– Да че земель-то? – ухмыльнулся таксист. – Всего-то четыре квартала! Тут идти-то пятнадцать минут!
– Некогда мне ходить! Дела у меня! – Маша достала полтинник, пренебрежительно бросила между сиденьями. – На, жених хренов! Получи! Потом позвоню, если че.
– Номер-то помнишь, пери моя?!
– Я еще из ума не выжила. И для того трубка есть телефонная! Там все забито! Все, покедова… бай хренов! Врубай свою дерьмомузыку!
Маша выбралась из машины и бодро зацокала по асфальту. Таксист – мужчина лет сорока, с лицом, покрытым черной, с проседью, щетиной, которую не брала бритва, – задумчиво поцокал языком и со вздохом сказал в пространство:
– Я б вдул… Хорошая Мащя, да не нащя… и-эх…
Машина дернулась, крякнув разбитой крестовиной, и унеслась в клубах пыли и в залихватских завываниях зурны. Амир очень любил музыку своей родины, несмотря на то, что жил в России уже десять лет и должен был бы проникнуться местным укладом. Русская музыка ему нравилась, но что может быть лучше родной, той, к которой привык с детства, той, что напоминает о далеком доме…
А девка хороша, да. Завидная сучка! Для породистого кобеля… не для него, «чурки» и «водилы»!
Амир вздохнул и снова нажал на педаль. Первый полтинник за день – ну что за жизнь пошла? Эдак придется на шиномонтаж к родне пойти, а неохота. Тут сам себе хозяин…
* * *
– Привет, Катенок! – Маша обнялась с девушкой из регистратуры, и та заговорщицки утянула гостью в угол, за столик, покрытый белой вытертой простыней.
– Я выписала, Машуль! А зачем тебе это надо-то? Колись давай!
– Не, Кать. – Маша покачала головой и похлопала девицу по руке. – Я же сказала – это мое дело, мне надо, вот ты с какой целью спрашиваешь? Чтобы я врала? Сказала же – нос не суй!
– Ладно… забей. – Катя недовольно поджала губы, но продолжать допрос не стала. – Тут не все, но… кого могла. Глянь – это вот адрес, это фамилия. Болезнь указана, имя. Где работает, тоже указано. Еще я созвонилась с Таткой, ну ты ее знаешь – из детской, она тоже мне надиктовала. Кой-чо совпадает, но есть и новые. Вот тут, отдельным списком. Все, как ты говорила. Ну, и… я сделала, в общем-то, че ты просила.
– Знаю, знаю! – Маша нарочито ласково улыбнулась, полезла в сумочку и достала оттуда запечатанный конверт. – Вот, тут пять штук, как я говорила. И не бзди – все точно, можешь не пересчитывать – все как в аптеке!
– Ага… как в нашей аптеке, да? – хихикнула Катя. – Тогда точно надо пересчитать!
Они захихикали, потом Катя посерьезнела и добавила:
– Слышь, Маш… а Татке? Я че, из своих платить буду, что ли?
– А сколько ей надо?
– Четыре штуки… я обещала!
Маша молча достала косметичку, вытащила четыре купюры по тысяче и бросила на стол. Как на грех, вошла вторая медсестра, работающая в регистратуре, и тут же кинулась к столу, радостно крича:
– Всем раздают?! И я! Я в доле!
– Отвали, – Катя подняла брови и махнула головой в сторону двери. – Слышь, дай, в натуре, с подругой говорить спокойно, а? Ну что ты везде нос-то суешь?! Иди, говорю, иди!
Дождавшись, когда сотрудница вышла, проворчала:
– Наушница хренова! Заложит сцука – на раз! Щас пойдет разносить, что Машка приходила и деньгами сорила! Вот на фуя ты на стол бросила, скажи мне, подруга моя дорогая?! Не хватало еще проблем!
– Забей! Ну – долг приносила, и че? Торт купи и замажь суку. Скажи – у Машки днюха, вот и приходила. Долг отдала! Никогда эту гадину не любила… Все, пошла я. Дела!
– Деловая ты стала, Машка! – завистливо вздохнула Катя. – С колдуном крутишь, говорят! А что, он правда такой красавчик? Девки ходили смотреть, говорят – отпад! Как с кина!
– А я с говном не кружусь! – презрительно отрезала Маша, и уже на ходу: – Ты бы вот меньше с хачиками каталась, может, тоже бы себе какого-никакого… колдуна нашла. Я-то вот нашла!
Довольная сама собой, Маша выскочила из регистратуры, а Катя осталась сидеть, кипя от злости на злую суку Машку, которой ни с хрена достался крутой чувак! Хотя по внешности она ничем не лучше ее, Кати, а в постели, парни говорили, совсем бревно! По сравнению с ней, Катькой, конечно! Впрочем, скоро Катя утешилась мыслью, что кроме пяти штук у нее задержатся еще пара голубых бумажек – хер Татке, а не четыре штуки! Обойдется! У нее мужик нормально зарабатывает, да и вообще… не хера баловать!
Выйдя из поликлиники, Маша было собралась позвонить Амиру, подосадовала – надо было подержать его тут. Но думалось, что задержится у Катьки, платить же за простой было жалко. Ругнулась – что, денег нет? Привычка к крохоборству! Тьфу!
Заметила – «Хундай» с шашечками стоит. Володька! Было с ним пару раз, но… он начал что-то про серьезные отношения, латату всякую нести. «Давай вместе будем, поживем!» А на кой он нужен? Член у него приличный. Так, кроме члена, ничего и нет! Кроме «Хундая» этого – и то в кредит! Какой болван ему кредит-то дал, ему бы только тачку какую-никакую – покататься, девок пялить!
Нет, ну его к черту – сейчас опять ныть начнет. Отношения выстраивать!
Пошла переулком на «Крест» – перекресток, где собирались таксисты. До больницы и правда можно было дойти негорюхой – за минут пятнадцать, если на каблуках, и за пять – дошлепать в кроссовках, но в лом идти пешком, точно! И время дорого! Сейчас надо прием Олегу устраивать, быть рядом, а то так и норовят на халяву проскочить! Халява – святое дело! Прикидываются безденежными овечками…
Заторопилась, зацокала каблучками – прием через час!
– Эй, подвезти? – Из джипа высунулся смуглый молодой парень, то ли кавказец, то ли… а кто еще-то? Цыгане если только? Но откуда им тут быть? Гурген давно все подмял, поделил с Череном, хачей, кроме как гургеновских, быть не может, а цыган сюда не пускают. Вся шмаль от Гургена идет. Говорят – через Черена. Но может, и болтовня…
– Не надо! – Взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза. Хачи не любят, чтобы на них смотрели в упор, они как звери: поглядел – значит, хочешь напасть!
Маша смотрела по телику передачу про звериные повадки и тогда даже поразилась, насколько все похоже на человеческие отношения! Люди – та же стая, только двуногая!
– Садись, тебе сказали, ну че ты кобенишься?! – протянул незнакомый, коротко стриженный парень с заднего сиденья джипа.
Успела заметить – номера московские.
– Я сказала – отвали! – процедила сквозь зубы, ускоряя шаг. Как нарочно – рядом никого знакомых! И вообще – никого! Угораздило же пойти этим переулком! Впору вопить, как потерпевшая! И среди бела дня ведь докапываются!
– Давай ее сюда, в натуре! – Кто сказал, не заметила. Парень легко, как пушинку, дернул Машу к себе, перенес в джип, и тот тут же сорвался с места, унося содержимое кожаного салона от любопытных глаз.