— С чего это видно? — осведомился один из воинов в белом.
— А зверя не видать! Здесь рядом охотник живет, лестные твари уже приучены человека бояться! В чаще живности полно, а с нашего пути убираются!
Хагней никогда не любил охоту, и звериных повадок не ведал. С чего следопыты взяли, что здесь полно живности? Толстяк не видел движения в темноте между деревьев. Между тем, вопреки посулам проводников, отряд все шел и шел, а вокруг не наблюдалось и следа жилья. Теперь орденские воины стали озираться — как там Черная, маячит ли за спиной? Гора, которая вблизи казалась страшной, теперь стала ориентиром, знаком, отмечающим обратный путь…
Наконец следопыты дружно замерли и подали знак — остановиться! Приглядевшись, Хагней понял — проводники стоят на тропе. Хотя дорожка едва заметна, но здесь точно ходят. Нашли, значит.
* * *
Неизвестно, как встретят чужаков лесные отшельники — до сих пор в эти чащи не забредал никто, кроме хромого и его молодого воспитанника. А если забредал, то уже не возвращался и потому не мог рассказать? На всякий случай посланцы Ордена двигались осторожно. Впереди непременно шел один из охотников. Пройдя небольшое расстояние, подавал знак товарищу, тот позволял всадникам выступать. Проехав немного, снова останавливались и ждали сигнала…
Один из воинов Хагнея обратил внимание на кучи навоза:
— У собирателя и лошадь есть? Никто не говорил, что он ездит верхом.
Олвис, который сейчас возглавлял шествие, буркнул:
— Да здесь полно лошадиных отпечатков, а ты только сейчас догадался.
— Не мое дело в землю носом тыкаться и отпечатки искать, — пожал плечами орденский, — для этого у нас ты с приятелем. А вот навоз — конский, это я с закрытым глазами определю…
Воин ухмыльнулся и добавил:
— Не нагибаясь.
Угрюмые солдаты Хагнея усмехнулись незамысловатой остроте. Все были немного взволнованы, добрая шутка в такой час — то, что нужно.
Наконец проводник остановился, поднял руку, призывая к вниманию, и объявил:
— Ну, мой господин, добрались. Пришли. Вон впереди просвет среди леса. Там поляна и хозяйство этого кривого. Спешитесь, и тихо пойдем.
Хагней оглядел узкую прогалину, в конце которой действительно деревья расступались… представил себе, как станет в тяжелых доспехах «тихо» продираться сквозь чащу, и велел:
— С дороги! Оружие к бою!
Магистр решил атаковать в конном строю — иными словами, взять старикашку внезапно. Если впереди жилье, значит, кони смогут скакать не спотыкаясь, тропа надежная.
Вереница белых всадников помчалась между стволов, гремя оружием, Гнезд, остававшийся впереди, поспешно отскочил в кусты, споткнулся и сел, с хрустом ломая ветки.
Вылетели на поляну — Хагней осадил жеребца и окинул взглядом приземистые строения — избушку, к которой примыкает сарай… там конюшня у отшельника, похоже. Навесы, поленницы дров… Метнулся темный силуэт, стукнула дверь — старик шмыгнул в дом.
— Эй, человек! — позвал магистр. — Выходи, покажись! Я — магистр Ордена, добрый Хагней. Выйди, назови себя.
Стало тихо, только фыркали лошади.
— Чего надо, магистр? — окликнули из домика. Голос был старческий, хриплый.
— Я хочу говорить с тобой.
— А я не хочу, — ответил отшельник. — Проваливайте от моего дома.
— Твоего? — Магистр поддерживал разговор, чтобы отвлечь старика. Двое воинов объехали строения и спешились, Хагнею не хотелось, чтобы старик их видел. — Эта земля принадлежит Ордену, а я — один из старших среди братьев. Ты должен подчиниться.
— Мне плевать на твои права, — отрезал старик. — Если хочешь о чем-то спросить, говори быстро. Потом уходи.
Хагнею никак не удавалось определить, откуда хозяин следит за ним — из-за приоткрытой двери или узкого оконца. Внутри хижины было темно.
— Я повторять не буду, — отрезал Хагней.
Вот еще, упрашивать, унижаться… — Сила на моей стороне. Выходи сюда! Нет? Взять его!
Тут же тенькнула тетива, воин рядом с магистром взвыл и схватился за предплечье — с такого расстояния стрела пробила кольчугу. Воины в белом развернули лошадей и отступили к деревьям. Раненый с бранью выдернул стрелу, рана оказалась неглубокой. Магистр велел спешиться и сам сошел на землю. Воины рассыпались цепью и окружили поляну. Старик, конечно, видел, как мелькают в кустах белые плащи, но прицелиться не успевал — орденские перемещались быстро. Хагней подвигал плечами, чтобы пластинки доспехов встали на место, и взял щит, который вез притороченным к седлу.
Воинам в белом не требовались команды, каждый знал, что делать. Двое, что спешились первыми, уже вскарабкались на крышу. Двигались они осторожно и ловко, Хагней надеялся, что хромой следит за всадниками и не замечает эту пару. Олвис с Гнездом приготовили луки, но держались в стороне, за толстыми деревьями. Они не собирались драться, это не входило в их обязанности. Магистр еще раз оглядел своих, опустил забрало и, вскинув щит, двинулся к постройкам. Он собирался отвлечь отшельника, стрелы из охотничьего лука не могли повредить закованному в латы Хагнею.
Воин на крыше поднял топор, другой взялся за пласт дерна, покрывающий домик… Старик внутри затаился и сидел тихо. Хагней шагал, надеясь, что упрямый дед наблюдает за ним и не слышит тех, что над головой… Потом магистр перешел на тяжелый бег — сейчас… сейчас… Воин, что схватился за кровлю, резко выпрямился, сдирая широкий пласт дерна, потом рванул сильней — его товарищ склонился над дырой. Дверь перед носом Хагнея захлопнулась, стукнул засов… и тут же воин в белом, не издав ни звука, покатился с крыши. Хотя старик бил навскидку, не целясь, стрела попала белому в глаз…
Магистр всем телом тяжело ударил в дверь. Засов захрустел, но выдержал. Ничего — Хагней понял: еще два-три удара, и дверь поддастся…
* * *
Магистр отступил на пару шагов, чтобы набрать разбег, и снова кинулся на дверь. Пригнулся, врезался плечом — и ощутил, что валится в пустоту. Хитрый старикан тихонько отпер засов. Хагней рухнул на пол, покатился. Загремели доспехи… Край собственного щита больно ударил по ребрам, даже сквозь панцирь вышло ощутимо. Магистр попытался сгруппироваться, остановить движение, вскинул над собой щит, прикрывая торс и голову… Удар пришелся в пах, звякнули латы. Боль оглушила, будто бы окатила кипятком с головы до ног, — Хагнею хотелось взвыть, но голос перехватило, перед глазами поплыли черные пятна. Потом на магистра свалилось что-то тяжелое, большое… задергалось, забилось… Сквозь забрало в глаза Хагнею полилось горячее, жидкое. Кровь!
Толстяк тяжело заворочался, превозмогая боль, спихнул тяжесть, прижимавшую к земляному полу, и затряс головой, чтобы стекла чужая кровь, заливавшая глаза. Хагней катался по полу, в любой миг ожидая удара… он понимал, что выглядит смешно, но дергался, чтобы затруднить врагу удар, однако никто не пытался добить лежащего.