– Оно и видно, – кивнул я, – ведь ты сдался без единого выстрела.
– Должно быть, флот случайно тебя упустил, – возразил Йерстед. – Но он вернется на Омин, и тогда все изменится… для Джона Картера.
– А я и не знал, что флот меня упустил, – сказал я, но он, конечно, не понял моих слов и лишь недоуменно глянул на меня. – Много ли пленников ты отвез к Иссу на твоей мрачной лодке, Йерстед? – спросил я.
– Очень много, – усмехнулся он.
– Может, припомнишь женщину по имени Дея Торис?
– Ну конечно же, ведь она такая красавица, к тому же была женой первого смертного, который сумел сбежать от Иссу за бесчисленные века ее божественного правления. Так что Иссу тоже хорошо запомнила супругу одного богохульника и мать другого – того, кто поднял руку на богиню Вечной жизни.
Я содрогнулся при мысли о том, что Иссу наверняка лелеяла планы трусливой мести, желая наказать ни в чем не повинную Дею Торис за святотатство ее сына и мужа.
– И где же теперь Дея Торис? – спросил я.
Мне было страшно услышать ответ, но я так любил принцессу, что не мог больше мучиться неизвестностью. Пусть мне расскажет о ее печальной участи тот, кто совсем недавно видел ее. От этого она как будто становилась ближе ко мне.
– Вчера Иссу устроила ежемесячный ритуал, – бросил Йерстед, – и эта женщина сидела на своем обычном месте, у ног богини.
– Что? – вскрикнул я. – Дея Торис жива?
– А почему нет? – удивился чернокожий. – Года не прошло с тех пор, как она взглянула на божественное сияние прекрасного лица…
– Год еще не истек? – перебил я его.
– Ну да. Прошло всего триста семьдесят или триста восемьдесят дней.
И тут меня озарило. Каким же я был глупцом! Я с трудом сдержал охватившую меня бурную радость. Как я мог забыть об огромной разнице между марсианским и земным годом? Я провел на Барсуме десять полных земных лет, но здесь-то минуло только пять лет и девяносто пять дней! День на Марсе на сорок одну минуту длиннее нашего, а год составляет шестьсот восемьдесят семь дней!
Я успел! Я успел! Эти слова повторялись в моей голове снова и снова, и наконец я, должно быть, произнес их вслух, потому что Йерстед покачал головой.
– Успел спасти свою принцессу? – спросил он и, не ожидая моего ответа, продолжил: – Нет, Джон Картер, Иссу от своего не отступает. Она знает, что ты уже близко, и прежде, чем нога варвара ступит в пределы храма Иссу, если такая беда вообще случится, Дея Торис исчезнет навсегда, и не останется даже слабой надежды на ее спасение.
– Ты хочешь сказать, ее убьют просто мне назло? – выдавил я.
– Нет, совсем не то, – возразил чернокожий. – Ты когда-нибудь слышал о храме Солнца? Ее отправят туда. Он спрятан глубоко во внутренних садах храма Иссу, тонкий шпиль верхнего маленького купола возвышается среди башен и минаретов мощных построек, что окружают его. А под ним, в земле, и скрывается главный корпус, он состоит из шестисот восьмидесяти семи круглых залов, расположенных один под другим. В каждый зал из подвалов храма Иссу пробит сквозь сплошной камень один-единственный ход. Храм совершает полный оборот вместе с Барсумом вокруг Солнца, и раз в году дверь в каждый отдельный зал встает точно напротив входа в коридор, который соединяет его с наружным миром. Туда Иссу изгоняет тех, кто вызвал ее недовольство, но кого она не собирается казнить немедленно. Порой, чтобы наказать кого-нибудь из вельмож перворожденных, она приказывает отправить его на год в храм Солнца. Иногда она посылает вместе с приговоренным палача, чтобы ужасная смерть постигла несчастного в назначенный день, или же пленнику дают слишком мало пищи, и тогда ему долго не протянуть. Вот так и умрет Дея Торис, и ее судьба будет решена, когда первый чужак переступит порог храма Иссу.
В общем, я понял, что, хотя мне удалось совершить чудо, рано было тешить себя надеждой на встречу с моей божественной принцессой, находившейся в нескольких шагах от меня. Сейчас я был так же далеко от нее, как если бы стоял на берегах Гудзона в сорока восьми миллионах миль отсюда.
Слова Йерстеда убедили меня в том, что времени терять нельзя. Я должен был добраться до храма Иссу втайне, до того как отряды под командованием Тарса Таркаса начнут наступление на рассвете. Я не сомневался, что если снова окажусь в этих ненавистных стенах, то сумею справиться со стражей Иссу и увести мою принцессу. Ведь я мог рассчитывать на крепкий тыл.
Как только Карторис и остальные присоединились ко мне, мы начали переправлять наших людей через подводный тоннель к трапу, что вел от бассейна субмарины на краю храма к подвалам.
Так или иначе мы добрались до начала конца нелегкого пути. Со мной было пять тысяч испытанных в боях краснокожих воинов, принадлежащих к самой воинственной расе Барсума.
Поскольку лишь Карторис ориентировался в тоннелях, мы не могли разделить отряд и напасть на храм с разных сторон одновременно, как было бы наиболее желательно, и потому решили, что мой сын просто поведет нас как можно быстрее к центру храма.
Когда мы готовы были покинуть бассейн и войти в тоннель, один из офицеров окликнул меня, обращая мое внимание на воду, где плавала субмарина. Поначалу казалось, что водную поверхность взбаламутило нечто крупное, поднимающееся из глубины, и я подумал о другой подводной лодке, которая преследует нас. Но скоро стало ясно: это повышается уровень воды, не слишком быстро, но равномерно, и скоро края бассейна и пол огромного зала будут затоплены.
Я не сразу понял весь ужас положения. Однако Карториса подъем воды крайне обеспокоил, поскольку от него не укрылись причины и зловещий смысл происходящего.
– Скорее! – крикнул он. – Если мы задержимся, пропадем! Насосы, что откачивают воду, остановлены. Они нас просто утопят здесь, как крыс в ловушке. Мы должны добраться до верхних уровней подвалов раньше, чем вниз хлынет вода!
– Показывай дорогу, Карторис! – воскликнул я. – Мы за тобой.
Он побежал в один из коридоров, и солдаты, построившись попарно, последовали за ним; каждое подразделение входило в тоннель только по приказу своего двара, или капитана.
Последняя рота еще не вышла из зала, а вода уже достигала лодыжек, и было очевидно, что люди начали нервничать. Они не привыкли видеть такое изобилие жидкости, на Барсуме ее едва хватало для питья и купания в ванне, и красные марсиане инстинктивно шарахались от наступающей стихии, пугающе глубокой и подвижной. Однако они не впадали в панику, когда вода плескалась у ног, что говорило об их большом самообладании и дисциплинированности.
Я последним покидал зал с субмариной и, догоняя соратников, шагал уже по колено в воде. Тоннель был затоплен на такую же глубину, потому что его пол находился вровень с полом подземного зала, а более или менее заметный подъем начинался через много ярдов.
Отряд двигался настолько быстро, насколько позволяли ширина тоннеля и количество людей, однако обогнать наступавший прилив не удавалось. А когда уклон стал расти и мы пошли в гору, поднялась и вода, и мне, замыкавшему процессию, вскоре стало ясно, что от потопа не уйти. Я вполне понимал причины этого явления: давление нарастало по мере того, как вода стремилась к куполу над океаном, и скорость ее подъема должна была увеличиваться по мере сужения пространства, которое она заполняла.