– Держу пари, что на этом колоколе есть тайное послание, как на картине, – сказала Гло. – Или еще лучше: может быть, вместе с колоколом и беднягой Чарли в могиле спрятан и камень Вожделения.

Дизель покончил с пирогом и перешел к шоколадному кексу.

– Прекрасное завершение прекрасного дня… Теперь мне предстоит переквалифицироваться в осквернителя гробниц. Что может быть привлекательнее?

– Церковь эта запирается на ночь, – сказала я. – И там стоит охранная сигнализация. В прошлый раз нам с такой системой не слишком повезло. Так что, может быть, тебе лучше пойти туда днем, когда сигнализация отключается. А мы с Гло можем отвлекать внимание людей от лестницы, которая ведет к усыпальницам.

– А как я пронесу колокол в машину? – спросил Дизель.

– Возможно, в рюкзаке, если он туда поместится.

Я с трудом могла поверить, что спокойно составляю план кражи колокола, хотя какой-то час назад чуть в кювет не вылетела в припадке слепой паники, охватившей меня при одной только мысли о том, что я украла картину.

– Что ж, мне нравится, – сказал Дизель. – Такая отсрочка мне подходит. К тому же сегодня вечером опять играют «Брюинс».

Дизель заполнил собой дом. Он вел себя удивительно тихо, но его энергия проникала во все, даже в самые укромные уголки. Дом оставлял ощущение мужской силы и безопасности, хотя, честно говоря, Дизель, вероятно, больше притягивал опасность, чем отводил страхи. Я чувствовала необходимость сохранить свою независимость и вытолкать его в его собственную квартиру. Но тревожная суровая реальность была такова, что мне нравилось его присутствие здесь.

Глава 11

По четвергам в нашей булочной обычно спокойно. Был час дня, и запарка, связанная со временем ленча, уже закончилась. Я загрузила посудомоечную машину, а в раковине меня ждали противни, которые предстояло драить. Клара только что сунула в печь последние на сегодня буханки хлеба. Гло была в магазине одна и занималась тем, что пыталась найти в «Книге заклятий Риппла» что-нибудь, что могло бы снять чары, которые она наложила на Хэтчета.

Дверь в кухню мы открыли, чтобы дать доступ свежему воздуху. Погода стояла чудная, шестнадцать градусов, на ясном синем небе ни облачка, плюс слабый намек на легкий ветерок. Я слышала, как к заднему входу подъехала машина, открылись и закрылись две двери, и Дизель ввел в кухню какого-то старика.

Старик был худым, ростом пять футов десять дюймов. У него были полностью седые волосы, напоминающие крупные бусины глаза с орлиным взглядом и большие стариковские уши.

– Не понимаю, с какой стати меня таскают таким вот образом, – сказал он. – Я уже в том возрасте, когда человек может делать то, что ему хочется, а не то, что ему говорят делать, или то, что ему говорят не делать. Вам еще повезло, что у меня легкий характер, а то я мог бы пожаловаться на вас куда следует. У меня, знаете ли, есть свои права. К тому же я не бездельник какой-нибудь. Могу делать разные штуки. Я уже говорил вам, что мог бы согнуть ложку? И для этого мне всего-то и нужно, что хорошенько подумать об этом. Много человек могут сделать такое, а? Я и вилку согнуть могу, но вот монтировка для меня уже жестковата. Чтобы согнуть монтировку, мне нужно накануне хорошенько выспаться.

– Это Мортимер Сэндман, – пояснил Дизель. – Таскаюсь вот с ним, пока вечером его не заберет сын.

– Он за мной типа присматривает, как за маленьким, – сказал Мортимер. – Глаз с меня не сводит. Как будто я развалина дряхлая или еще что! Я вообще думал, что он предложит задницу мою подтереть в туалете. Кормит меня супом, чтобы я не забрызгался. Может, ты еще сэндвич за меня жевать станешь?

– Вы пытались от меня смыться, причем дважды, – напомнил Дизель.

– Ну да, я же настоящая угроза для такого спеца, как ты, со всеми твоими сверхспособностями! А я рассказывал тебе, что был случай, когда я согнул три ложки за один присест? Это было на вечеринке, я сильно сконцентрировался, и вдруг у всех дам ложки согнулись. Нужно было слышать, как они заохали. Я ничего не сказал, потому что у нас есть свои правила. Мы никогда не говорим о том, что делаем. В тот вечер я вообще был в ударе. Я мог бы согнуть что угодно. Господи, были же времена! Я по-прежнему могу сгибать разные предметы, но теперь нужно делать это с осторожностью из-за моего давления. Не хочу, чтобы там что-то лопнуло из-за какой-то ложки. Раньше, когда ложки были серебряные, было полегче. Они были мягче, легче сгибались, если вы понимаете, о чем я говорю. А сейчас сплошная нержавейка. Пытаясь согнуть что-то из этих нержавеющих железок, я вообще грыжу заработать могу.

– А что с ним, собственно, такое? – спросила Гло у Дизеля.

– Он усыпляет людей, а потом обворовывает, – пояснил тот.

– А не фиг спать, нужно следить за своими вещами, если они вам дороги! – заявил Мортимер. – Откуда мне знать, нужны они им или нет? Да сегодня вообще ни с кем нельзя поговорить, чтобы он при этом не спал. Иногда они спят с открытыми глазами. Не понимаю, как они на ногах еще держатся. На их месте я бы давно уже свалился, но у меня не было бы никаких проблем. Я же не сплю. Сохраняю внимание. Я всегда способен сохранять внимание. Чтобы сгибать ложки, нужна концентрация. – Он взглянул на Клару. – Вот вы, например. Держу пари, что вы ложки гнуть не умеете.

Клара ничего на это не ответила. Глаза у нее были стеклянные, а челюсть отвисла.

– Эй, детка, я с тобой разговариваю, – сказал Мортимер, обращаясь к Кларе. – Просни-и-ись.

Клара сделала над собой усилие, чтобы собраться.

– Простите, мне показалось, что я на минутку задремала.

– Как он это делает? – спросила я у Дизеля. – Магия?

– Зубы заговаривает, – ответил тот. – Говорит и говорит монотонно, пока мозги не размякают до консистенции манной каши. Он живет в Ньютоне с сыном, но три недели назад сбежал из дому.

– Почему вы говорите так, будто меня здесь нет? – возмущенно спросил Мортимер. – Я что, похож на глухого? Вы даже не представляете, каково это – жить с моим сыном. Это просто убийственно! Сам не пойму, как до сих пор не застрелился, не прыгнул с моста или не выпил крысиного яда. Он никогда ничего не делает. Только телевизор смотрит. Ну что это за жизнь?! Мне необходимо действие. Мне нужны горячие тетки.

– Когда я вас нашел, вы жили в парке, – напомнил Дизель.

– Я люблю этот парк. Много свежего воздуха. Дважды в день приезжает фургончик, который торгует бутербродами с докторской колбасой. Обожаю бутерброды с докторской колбасой. Когда я был маленьким, я всегда ел бутерброды с докторской колбасой. Каждый день брал один такой с собой в школу. А мой сын докторскую колбасу никогда не ест. Он говорит, что то, из чего она сделана, жутко вредно, это меня убьет. А я говорю ему – убьет когда? У меня катаракта, высокое давление, аденома простаты, рак кожи, геморрой, искусственный сустав шейки бедра, вставные зубы и метеоризм. Каждый день я принимаю одиннадцать разных таблеток и слабительное. А теперь я должен еще переживать из-за докторской колбасы!