— А ты не задумывайся об этом, Аньг. Пусть графы и рыцари ломают головы, придумывая загадки — мы не станем их разгадывать. Ты лучше сходи собери своих молокососов, произнеси перед ними зажигательную речь, которая подвигнет их на трехдневный поход.
— Ну, Счастливчик, я так не могу… Мне нужно что-то… какой-то толчок, понимаешь, чтобы произнести такую речь… Нужна еще какая-то причина…
— Да какая причина? Засиделись мы на этом месте, вот и все. А что до толчка… Идем-ка ко мне в шатер, у меня найдется кувшин-другой с подходящими толчками для твоего красноречия!.. Ты главное не думай — зачем да почему. Все уже придумано, нужно только грамотно обстряпать. По дороге нас встретит обоз, посланный графом Ирсом — вино, жратва. Даже кое-какое оружие, которое нам может понадобиться при штурме замка. Идем в шатер…
Через час Кари поглядел в спину Аньгу, который удалялся, заметно пошатываясь, и подозвал одного из своих мужичков:
— Давай, Ренки, собирайся. Сейчас отправишься к замку Ревт. Возьмешь с собой десяток человек. Разведаешь, что там. Посмотришь, как лучше приступить к осаде и штурму. Конечно, наши пацаны будут неплохо отвлекать на себя внимание, но самую ответственную работу будет выполнять сам знаешь кто.
— Известно кто. Мы и будем.
— Вот именно. Так что не мешкай, отправляйся. Если поспешишь — к утру будешь на месте. Ну а я с нашим сбродом подойду дня через три, не раньше. И вот, возьми — тебе и тем, кто пойдет с тобой.
Счастливчик вручил своему агенту небольшой позвякивающий мешочек.
Четыре дня спустя Аньг Великий Пацан орал, обращаясь к толпе юнцов:
— Вон он, замок — глядите! Там сидят жирные дворянчики и их трусливые холуи! Им нет дела до грядущего пришествия Бога-Дитяти, но Гилфинг-Дитя сам нынче явится к ним, то есть явимся мы и отправим их к Гилфингу! Какая забава для вас, детки! Какая веселая игра, божьи пасынки! А уж как мы позабавимся в замке! Там найдутся винные подвалы, там найдется оружейная с новыми игрушками и много всякого иного! Так вперед! Ибо велит нам Бог-Дитя, велит играть и развлекаться!
«Паства» — не меньше тысячи «божьих пасынков» — ответила ему дружным ревом и бросилась к стенам замка Ревт. Замок был неплохо укреплен, но шансов устоять против такого количества штурмующих у ок-Ревта и его латников не было… Тем более, что вооружены юнцы были не деревянными мечами, а совершенно настоящими копьями и топорами, у многих были плетенные из толстой лозы щиты. И кто-то заботливо подготовил для этого сброда лестницы. «Божьи пасынки» не задумывались, откуда взялись лестницы, почему им сегодня предстоит «играть» именно в этом замке… Подогретые речью своего предводителя и большим количеством дешевого вина, они отважно ринулись навстречу стрелам и камням, которыми встретили их защитники…
— Не понимаю, как ему это удается, но он всегда крепко держит их, этих юных психов. Как-то получается, что они его слушают, — пробормотал Кари, глядя на толпу оборванцев, идущую на приступ, — ну что ж, пора начинать и нам…
Он поцеловал Лолу, посмотрел ей в глаза, затем легонько оттолкнул и зашагал к ожидавшему его Ренки, держащему поводья коня…
Тактика, избранная мною, была стара, как мир. Именно «как мир», а не «как Мир». Я не знаю, известна ли здесь уловка с подрубанием деревьев вдоль пути следования вражеского войска, но, помню что идея эта успешно использовалась много раз на Земле… Отрадно было, что в этот раз никто не тыкал мне в нос неблагородство такого способа ведения войны. Наемники ценили только действенность способа.
И еще — не знаю, как там предки, а я намучился с этим деревьями. Оказывается, не имея опыта очень сложно точно угадать с глубиной зарубки. Несколько раз подрубленное дерево уже падало и нам приходилось оттаскивать его в сторону, а пень — мазать грязью, чтобы прикрыть свежую белизну среза. Хорошо еще, что это старая заброшенная дорога, вся сплошь заросшая по краям здоровенными кустами — следы наших экспериментов не бросались в глаза. Ко всему еще и ветер — я все время боялся, что подует ветер и наш план рухнет, буквально рухнет… Поэтому я слегка укрепил при помощи магии все подрубленные стволы. Получив известие о приближении неприятельской колонны я опрометью помчался вдоль дороги, снимая укрепляющие чары. Не знаю, насколько забавно я при этом выглядел, но насмешник Филька потом заявил, что я скакал по дороге — как воробей…
Очевидно, нет смысла углубляться в подробности моего замысла — все понятно и так. Скажу лишь, что сам я с основными силами выступил из лагеря и пропустил неприятельское войско мимо себя, собираясь ударить с тыла. Поскольку спереди у них была широкая река — мне оставалось только ударить врагу в спину и гнать в ловушку. На всякий случай я оставил Торка с несколькими парнями возле нашего лагеря у заброшенного хутора. Потом я пожалел об этом… Я ведь поступил так без всякой задней мысли — просто из желания предусмотреть все, а вдруг кто-то из людей епископа сдуру ломанет в лес… Мой же замысел состоял в том, чтобы не ушел никто… И сказать по правде, я не очень охотно обрек на гибель эту сотню с чем-то людей, но… Лежа в кустах у дороги я послушал, о чем они говорили, проходя мимо. Рыцари обсуждали несколько основных способов казни пленных и строили догадки, что именно выберет для нас клирик, специально для этой цели прикомандированный к экспедиционному корпусу его преосвященством. Крестьяне, шедшие в хвосте колонны, люди подневольные — они планов не строили и догадок не высказывали. Их волновало только одно — чтобы сеньоры предпочли сажать пленных на кол, а не сжигать заживо — меньше дров им (крестьянам) потребуется заготовить. А вот ежели, скажем, топить в реке — так это вовсе дров не надо…
Стоило мне послушать все эти рассуждения (а ведь это было темой разговоров у всех — от рыцарей до распоследних возниц) — сомнения как рукой сняло. И когда я отдавал приказ — голос у меня не дрожал. Ну почти что не дрожал.
По сигналу мои наемники стали валить деревья слева и справа на дорогу, а несколько большущих стволов рухнули поперек пути перед мордами коней авангарда. Сам же я с двумя дюжинами соратников (ударная бригада) кинулся на остановившуюся колонну с тыла. Перед нами были не воины — сервы, обозные слуги. Эти даже не сопротивлялись — мои ребята просто рубили их без пощады, стараясь, чтобы никто не ушел. Я в драку не лез — у меня пока была другая задача. Я подскочил к заднему фургону и, схватив за задние колеса, легко развернул его поперек дороги — результат заранее прочитанных заклинаний. Тем временем Ннаонна рубила упряжь и всякие штуки, соединяющие, грубо говоря, лошадей и фургон. Теперь дорога была закупорена. Шум впереди усилился — разделавшись с обозными олухами, мои ребята теперь схватились с шедшими в середине колонны латниками благородных вассалов церкви. Многих смело с седел или прибило вместе с конями стволами деревьев, но кое-кто уцелел — и настолько пришел в себя, чтобы оказать некоторое сопротивление. Впрочем, Кендаг, который вел моих наемников в атаку, действовал решительно и умело. Тем более, что Филька, забравшийся с несколькими полными колчанами на высокое дерево, тоже вносил свою лепту.