Руки сами потянулись к пачке листов. Занятая мыслями, я даже не сразу заметила, что открыла дневник на середине и карандаш начал выводить на листе линии. Снова красная комната, опять на кровати светловолосая девушка в ночнушке насыщенного, синего цвета. У блондинки на сей раз завязаны глаза, широким то ли платком, то ли шарфом, в тон сорочке.
Темный мужской силуэт со стеком на фоне открытой двери – черт лица не разобрать. Судить по телосложению сложно. Все же рисунок не всегда давал возможность определить точно. Что все это значит? Возможно, именно эти увлечения Брил сыграли с ней злую шутку? Я достала из сумки рисунок и положила его рядом с тем, который нарисовала сейчас. В них был много общего, и я понимала – это не случайно. Мой мозг вполне мог зацепиться за одну общую деталь, но вот какую? И почему я не могу ее выделить? Точнее, могу – это красная комната и мужчина-доминант. Я была почти уверена, бывшую девушку Кэлза убил он. Она искала кого-то властного и нашла, а потом что-то в этих отношениях пошло не так и Брил убили. Вопрос что? И кто убийца? Ответ должен был крыться в рисунках.
Я вздохнула, потерла виски и снова сосредоточилась на процессе, надеясь, что если рисовать достаточно долго, то получится что-то новое. Но спустя сорок минут я имела перед собой кучу картинок со схожим сюжетом. Мой капризный дар считал, что у меня в руках есть все необходимое.
«А что Брил хотела от меня? – пронеслось в голове. – Зачем эта встреча?» Возможно, она собиралась передать мне что-то. Эта мысль и раньше приходила мне в голову. Логично предположить – компромат, но при себе у нее ничего не было. А если? Если она успела спрятать где-то там, на крыше Клэр? Какая же я дура! Я подскочила и кинулась на выход. Вряд ли Клэр обрадуется ночному визиту, но если моя догадка верна, то мы, возможно, намного ближе к ответам, чем нам кажется. Пока я не знала о том, что у Брил был любовник, которого она скрывала, и весьма специфические эротические увлечения, мысль о компромате казалась мне далекой и несущественной. Но сейчас я поняла, что у Брил были либо записи, либо магснимки. И за них ее вполне могли убить.
Я схватила сумку, но едва взялась за дверную ручку, раздался стук. На пороге снова стоял Кэлз. На сей раз не избитый и даже прилично одетый, что заставило меня задержать дыхание. Ему шло сочетание серого и синего – эти цвета подчеркивали холодный типаж. Парень казался недоступным и слегка надменным. Я всегда думала – он именно такой. Только в последнее время узнала, что за внешним язвительным льдом скрывается огонь. Раньше, даже когда Кэлз срывался и выходил из себя, я не до конца верила. Думала – это позерство и специально выбранная модель поведения, за которой кроется холодный расчет.
– Что ты здесь делаешь? – устало спросила я, не торопясь пускать парня внутрь.
– Пришел проведать тебя. К тому же дома… – Он сделал паузу, пожал плечами и закончил: – Дома меня ругают, а я очень не люблю, когда меня ругают. К тому же ни за что.
– Ты устроил драку в колледже. – Я пожала плечами, все еще пытаясь отыскать возможность выпроводить Кэлза куда подальше, но он не уходил. Прислонился к косяку и смотрел на меня внимательно, с едва заметной улыбкой на губах.
– И не жалею. Если я еще раз увижу этого придурка рядом с тобой, так просто он не отделается.
– Ну, мне сказали, он и так не отделался просто. Не жалко было друга?
– Маррис перешел границы, – серьезно заметил Кэлз. – Есть грань вседозволенности, из-за которой человека можно вернуть только силой. Я ему сделал одолжение. Кстати, из-за чего у вас вышел конфликт?
Кэлз отодвинул меня в сторону и, как всегда, нагло прошел в холл. Он не спрашивал разрешения, а хватать его за руку и утаскивать от стола, заваленного картинами, я не стала, вместо этого, осторожно подбирая слова, сказала:
– А из-за этого и вышел…
– Не понимаю. – Кэлз поднял один из рисунков и внимательно рассмотрел. – Тебя не отпускает эта тема.
– Не меня. – Я покачала головой. – Ты сильно разозлишься, если я скажу, что эта тема не отпускала Брил?
– Да нет… – Парень вздохнул и повернулся ко мне. В его глазах мелькнула боль. – Я уже устал злиться и удивляться.
– Клэр сказала, что подобным, – я указала на рисунок, – очень интересуется Маррис. Я не могла спросить его прямо, но, видимо, мои намеки… Они попали в цель, и он вышел из себя…
– Красная комната боли у Марриса? – Кэлз невесело хмыкнул и, развернувшись, заметил: – Не смеши меня. Маррис придурок. Мелкий, трусливый придурок. Он может сколько угодно мечтать о таком! – Парень брезгливо бросил рисунок. – И кто-то, возможно, даже ведется на его громкие фразы. Он позер. Но… он подобное не воплотит в жизнь никогда. Точнее… Если у него хватит воли сбежать от родителей после колледжа, может быть, где-то в столице он и реализует свои неуемные сексуальные фантазии. И даже красную комнату организует, куда будет водить каких-нибудь доверчивых старшеклассниц. Но здесь? Это смешно. Я не удивлюсь, если его мамочка в туалет за любимым деточкой отправляет жука-следилку. Там тотальный родительский контроль. Шаг вправо или влево и вот уже поднята вся охрана, которая мчится проверять, куда запропастился драгоценный сыночка.
– А почему же Клэр…
– Клэр не так близка с Маррисом. Говорю же, он умеет пустить пыль в глаза. А мы… знаем друг друга очень давно.
– Еще одна ниточка, которая привела в никуда! – Усмешка вышла горькой. – Я сошвырнула со стола листы. На столешнице остался один дневник. Клэр просила не показывать его Кэлзу, но сейчас мне было все равно. Сама я его не разгадаю никогда. Впрочем, и Кэлз вряд ли.
– Это ее дневник. Да? – тихо спросил он и замер, уставившись на потрепанную книжечку. Подумал немного и взял в руки.
– Да, но я не могу прочесть.
Я следила за парнем, задержав дыхание. Признаться, боялась его реакции.
– Никто не сможет, – Кэлз положил книжку на стол и заметил с болью в голосе. – Может, и к лучшему.
– Откуда ты знаешь? – насторожилась я.
– Брил… она говорила о нем. Сказала, тут хранятся самые страшные секреты обо всех ее друзьях. То, что не знает никто, кроме нее. Тут мысли, мечты, секреты. И если ее вдруг не станет, то все сведения просто рассыплются и «станут осколками разбитого стекла, как в детском калейдоскопе» – ее слова. Она бережно хранила свои тайны.
– Значит, рисунки – это единственное, что у нас есть?
– Вероятнее всего… хотя… может быть, ты и сможешь расшифровать… Точнее, собрать воедино то, что перестало существовать, когда умерла Брил. Но на это уйдет много времени.
– Не настолько в себе уверена. – Я покачала головой и сменила тему. – Но если не Маррис, то кто?
– Ты знаешь… – Кэлз подошел ближе, присел на краешек стола и убрал у меня с лица прядь волос. – Кто угодно. Я не следил за ней. Возможно, зря. Может быть, мы никогда не найдем его. Ты думала об этом?
– Нет, – я упрямо сжала губы. – Не привыкла сдаваться и чувствую все, что нам нужно, находится здесь. В этой маленькой на первый взгляд бесполезной книжечке и на этих рисунках.