Настоящая же армия двинется южнее, из Тилы. Оттуда, как понял ок-Икерн из рассказов гонца, Алекиан поведет по-настоящему сильное войско. Три гвардейские роты, почти без потерь завершившие скоротечную кампанию на юге, да рыцарство Тогера (Ройнрик не посмеет нарушить волю императора, который только что спас его, изгнав герцога Фенгима), да еще и дворяне Тилы — поголовно. Замки герцогства, без преувеличения, обезлюдеют — мужская часть их обитателей отправится с его величеством, чтобы искупить вину и избежать заслуженной кары.
Гангмар возьми, кто бы мог подумать… Ок-Икерн увидел, что Алекиан, которого сам же сэр Брудо в свое время наставлял в воинской науке, теперь разработал отличный план кампании! У этого плана имелся лишь один, хотя и существенный, изъян — пока армии явятся к гевской границе, осень будет в разгаре. И уже там все в руках Гунгиллы — позволит ли погода воевать? Маршал велел гонцу отдыхать и готовиться к обратному пути, следовало написать отчет о событиях в Фенаде. Приехал посланец, доставил письмо графа Альгейнта — славное письмо!
Алекиану пока еще неизвестно о мятеже баронов и дворянства Фенады против изменника Гратидиана. Это добрые вести, заговорщиков следует поддержать если не отправкой на север войска, то хотя бы милостивым письмом его императорского величества…
Маршал отпустил гонца и велел кликнуть писаря… Задумчиво прошелся по комнате, обдумывая текст донесения… Тут в углу послышался шорох, со скрежетом отдвинулось массивное кресло и показался Коклос Полгнома. Сперва маршал за такие номера сердился на карлика, потом махнул рукой — все равно ничего с Коклосом не поделать… сперва внезапные появления шута даже немного пугали ок-Икерна, а теперь ничего — привык. Лучшее, что сэр Брудо смог придумать — постараться не подавать виду, что выходки Коклоса его волнуют.
— Что, — как ни в чем ни бывало заговорил карлик, спокойно и буднично, словно продолжает прерванную беседу, — наш молодой лев показывает зубы? На юг он отправлялся, имея… сколько воинов у него было? Сотня копий?
— М-да, — кивнул маршал, — чуть меньше сотни. Примерно по восемь человек на копье.
— Вот! И тысячи не было! — всплеснул крошечными ручками Полгнома, — А теперь у него не то триста, не то четыреста рыцарей под началом! Несколько тысяч конных, да их лучники, их грумы, их вооруженные слуги, их отряды стрелков! Мой братец — большой ловкач. Пока мы все радовались, что хотя бы Тила и Тогер не грозят имперскому трону, он сумел превратить их в покорных вассалов. Особенно Тилу, ведь братец увел оттуда всех потенциальных бунтовщиков, да и новоявленного герцогенка прихватил в качестве заложника! Ройнрик Тогерский теперь тоже наш — само собой! А? Кто бы мог ожидать от братца такой прыти?
Ок-Икрен неохотно кивнул:
— Это верно… Слишком ловко для… гм…
— Для нашего вялого и нерешительного герцога Гонзорского? Но зато в самый раз для императора Великой Империи людей, да? Да?
— Это меня как раз и пугает… — признался маршал.
— А ведь должно восхищать… — карлик сник, от прежнего возбуждения вмиг не осталось и следа. — Меня тоже пугает новый Алекиан, со старым-то я, по крайней мере, знал, как обходиться! А этот — непредсказуемый. И, по-моему, у сестрицы Санеланы те же проблемы, она никак не разберется, как седлают этого нового жеребца по кличке Император.
