой один конец своего трофея.
– Шланг! – выкрикнула она одно слово, запыхавшись от борьбы с течением. Наконец ей удалось добраться до крыши, и Сэмм втащил ее наверх. Следом вылезла Герои, и близко не уставшая так, как Кира. Сэмм вытянул из воды петли шланга, сбухтовав его на заросших мхом досках, и махнул рукой через затопленную деревню в сторону берега, где, внимательно наблюдая за ними, стоял Даг, конь Герои.
– По-моему, это лучшее место, чтобы вытащить ее на берег, – объяснил парень. – Путь вроде бы свободен; конечно, это зависит от осадки барки, но она кажется плоскодонной. Вернемся к ней и привяжем один конец шланга за… – Он задумался, изучая выступавшие над водой части домов. – За тот фонарный столб. Я могу доплыть отсюда, привязать шланг, обрезать то, что там удерживает барку, затем отбуксируем ее на берег.
– Вот так вот просто? – удивилась Кира.
– Если барка не привязана железной цепью, то да. Задачей потруднее будет вывести ее, нагруженную лошадьми, обратно на реку, не столкнувшись со всеми этими домами.
– Подозреваю, мы станем первыми, кто попытается пришвартоваться с той стороны Главной улицы, – не сдержала яда Герон. – Не думаю, что они строили деревню в расчете на свободный проход барж между домами.
– Будем отталкиваться от столбов, – предложила Кира, – сопротивляясь могучему течению Великой Миссисипи, сносящей мосты и города.
– Вот так вот просто? – спросил Сэмм. Подняв взгляд, девушка обнаружила на его лице улыбку: неуверенную, словно парень впервые пробовал улыбнуться. Она улыбнулась в ответ.
– Да, так просто.
Разумеется, все оказалось не просто. Сэмм едва дотянулся до барки шлангом, привязанным к фонарному столбу, и даже когда они передвинули узел почти на самый кончик, течение оказалось слишком сильным, чтобы нырять к швартовочным канатам – не к одному, как они думали, а к пяти. Привязав шланг к барке, Сэмм пробыл в воде почти полчаса, перерезая канаты, лишь ненадолго всплывая за глотком воздуха. Кира с трудом могла видеть парня, но он побелел и дрожал от холода. Каждый раз, когда он нырял, девушка задерживала дыхание вместе с ним, проверяя, как долго она выдержит, и каждый раз он, казалось, погружался все на дольше. Время тянулось невыносимо, пока в итоге Кира не уверилась, что он утонул. Внезапно барка накренилась, закачалась, не сдерживаемая более обрезанными канатами, но Сэмм по-прежнему не показывался. Кира досчитала до десяти. Ничего. Она зашла в воду, снова сосчитав до десяти, до двадцати, и вскоре Герон уже плыла рядом с ней, держась за садовый шланг, натянутый почти до предела прочности. Барка снова закачалась, крутясь и ударяясь о стены домов, и из воды вынырнул Сэмм, судорожно хватая ртом воздух. Кира подхватила его, удерживая голову над водой.
– Готово, – прошептал он, стуча зубами. – Давайте вытягивать.
– Сперва нужно согреть тебя, – возразила Кира. – У тебя переохлаждение.
– Шланг лопнет, если мы промедлим еще немного, – бросила Герои.
– Он может умереть! – настаивала Кира.
– Со мной все будет в порядке, – успокоил ее дрожащий Сэмм. – Я партиал.
– Скорее на мелководье, – скомандовала Герои. – Иначе все окажется впустую.
Они поплыли обратно, держась за шланг. Кира не спускала глаз с Сэмма, моля, чтобы его дрожь не перешла в припадок. Добравшись до глубины, где можно было стоять, она растерла ему грудь и спину быстрыми яростными движениями, которые скорее успокоили ее совесть, чем улучшили его состояние. Дотронувшись до него, ощутив под руками крепкие контуры его грудных мышц, девушка испытала еле заметное волнение, показавшееся настолько диким, неуместным, что она почти мгновенно отдернула руки, шокированная нелепостью своей реакции. Она врач, а не школьница, и способна прикоснуться к груди мужчины, не испытывая дрожи в коленках. Сэмма все еще трясло, зубы стучали от холода, и она снова стала растирать его, чтобы дать закоченевшему телу хоть немного тепла. Мгновение спустя все трое схватили шланг и начали тянуть барку по затопленной улице. Афа апатично наблюдал за ними с берега, слишком одурманенный обезболивающими, чтобы встать. Барка медленно заскользила к ним; когда они выбрали около двадцати футов шланга, Кира отвязала его от столба и прошлепала к следующей страховочной точке, закрепив его там, и лишь затем продолжив буксировку. Судно скреблось о стены домов, зацепившись за один так крепко, что Герои пришлось подплыть, чтобы освободить его подвернувшейся под руку доской. Лишь более двух часов спустя они подтащили барку настолько близко к берегу, чтобы в нее можно было завести лошадей, хотя тянуть пришлось едва ли триста футов [12] .
Они снова привязали барку, едва не упустив ее, когда оборвался шланг. Сэмм обмотал упавший конец вокруг руки, а другой вцепился в кирпичную стену, покраснев от натуги и боли, пока девушки кое-как ловили и закрепляли лодку. Тяжелая деревянная дверь, сорванная с ближайшего дома, послужила трапом, по которому они одну задругой завели лошадей – Кира тянула их, приговаривая ласковые слова, а Сэмм с Герои направляли животных с боков, чтобы те шли вереницей, не нарушая порядка. Сэмм еще дрожал, и эта дрожь передалась его коню, Паре, который начал нервно бить копытами, пятиться и в итоге расколол дверь. Они, как могли, успокоили его и успели втащить на барку, пока дверь не разломалась окончательно, но Чудачке пришлось искать новый трап. Осунувшийся вялый Афа зашел на барку последним, вцепившись могучими руками в рюкзак, словно в огромный спасательный круг.
– Я не могу оставить рюкзак, – бормотал он. – Мне нельзя оставлять рюкзак.
– И не оставите, – заверила его Кира. – Просто сидите здесь и не двигайтесь, и все будет хорошо.
Герои отвязала канаты и поспешила на свое место на носу лодки, добежав как раз вовремя, чтобы схватить доску и оттолкнуться ею от ряда домов, на которые их сносило течением. Сэмм находился рядом с ней, его руки были все еще белыми от холода. Кира стояла в центре, пытаясь успокоить лошадей, те негромко ржали от возбуждения, взволнованные неустойчивостью барки, подскакивавшей вверх-вниз и раскачивавшейся, чего земля никогда не делала, а когда лодка ударилась о стену хозяйственного магазина, пришли просто в ужас.