– Куртана знала о его состоянии?
Из-за спины Кильона раздался негромкий голос:
– Знала, доктор, прекрасно знала. Еще я подумала, что Гамбезон лучшие других оценит собственные силы и работоспособность. Он заявил, что свою миссию выполнит, что сил хватит, и – как мы убедились – оказался совершенно прав. Я поверила ему на слово, доктор.
– А вот это, похоже, зря.
– У меня не было выбора. Отказаться от услуг специалиста вроде Гамбезона я не могла. Если бы не наш доктор, после шторма «Репейница» не завершила бы операцию, а список потерь стал бы длиннее.
– Вы могли бы с кем-нибудь посоветоваться.
– Могла бы. В итоге я не взяла бы Гамбезона с собой, а оставила бы в Рое. Думаешь, он работал бы меньше? Обязанности доктора на «Переливнице ивовой» не менее утомительны. К тому же он старался помочь Рикассо в опытах с боргской сывороткой.
Кильон, достаточно знакомый с отношением Гамбезона к своим обязанностям, понимал, что Куртана права. Он кивнул и заговорил мягче:
– Разумеется, вы правы. Если не привязать Гамбезона к кровати…
– Как он сейчас? – спросила Куртана помощника доктора.
– Временами приходит в сознание, – ответил тот. – Он очень слаб и нуждается в полном покое.
– Мы не станем его утомлять, – пообещал Кильон.
Гамбезона переложили на кровать в отгороженном углу лазарета. Беднягу клонило в сон, он с трудом повернул голову, когда за ширму к нему протиснулись посетители. Губы зашевелились, с них слетели слова, едва различимые среди гуда двигателей:
– Доктор Кильон… Куртана…
– Мы пришли, как только узнали. – Куртана опустилась на колени и коснулась руки Гамбезона, лежащей под простыней. – Извини, доктор. Ты отдал Рою все. Зря я не приказала тебе беречься.
– Не… вините… себя… – Гамбезон буквально выжимал из себя каждое слово. – Я бы… все равно… не послушался.
– Ничуть не сомневаюсь.
– По крайней мере, сейчас вы в хороших руках, – заметил Кильон.
– Что мне дают? – Гамбезон тяжело вздохнул и на миг закрыл глаза. – Мне не говорят, а ведь я здесь доктор, черт подери!
Этот вопрос Кильон уже задавал ассистенту Гамбезона.
– Агулакс-шестнадцать в качестве антикоагулянта и хонокс-шесть для нормализации сердечного ритма.
– Вы одобряете?
– Да, я лечил бы вас именно так. Эти препараты плюс отдых позволят вам поправить здоровье, – подтвердил Кильон.
– Поправить здоровье, но не выздороветь окончательно. Коллега, вы тщательно подбираете слова.
– Теперь придется беречься, – заявила Куртана. – Если потребуется, поменьше работать… Или вообще на время уйти со службы… Смирись с этим.
– Как дела у Мераи? – спросил Гамбезон. Профессиональный интерес придал ему сил. – Повязку на культе нужно менять каждые три часа, как бы раненая ни жаловалась!
– С Мераи все в порядке, – заверил Кильон. – Теперь вам нужно думать не о ней. Не о других пациентах и не об испытаниях сыворотки.
– Доктор прав, – строго проговорила Куртана. – Отдых есть отдых. Хватит контролировать своих ассистентов, хватит проверять, как они выполняют работу, которой ты их обучал. Если не отнесешься к собственному восстановлению серьезно, закрою тебя в герметизированную каюту.
– Не надо, Куртана. – Гамбезон устало улыбнулся. – Мне нравится суета. Вмешиваться я не стану, обещаю. Да и не понадобится. Мои ассистенты более чем компетентны. Что касается медицинского заключения… – Он на мгновение замолк, чтобы восстановить дыхание. – Вы всегда можете обратиться к Кильону.
– Я готов помогать по мере сил, – заверил Кильон.
– Отлично, – кивнула Куртана. – Только я, конечно, о плохом не думаю. – Она замолчала и снова посмотрела на Гамбезона. – Доктор, я хочу, чтобы ты поправился. Не потому, что ты наш доктор, а потому, что ты мой друг. Даже если ты больше не возьмешься за скальпель, Рой в неоплатном долгу перед тобой. Наших разговоров мне будет не хватать больше, чем твоих медицинских знаний.
У Рикассо в лаборатории борги ерзали от возбуждения – они никогда не находились в состоянии покоя. Они услышали, как открывается дверь, и среагировали на свет – это Кильон с Рикассо вошли в помещение, лишенное иллюминаторов. Борги изменили позы, головомодули следили за посетителями, линзы жужжали и щелкали. При этом раздавался скрежет, – казалось, по свалке волокут металлолом.
– Борг нужно мозг. Дать борг мозг. Сделать борг довольный. Довольный борг делать хороший лекарство, – проскрипел один.
– Перво-наперво я проверяю линии отвода секрета: работают ли, на месте ли трубки, – начал Рикассо. – Осторожность соблюдай максимальную. Слишком близко к клеткам не подходи и не выпускай из рук вот это. – Он взял прислоненный к стене топор с красным топорищем. – Будешь постоянно носить с собой револьвер, я специально для тебя выпишу. Не забывай про топор: вдруг одному из них вздумается затащить тебя в клетку?
Кильон с сомнением глянул на топор:
– Он пробьет боргский металл?
– Нет, зато легко пробьет кость. Не надейся, что они не попытаются. Мышечную ткань, нейроматерию и кости борги не упускают. Появится возможность – оторвут от тебя кусок, потом всего в клетку затащат. Силы им хватит.
– Я не пролезу, прутья слишком частые.
– Так кажется, пока не увидишь, на что способен борг, задавшийся целью. Если попадешься им, лучше пожертвовать кистью, целой рукой, чем жизнью, – объявил Рикассо с убежденностью фаталиста, словно делясь личным опытом.
– Я запомню: револьвер и топор, – отозвался Кильон. – Что-нибудь еще?
– Возникнет проблема – самостоятельно решить не пытайся. Вызывай меня – я сразу приду. Серьезно, доктор. Я с этими тварями знаком не понаслышке и то раза три в месяц от страха обделываюсь. Ты не должен решать проблемы, тебе с анализом сыворотки забот хватит.
Место, где Кильону предстояло заниматься опытами, находилось на безопасном отдалении от боргов. Разумеется, они будут в одной лаборатории, только постоянно контролировать их незачем. Борги станут наблюдать за ним – внимательно, неусыпно.
– Почему бы не отсечь им все конечности? – предложил Кильон.
– Я пробовал, но тогда они хуже выделяют секрет. Дело здесь в общей массе тела. Ну или во вредности, если борги способны вредничать. – Рикассо ободряюще похлопал Кильона по спине. – Ты только не слишком беспокойся. На крайностях я заостряю внимание, чтобы ты четко уяснил, сколь опасны борги. Если не подходить к клеткам близко и надолго, бояться нечего.
– С учетом предосторожностей вы даете мне зеленый свет на очищение сыворотки-пятнадцать и опыты с ней?
– Делай, что нужно: я доверяю твоей компетенции. Большинство реагентов и препаратов тебе наверняка знакомы, вот только концентрация может оказаться не такой, как ты привык. Отличаться могут и названия, но к заметкам Гамбезона я приложил список самых распространенных вариаций. Надеюсь, для начала достаточно. Боюсь, сыворотку-пятнадцать в ее базовом виде синтезировать больше не удастся, так что оставь побольше для медицинских целей.