* * *
За дверью в этот раз поджидал Никлис и слуги. Последние выглядели несколько неуверенно — пытались угадать, что им следует делать в этой ситуации. «Злой король» Кадор-Манонг частенько напивался в собственном кабинете, на этот случай имелась отработанная утренняя процедура — появление стонущего монарха на пороге, брань, швыряние сапогами и прочие королевские развлечения. Затем, как правило, к Кадор-Манонгу приходила придворная колдунья и долгими увещеваниями, поддакиванием, лестью приводила в более или менее приемлемое состояние. Как поведет себя после попойки Ингви, строились догадки — всем хотелось надеяться на лучшее.
Когда король показался на пороге, к нему тут же подкатился Никлис.
— Слышь-ка, твое демонское, у меня — эта… вопрос наиважнейший имеется. Эта. Когда, узнать желательно, выдача жалования здешнему начальнику стражи положена?
— А что так? Или из дворца что-нибудь спереть совесть не позволяет?
— Совесть, слышь-ка, эта… эта, слышь-ка… Совесть — она у господ каких бывает, у рыцарей благородных и прочих графьев. Мне это, слышь-ка, не жмет. Однако у своих-то тащить оно как-то… не с руки оно мне, твое демонское. К тому же мне положено все преступления, слышь-ка раскрывать. Ну и себя-то самого — как поймать? Ты уж вели, чтобы мне толику денег выдали.
— Ладно, — Ингви важно кивнул, — денег получишь. А что, начальник стражи, много ли преступлений ты уже раскрыл?
— Одно, слышь-ка, нынче же и раскрою. Один злодей опасный желает, чтоб все дружки твоего королевского величества от похмелья перемерли. Ты б шел уже к столу, что ли.
Тут же старый слуга склонился в поклоне:
— Стол накрыт, ваше величество!
— Ладно, и пусть все вчерашние гости тоже…
— Так уже! — обрадовался Никлис. — Все ждут только тебя, слышь-ка, демонское! Особенно эльф мается, совсем, сердешный, извелся. Однако держится, не пьет, пока твое демонское за стол не сядет.
— А, ну раз так, — согласился Ингви, — идем.
В самом деле, вчерашние собутыльники ждали только появления короля. Даже блистательная Ллиа Найанна выглядела сегодня несколько поблекшей. Минут десять после приглашения к столу слышались только бульканье вина да тяжелые вздохи. Утолив жажду, участники застолья оживились. Кендаг принялся излагать свои планы относительно дальнейшего благоустройства Ничейных Полей — он заложил несколько поселений и просил у короля некоторое количество повозок с лошадьми для транспортировки строительного камня. Требовались также и возчики, поскольку лошади не выносят присутствия орков. Затем высказался Филька — мол, вчера не хотел портить праздник, а так-то у него, князя, то есть, графа, то есть все же князя Давней Чащобы, большие проблемы. Из-за войны между Империей и королем Трельвеллином его подданные не могут пробраться к нему, Филлиноэртли, в Креллионт. А ведь наверняка многим было бы желательно оказаться под рукой мудрого и проницательного князя, то есть графа, то есть все же князя Филлиноэртли!.. Хорошо бы Ингви как-то посодействовал…
Мертенку тоже захотелось высказаться — начали поступать налоги, так что и у канцлера нашлось, о чем поговорить. Мало-помалу участники застолья разговорились, припомнили вчерашнюю беседу о коварных энмарских интриганах, Филька встрепенулся и предложил Ингви в обмен на подписание союза вытребовать у энмарцев суда для перевозки эльфов из северных владений сюда, в Альду через Энмар. Тогда, сулил князь, в армии Ингви наконец-то появятся в достаточно большом числе настоящие лучники, до которых куда как далеко криворуким жабам… «Филька шутит, — хладнокровно прокомментировал Кендаг, — мне даже смешно». В городе колокола отзвенели полдень, слуги, не дожидаясь приказа, принесли новые перемены блюд, еще несколько кувшинов вина. Разумеется, с утра никто не напивался, да и ели, в общем-то, немного, но беседа пошла живая, веселая — завтрак постепенно перешел в обед.