Наконец, к исходу пятого дня пути сухие островки между болотами стали попадаться чаще и чаще. Пока отряд шел через Болотный Край, графу Гезнуру не было нужды поторапливать капитанов — наемники сами стремились миновать негостеприимные земли как можно быстрее. Уж больно тяжелый, гнетущий какой-то, дух витал над этой проклятой страной — всем не терпелось поскорее выбраться из трясин и снова оказаться на твердой земле… Впрочем, местных жителей вроде бы не тяготила столь жалкая природа их родины — хотя, с другой стороны, они ведь не знали ничего другого. Попадавшиеся по пути болотники не были отмечены печатью угрюмости или чем-то другим в таком духе — наоборот, по сравнению с забитыми гевскими крестьянами, они выглядели более живыми и веселыми. Таким их сделал образ относительной свободный жизни — они ведь обитали на своих островках посреди болот, куда зачастую можно было попасть лишь по трясущимся хилым мосткам через топи. Так что господа и сборщики налогов не часто жаловали их посещениями и здешние сервы могли пользоваться некоторой волей внутри своих мокрых угодий… Свобода узника, которого никогда не посещает тюремщик, свобода отшельника, замурованного в келье…
Итак, преодолев наконец болота, наемники, чихая и ругаясь (многие, естественно, простудились во время ночевок в сырости), вышли наконец к южной границе Болотного Края… Вдали непрерывной полосой, вытянутой вдоль всего горизонта, синели горы… Горы Страха…
Здешние болотники не выглядели более похожими на прочих людей мира, чем их земляки с трясин — болота надежно отделяли их от всякого влияния цивилизации. Они сохранили в почти что первозданном виде быт и нравы «детей Хаверка»…
Сэр Антес из Дашстеля охотно пояснил, что, согласно преданиям, Болотный Край некогда заселили беглецы из прочих владений Мира и жили они в условиях патриархальной свободы, или «дикости», как выразился сей достойный дворянин — и лишь после Священных походов и Великой войны, перемешавших весь Мир и сдвинувших с места народы, этим краем заинтересовались сеньоры. Постепенно господа словно заново освоили этот уголок Мира, уже заселенный их будущими вассалами — тяжелая поступь цивилизации отозвалась в Болотном Крае позвякиванием рыцарских шпор… И никому не ведомо, сколько благородных сеньоров нашли вечное успокоение в трясине, прежде чем местные крестьяне покорились господам с севера.
Впрочем, это своеобразное завоевание длилось довольно долго и закончилось относительно недавно, а болота стали свидетелями немалого числа драм и весьма занятных приключений… Но Мир никогда не узнает о разыгравшихся здесь некогда трагедиях — болота умеют хранить тайны лучше кого бы то ни было…
Итак, наемники миновали болота, кляня их и ругая — и, естественно, не задумываясь о тех трагедиях, что разыгрались здесь за прошедшие века — их впереди ждали собственные приключения…
Дорога, вымощенная гнилыми бревнами и пропитанная болотной жижей мало-помалу сменилась под ногами наемников утрамбованными колеями, прекрасно заметными даже на каменистой почве предгорий. Старая дорога, которой постоянно пользовались местные крестьяне до недавнего времени. По этой дороге они возили всевозможные продукты своего натурального хозяйства на прииски в горы Страха. Жалкие плоды их труда скупали имперские чиновники, чтобы кормить рабов в рудниках. По этой же дороге местные разбойники и дворяне (тоже, впрочем, разбойники) ходили в набеги на прииски… Дорога называлась «золотой». Золото, кстати, по этой дороге не возили никогда — его отправляли по «старой» дороге, которая вела окружным путем через Андрух — до того места, где Золотая река становилась судоходной… Там драгоценную кладь грузили на барки…
Все это поведал демону словоохотливый Дашстельский рыцарь по пути к северной границе своей страны. Заночевать граф решил на территории Болотного Края. Все-таки здесь им скорее всего ничего не грозило, а чуть подальше начнутся горы Страха, которые не случайно получили некогда это название. Собственно говоря, еще более красноречиво говорил о горах тот факт, что там никогда не селились гномы — хотя весь Мир знал о месторождениях золота… Если уж даже это алчное и храброе племя не рискнуло добывать там благородный металл — значит эти горы и впрямь грозили неописуемыми опасностями… И вот только люди, уступающие гномам во всем, пожалуй, кроме алчности — только люди осмелились основать в горах Страха постоянные поселения и покуситься на тамошнее золото… Впрочем, добывали золото осужденные преступники — и они никогда не жили там подолгу… Считалось, что заключенный, умудрившийся продержаться на рудниках пять лет, получит помилование. Но ни разу ни один человек этим правом воспользоваться не сумел…
* * *
Собственно, сами горы Страха с их мрачными тайнами и золотыми приисками лежали восточнее, граф Гезнур планировал пересечь лишь невысокие отроги хребта — так что скоро кавалькада свернула с Золотой дороги и вскоре наемники достигли официальной границы Болотного Края. «Официальной» — но фактически не было ни вежи, ни поста стражи, ничего в этом духе. Южнее Болотного Края не было ничего — никакой страны, никакого народа. Ничего.
Наступил щекотливый момент — предстояло отпустить заложников. И чем ближе была граница края — тем более беспокойными становились пленные солдаты, да и Дашстельский рыцарь тоже начал волноваться. Гезнур пристроился к Ингви и тихо спросил:
— Скоро время расставаться с сэром Антесом… Вы ведь всегда стоите за то, чтобы честно соблюдать договор, не так ли?
— Естественно, сэр. Ведь верность клятвам — первая заповедь благородного человека, верно?
— М-да, а еще верно то, что за несоблюдение оных клятв следует беспощадно карать. Я имею в виду, что командовал нападением на нас именно сэр Антес из Дашстеля, балагур, философ и знаток легенд. Как вы полагаете, для чего принц отправил к нам именно его?
— Ну, я как-то не задумывался…
— Понимаю. В этих диких краях своеобразные понятия об этике. Ваша магия очевидно чересчур перепугала местных вояк. Если бы мне вздумалось призвать наших гевских рыцарей… Ну, тех — они ведь все еще стояли на границе — тогда мы могли бы перевернуть вверх дном все земли Болотного Края, что могут называться «землями», весь север страны… Сэр Антес послужил чем-то вроде отступного… Такой весельчак, такой балагур — он лезет вон из кожи. Надеется, что у нас не поднимется рука наказать такого душку за вероломство. Что скажете, ваше величество?
— Ну, на Антеса мне в общем-то наплевать, я давал слово только солдатам… Что касается их — я намерен свое обещание выполнить. А вот этого дворянина… Нам ведь еще предстоит возвращение… надеюсь… Стоит ли портить отношения с болотниками?..
— Вернуться мы можем и другим путем, к тому же я полагаю, что на обратном пути я буду обладателем нового оружия, так что смогу их не опасаться… Но я понял так, что вы склонны все же освободить всех заложников?
— Да.
— Я так и думал… Сэр Антес! — рыцарь пришпорил коня и приблизился к беседующим, на его лице читалось беспокойство и неуверенность, — сэр, граница владений принца — за тем бугром… Я полагаю, вы можете отправляться куда пожелаете.