До прошлой недели.

Глава вторая

По правде сказать, двадцать пять лет я внимательно присматривался к каждому седовласому старцу, какой только появлялся поблизости, надеясь узнать в нем Джонса – но меня каждый раз подстерегало разочарование. Я твердил себе: «Не глупи, ведь Джонс был стар уже тогда, когда вы познакомились, так сколько же ему сейчас?» Наконец я решил, что Джонса уже нет в живых – люди столько не живут.

Однако в прошлый четверг стечение обстоятельств занесло меня в «Рыбку-улыбку», тот самый ресторан, где меня когда-то кормили на доллар в день. Владелица ресторана по-прежнему гостеприимная Нэнси, и я все так же хожу к ней на ланч, хотя теперь и плачу по полному счету. Итак, я сидел у стойки бара, лакомился сандвичем с креветками и пикировался с Уилли, который открывал устрицы. Тут подошла Нэнси.

– Привет, Нэнси, – сказал я.

– И тебе привет, – с улыбкой ответила она. – Уилли тебе не надоедает?

– Конечно, надоедает! – рассмеялся я. – Он только этим и занимается.

– Да будет заливать-то! – запротестовал Уилли, ловко открывая еще одну устрицу и выкладывая ее на блюдо. – Смотри, не обижай Уилли, а то много найдется желающих занять это удобное местечко, – приличных людей, которые никогда не обижают бедного Уилли!

Мы все рассмеялись, но, оглядевшись, я убедился, что Уилли прав. Пасхальные каникулы были в разгаре, а на побережье Мексиканского залива это означает, что в любом прибрежном ресторане яблоку негде упасть. Больше того, снаружи сидели желающие попасть внутрь и высматривали, не освободится ли заветный столик или местечко у барной стойки.

– Кстати, твой приятель снова заглянул к нам, я так рада! – сказала мне Нэнси. – Налить тебе еще чаю со льдом?

– Да, – я придвинул к ней стакан. – Погоди-ка, ты о ком? Какой еще приятель?

– Ну как же, Джонс! – ответила Нэнси и кивком указала куда-то мне за спину. – Вошел несколько минут назад вместе с Джин и Барри Хансонами.

Я раскрыл рот от изумления и не смог сдержать подступивших слез. Это не укрылось от зорких глаз Нэнси, и она неловко извинилась:

– Прости, я ничего не сказала сразу, как он вошел. По-моему, он тебя тоже не заметил – ты же сидишь спиной к двери. Я просто думала, что вы… ну… вместе.

Я лихорадочно шарил глазами по залу и, наконец, увидел Джонса в дальнем левом углу – он сидел за столиком спиной ко мне, но я узнал его по седой шевелюре и неизменному чемоданчику из коричневой кожи. Точно, Джонс! Я едва удержался, чтобы не вскочить и не побежать через весь ресторан, выкрикивая его имя.

– А он давно не появлялся в наших краях? – спросила Нэнси. – Сдается мне, целую вечность, а поди ж ты – ну совсем не изменился!

Джонс и правда ни капельки не изменился. Разве что стрижку носил покороче, да и то не особенно, а в остальном все тот же: взлохмаченные седины, джинсы, пляжные шлепанцы – конечно, уже другая, новая пара, но вроде тех, какие он носил и раньше.

Я осторожно пробрался между столиков, чтобы подойти к нему сбоку и удостовериться, что это точно Джонс собственной персоной. Да, это его профиль! Джин и Барри, мои знакомые, заметили меня раньше Джонса. Барри поднялся и окликнул меня по имени. Ясно было, что направляюсь я к их столику, и, видно, оба они решили, что я хочу с ними поболтать. Я бы так и поступил, но только не сейчас – я был сам не свой от изумления, и Джин с Барри меня не интересовали.

Подойдя вплотную к седовласой фигуре, я негромко спросил:

– Джонс, это вы?

Хотя в ресторане стоял гвалт, старик услышал меня и обернулся.

– Боже ты мой… – прошептал я и опустился на колени, чтобы обнять его, – Джонс и встать не успел. – Глазам своим не верю, это вы! Где вы пропадали? Я уж думал, что вы умерли! Я так… знаете, я теперь женат, и у меня два сына.

– Знаю-знаю, – Джонс крепко обнял меня в ответ. – Успокойся, сынок. Мы еще потолкуем как следует, успеется.

Вдруг я ощутил множество недоумевающих и любопытных взглядов, и пришел в замешательство и смущение. Похоже, даже Хансоны были озадачены, хотя, как мне показалось, озадачил их не я.

– А вы знакомы? – настороженно спросила Джин.

С учетом обстоятельств, вопрос был наиглупейший, но я подумал, что сейчас не время ее одергивать, хотя мог бы и отбрить: «Да, Джин, я вообще такой – как увижу какого старика, так сразу же бух – и на колени, и слезы градом!» Но сейчас я сдержался и просто ответил:

– Да, знакомы. Джонс – единственный на свете, кто помог мне…

– Мы с Энди познакомились много лет назад, когда он был совсем еще юношей, – поспешно перебил меня Джонс самым жизнерадостным тоном. Потом повернулся ко мне и со смешком заметил: – А ты пополнел, сынок.

– Да, сэр, – ответил я. – Я теперь лучше питаюсь. Каждый день.

– И чем же ты питаешься?

– Шумом прибоя и ветерком с видом на океан, – многозначительно ответил я.

– Вот и молодчина, – сказал Джонс, от всей души тряхнув меня за руку. – Давай договоримся, где и когда нам пообщаться попозже?

Я вдруг понял, что Джин и Барри очень не по себе, но отчего – уразуметь никак не мог. Видно, не вовремя я к ним сунулся, от чего-то отвлек.

– Да, конечно, сэр, – ответил я Джонсу. – Мне подождать вас снаружи или как? – Я всем своим видом дал ему понять, что соглашусь на любой вариант.

– Знаешь что, мне надо немножко потолковать с моими новыми друзьями, – ответил Джонс. – А мы с тобой встретимся на нашем прежнем месте часика через два, только наверху на пирсе, решено? – Он подмигнул. – Может, попрошу этих милых ребят подбросить меня туда на машине или проводить пешочком.

Главный пирс, под которым я когда-то ютился в собственноручно вырытой землянке, был примерно в миле от ресторана «Рыбка-улыбка». Его было хорошо видно отсюда, из зала.

– Отлично, – кивнул я. – До встречи через два часа.

Прощаясь с Хансонами, я вновь заметил, что они едва сдерживаются. Барри – тот просто готов был взорваться. А ведь Джонс назвал их «новыми друзьями» и «милыми ребятами». В чем дело?

За сорок пять минут до этого Барри Хансон вышел из конторы своего юриста как в тумане. На двадцать первом году брака Джин подала на развод. Она утверждала, что все еще любит его, но жить вместе больше не может. «Я чувствую, что ты меня больше не любишь», – сказала она.

Барри занимал пост президента местного филиала крупнейшего банка в штате. Он неплохо зарабатывал и с умом откладывал деньги; может, его и нельзя было назвать богачом, но долгов его семья не ведала и жила благополучно. Кроме того, Барри активно участвовал в деятельности двух общественных организаций и двух приходских комитетов. Но и это еще не все: как ни посмотри, он был прекрасным отцом для четырнадцатилетней Элизабет и десятелетнего Джареда.