Идя на прямую конфронтацию с СССР, Мао Цзэдун хотел доказать американцам, что СССР более не является для КНР «старшим братом» и что впредь Китай намерен проводить независимую внешнюю политику. В конечном итоге, уже после кровавых столкновений на советско-китайской границе и гибели сотен российских и китайских военнослужащих, Мао Цзэдун добился своего. В конце 1969 года в Польше состоялись первые контакты между китайцами и американцами на уровне глав дипломатических представительств, которые впоследствии привели к установлению дипотношений между КНР и США и к отказу США от политики «двух Китаев».
Таким образом, так называемая «проблема оккупированных территорий» и «неравноправных договоров» была лишь предлогом для разрыва союзнических отношений с СССР, для начала борьбы с внутренней оппозицией и решением ряда внешнеполитических задач.
Дальневосточные территории России, о которых теоретически могла бы идти речь, никогда не входили в состав собственно китайской империи. На этой территории жили в основном с кочевники, которые в разные периоды могли находиться в вассальной зависимости от Китая. Но здесь никогда не жили собственно «китайцы-хань» и здесь никогда не было китайской администрации.
2. Миф о «заселении китайцами»
Очередной миф о несуществующей угрозе. Китайцы в основном южный народ, и их ареал расселения – центральные и южные районы Китая. Они никогда не стремились на Север ввиду наличия там диких и свирепых кочевников: джурдженей, киданей, маньчжур, от которых китайцы веками отбивались, они даже построили Великую китайскую стену в надежде поставить надежный заслон от северных диких кочевников.
Китайцы всегда были хорошими, трудолюбивыми работниками и умелыми торговцами. Наличие китайских граждан на российских стройках, на сельхозугодьях и на рынках городов еще не свидетельство «массового переселения» китайцев, а является результатом развивающегося на всех уровнях российско-китайского сотрудничества.
3. Миф об «агрессивной» внешней политике и стремлении к территориальной экспансии
Вся многовековая история Китая свидетельствует, что даже в периоды расцвета Китай особо не стремился к территориальной экспансии, а если и предпринимались подобные попытки, то они, как правило, были и не очень удачными. Китай покорил лишь малонаселенный Тибет, мусульманский Синдзянь, да в разные периоды в вассальной зависимости от китайской империи находились Бирма, Вьетнам и Корея.
Китай всегда плохо воевал с внешними врагами. Гораздо более ожесточенно проходили внутренние гражданские войны, в которых гибли миллионы китайцев и страна неоднократно в своей истории, доходила до абсолютной разрухи.
Нет никаких оснований считать, что Китаю нужны чужие территории. У него и так есть три внутренние проблемы, которые представляют угрозу национальной безопасности. Этими проблемами являются действия сепаратистов, которые выступают за «независимость Тибета», за «независимость Восточного Туркестана» и за «независимость Тайваня».
Китаю, в первую очередь, нужны ресурсы, а он их и так получит благодаря прагматичной внешней политике в рамках экономических отношений с другими государствами.
Китай – древняя страна, которая будучи древней уже никуда не торопиться. Многие события Китай знает наперед, так как они или очень похожие события уже имели место в китайской истории в течение последних тысячелетий. У Китая хорошая историческая память. И китайцы ничего не забывают. И они никогда не забудут тех зверств, преступлений и унижений, которые принесли китайцам британцы и японцы в войнах XIX и XX веков.
Характерным примером в этой связи является и история с захоронениями русских солдат на территории Китая. Там с должным уважением относятся к могилам советских солдат, погибших во время военных операций против императорской Японии с 1938 по 1945 г. Вместе с тем, захоронения солдат русской императорской армии, погибших во время русско-японской войны 1904–1905 годов, неоднократно подвергались надругательствам, актам вандализма со стороны китайцев. Дело в том, что части русской императорской армии в Китае считаются «оккупационными» – со всеми вытекающими последствиями. Лишь относительно недавно удалось урегулировать с китайцами и вопрос о захоронениях солдат царской армии.
Учитывая «долгую память» китайцев, можно предположить, что японцы и британцы навсегда останутся для китайцев персонами «нон грата» в том, что касается политически обязывающих взаимных договоренностей. Но этот факт не мешает китайцам с максимальной для себя выгодой использовать их в своих экономических интересах.
Все мы привыкли к тому, что любое упоминание о Дэн Сяопине неизбежно сводится к определению «отец экономических реформ в КНР» или «автор экономического китайского чуда», который задал принципиально новый вектор развития Китая на столетия вперед. Однако нас больше интересуют не его экономические реформы, а его внешнеполитические приоритеты, которые во многом и определяют внешнеполитический курс современного Китая.
Если проследить жизненный путь Дэн Сяопина, проанализировать его выступления, речи и поступки, то можно сделать вывод, что он являлся последовательным сторонником политики Мао Цзэдуна. Единственное, что серьезно отличало его идеологию от идеологии Мао – это принципиально другие подходы к развитию экономики и экономических отношений, чему мы собственно и стали свидетелями после прихода к власти Дэн Сяопина. Даже тот факт, что Дэн пострадал от репрессий во время «культурной революции», не дает оснований считать, что он был противником политики Мао.
Компартия Китая как новая китайская «династия»
Призыв «отца» китайских реформ Дэн Сяопина «освободить мышление», сделанный еще в 1978 году, остается актуальным и сегодня. Важнейшей задачей коммунистической партии Китая в соответствии с новыми веяниями, вытекающими из концепции «освобождения мышления», стало изменение приоритетов партии – переход с классовой борьбы на экономическое развитие. Начало реализация теории «социализма с китайской спецификой» и первые экономические успехи позволили китайской компартии сформулировать свое отношения и к «западной демократии», и к «буржуазному либерализму».
Дэн Сяопин в 1987 году в своей статье «Основополагающие проблемы современного Китая» подчеркнул следующее: «Демократия может развиваться только постепенно, и мы не можем копировать западную систему. Если бы мы это делали, то только бы все испортили. Наше социалистическое строительство может успешно выполняться только под руководством лидеров страны, организованным путем и в условиях единства и стабильности общества. Буржуазная либерализация снова ввергла бы страну в хаос. Буржуазная либерализация означает отказ от руководящей роли партии. В таком случае ничто не объединяло бы наш многомиллионный народ, и сама партия утратила бы силу, необходимую для борьбы». За время, прошедшее с начала экономических реформ, Китай на деле доказал, что модернизация вовсе не означает слепое копирование «западного» и, прежде всего, американского опыта. Модернизация не значит «американизация» – основной вывод, который можно сделать, познакомившись с «социализмом с китайской спецификой».