– Чувствуется размах, – заметил Морти, – но я что-то не вижу тут докторской колбасы.
К нам подошел мужчина в белом поварском халате.
– Вы выглядите так, будто заблудились. Вы, наверное, из агентства?
– Ну да, – сказала я. – Нас прислало агентство.
– Двери откроются через пятнадцать минут, поэтому буду краток. Вы можете переодеться внизу. Вы ведь знакомы с этикетом? Вы уже делали это раньше?
– О да, конечно, – ответила я за всех. – Много раз.
Он подозрительно посмотрел на Морти.
– На вид он немного староват.
– Я стар как мир, – согласился Морти, – но видели бы вы, что я умею вытворять с ложками!
Мужчина в белой униформе покачал головой.
– Безработица в стране зашкаливает, а это все, что они смогли нам прислать, – буркнул он и торопливо удалился.
– Что теперь? – спросила я у Дизеля.
– Спустимся вниз и переоденемся. Как официанты мы не будем бросаться в глаза и получим доступ ко всему зданию.
– А как мы попадем вниз?
– Вон из той двери только что вышла целая толпа забавно наряженных официантов, – сказал Морти.
Через пятнадцать минут, переодевшись в белые рубашки с черными бабочками и черные брюки, мы вернулись в Большой зал. Мы с Морти выглядели, в принципе, пристойно. А вот Дизель, на котором одежда трещала по швам, был похож на залетного перекачанного артиста гастролирующей труппы мужского стриптиза «Чиппендейлс».
В зал входили мужчины в черных галстуках и женщины в вечерних платьях. Все они улыбались и непринужденно переговаривались в поисках своих столиков. Между ними сновали официанты, разносившие на серебряных подносах бокалы с шампанским и hors d'oeuvres [17] .
– Когда этот зал заполнится приглашенными, никто и не заметит, что мы отлучились по своим делам, – сказал Дизель. – А пока хватайте подносы и старайтесь вести себя незаметно, никому не бросаться в глаза.
Морти достался поднос с фаршированными грибами.
– Вы только взгляните на это! – возмутился он. – Неужели можно брать у незнакомого человека штуку, которая выглядит таким образом, чтобы потом ее есть? Живя в парке, я выработал для себя новое правило. Никогда не ем ничего коричневого цвета.
– Не выпускай его из виду, – бросил мне Дизель.
Я пошла за Морти. Он предлагал свои грибы, а я – куриные шашлычки на шпажках. Но желающих на наши яства было немного. Народ в основном направлялся прямиком к буфетной стойке.
– От меня шарахаются, как от вшивого, – пожаловался Морти. – Никто не хочет брать эти коричневые штучки, сильно смахивающие на дерьмо. И я, заметь, их за это не виню. У меня у самого такое чувство, словно я предлагаю людям гусиные какашки. А ты только взгляни на гостей! Это же свора старых жмотов. Тут же нет никого младше восьмидесяти. Им не закуски нужно раздавать, а виски с метамуцилом [18] . Они же спят на ходу и не хотят со мной даже разговаривать. Держу пари, что смог бы их расшевелить.
– Нам не нужно никого расшевеливать. Мы просто ждем сигнала Дизеля, чтобы ускользнуть отсюда.
– Я привык быть душой вечеринок, – не сдавался Морти. – Я рассказывал тебе про тот случай, когда согнул три ложки сразу? Я хитро это делаю! Даже губами не шевелю. И вообще ничего такого.
«Господи всемогущий!» – подумала я. Где же, блин, носит этого Дизеля? Еще пять минут с Морти, и мне придется прятаться под барной стойкой.
Я поправила шашлычки на подносе и тут услышала возбужденные голоса за два столика от себя. Все напряженно смотрели на одну из женщин за этим столом.
– Вы только взгляните на ее ложку, – прошептал кто-то. – Она сама собой согнулась!
Все дружно заохали, но всеобщее внимание тут же переключилось на сидевшего рядом с ней мужчину.
– Чудеса! – воскликнула какая-то женщина. – Только что согнулась и вторая ложка.
– Это какой-то фокус, – возразил кто-то. – Должно быть, это не настоящие ложки, а специальные, для фокусов.
Я взглянула на Морти. Лицо у него было красное, от напряжения глаза превратились в щелочки, по лбу катился пот.
– И у меня тоже согнулась! – выкрикнул кто-то.
– И у меня!
– Ух я и горяч, крошка! – заявил Морти. – Я вернулся! Морти Сэндман еще ого-го! Это рекорд! Никто и никогда не сгибал больше четырех ложек за один раз. Черт, я чувствую себя на миллион баксов! Бьюсь об заклад, что мог бы перегнуть вообще тут все ложки.
Из ниоткуда вдруг возник Дизель и вывел Морти из зала.
– Что за спешка? – спросил Морти. – Я только-только начал. И был в ударе!
– Если вы будете продолжать гнуть тут ложки, они просто очистят помещение и вызовут экзорциста.
Мы прихватили подносы – на случай, если натолкнемся на охрану, – и прошли в переднюю часть здания.
– Пока вы разносили закуски, я провел небольшое расследование, – сообщил Дизель. – Тень на Джой-стрит в основном отбрасывается куполом на фасадной части здания. Так что, думаю, начать нам нужно с осмотра этого купола. Он расположен над залом заседаний Сената на четвертом этаже.
Мы поднялись на лифте на четвертый этаж, и Дизель повел нас в зал заседаний Сената. Стены здесь были покрашены под кирпичную кладку, в нишах стояли бюсты всяких знаменитых людей. Еще выше, уже на пятом этаже, располагался балкон с рядами кресел. А над всем этим высился купол, украшенный рисунком, напоминавшим лучи вспыхнувшей звезды, из середины которого свешивалась массивная, искусно изготовленная кованая люстра.
Мы обошли весь зал, читая таблички и изучая скульптуры. Потом осмотрели сам купол. Никаких фресок там не было. Роспись была очень простая.
– На макушке купола есть еще одна башенка, – сказал Дизель. – Должен быть какой-то способ туда добраться. Обычно это спиральная лестница. Я бывал на верхушке множества куполов в Европе. Как правило, ступеньки там проложены по внутренней стене. В нашем случае то, что мы видим, должно быть, не настоящий свод купола, а подвесной фальш-потолок.
Это не показалось мне хорошей новостью. Я страдала клаустрофобией, да и высоты тоже побаивалась.
Мы поднялись на пятый этаж и прошли по балкону яруса. Посмотрели вниз на зал заседаний. Посмотрели вверх на купол.
– Тупое занятие, – сказал Морти. – Вы сами не знаете, какого черта здесь ищете. Я, по крайней мере, мог бы остаться на банкете и гнуть ложки.
– Боже мой! – вздохнула я. – Не могли бы вы дать нам небольшую передышку с этими ложками?
– Наша юная леди немного раздражена, – сделал вывод Морти и выразительно взглянул на Дизеля. – Вот что бывает, когда женщина не получает полного удовлетворения, если ты понимаешь, о чем я говорю.