Олаф взглянул на друга с осуждением.
– В моем. – Депп отрешенно кивнул. – У нас там Стивенсон в гостях, вот земляне и пытаются его достать. И достанут. Раз флот ушел, десанту терять нечего.
– Не понимаю я этих землян. – Олаф пожал плечами. – Самоубийцы какие-то. Это все потому, что у них в армии половина русских, а половина японцев и китайцев всяких. Что те, что другие на воинской чести просто задвинуты.
– Японцы и китайцы – не одно и то же, – заметил Себастьян. – Китайцы так драться не умеют.
– Ну почему, у них тоже всякие там у-шу имеются.
– Я не про боевые искусства. Я про реальный бой. В нем главное – сила духа каждого воина, а китайцы только толпой сильны. Я на Деа в портовых кабаках частенько с ними дрался.
– Побеждал?
– Ни разу.
– Вот именно. Ну и что твой дух против толпы?
– Смотрите! – вдруг прижался к иллюминатору Депп.
Товарищи прильнули к стеклу рядом с лидийцем. Теперь они смотрели не на планету и не на отблески затихающего космического боя, а на контур «Бурденко». В нем прорисовался маленький желтый кругляш, и к зеленым габаритным огням добавилось несколько мигающих оранжевых маячков.
– Шлюз открылся, – определил Олаф. – Только почему-то к нему ничего не пристыковано.
– Может, мусор выбрасывают? – предположил Себастьян. – Как раз к атмосфере шлюз обращен.
– На таких кораблях для мусора молекулярные конвертеры имеются, – сказал Депп. – Смотрите!
В просвете шлюза что-то мелькнуло, затем еще раз и вдоль борта госпитального корабля потянулся пунктир из серебристых точек. Цепочка постепенно отклонялась к атмосфере, но даже без вычислений было понятно, что она пройдет очень близко от «Центра-4», если и вовсе не заденет его боковые антенны. По мере приближения, точки пунктира вытягивались и обретали узнаваемые очертания. Когда первая «точка» поравнялась с иллюминатором, Депп невольно отпрянул. Пунктир состоял из обледеневших тел людей в униформе Земной Федерации. Покрытые блестящей ледяной коркой лица, лопнувшие глаза и замерзшие брызги крови превращали трупы в нечто нереальное, в каких-то жутких монстров из космических глубин. Гарри почувствовал, как подкатывает дурнота и шевелятся все имеющиеся на теле волосы. Кто бы ни были эти люди, они не заслужили такой жестокой смерти. Впрочем, смерть есть смерть, доброй она не бывает.
Депп отвернулся и сделал пару глубоких вдохов, чтобы не наблевать прямо под ноги. В духоте переполненной верхней палубы дыхательные упражнения были малополезны, но Гарри немного полегчало. В этот момент среди бывших арестантов прошелестел шепоток, что марсиане раздают сухие пайки, и толпа подалась в сторону камбуза. Людской поток отнес Деппа от иллюминаторов, и он потерял Олафа и Себастьяна из вида.
– Лидиец! – послышалось слева.
Депп обернулся. На трапе «верхняя палуба – шлюзы» стоял Джин. Как и говорил Себастьян, марсианин заметно преобразился. На нем была чистая офицерская куртка без погон, а вечно всклокоченную шевелюру прикрывало рейнджерское кепи. Но главным в «новом» Джине был не внешний вид – в сочетании со щетиной и тюремной бледностью лица форма выглядела несуразно, – а взгляд. Строгий, волевой взгляд марсианского господина. Депп невольно пригнулся: «чего изволите, масса Джин».
– Где наталийцы?
– Там где-то. – Гарри большим пальцем указал на толпу за спиной. – Наверное, на камбуз пошли.
– Хорошо, позже найду. – Джин небрежным жестом поманил Деппа. – Иди за мной. Есть работа.
Гарри не стал уточнять, куда его зазывает марсианин. По большому счету, это было и неважно. Если Олаф прав и у Джина имеются «рамочные» понятия о дружбе, марсианин звал не в трюм, ворочать мешки. Хотя ожидать, что он предложит едва знакомому лидийцу поработать массажистом в женских душевых, тоже не приходилось.
Они поднялись в шлюзовой отсек, и Джин указал на неровный строй из десятка бывших арестантов. Депп занял место на левом фланге. В мыслях промелькнуло невнятное опасение, что-то связанное с проплывающей за иллюминатором серебристой цепочкой тел, но Гарри отогнал неприятное воспоминание. «Нас-то за какие грехи из шлюза выбрасывать, мы же свои». Он мельком взглянул на новых товарищей. Все были относительно свежими, некоторые даже отличались следами нормального планетарного загара. Видимо, в подразделение неясного назначения набирали арестантов из последних партий, еще не измученных побоями и не истощенных скудным тюремным пайком. «Значит, все-таки мешки, – тоскливо подумал Депп. – Вот тебе и марсианская дружба».
Джин о чем-то переговорил с двумя офицерами-рейнджерами, бросил «O...K» и возглавил строй.
– Направо! Шагом марш!
Направо был шлюз. Внутри у Деппа разлился предательский холодок страха. Лишь когда куцая колонна миновала шлюзовые переборки «Центра-4» и вошла в пристыкованный к космической тюрьме госпитальный корабль, у Гарри отлегло от сердца. Более того, у него появилась надежда, что Джин все-таки не такой бездушный сноб, каким кажется. Депп определенно попал в команду санитаров. Работа грязная, зато не на передовой. Использовать трофейные корабли по профилю считалось нормальным и у землян, и у марсиан. Менялся только экипаж и персонал. Да и то не всегда. В форте один сержант рассказывал, что на захваченных Альянсом госпитальных кораблях частенько встречаются врачи-земляне и наоборот. По негласным правилам никто их за это не считает ни изменниками, ни дезертирами.
Колонна остановилась. Командир снова развернул санитаров во фронт.
– Вы четверо – в приемный отсек! – скомандовал Джин, указывая на правофланговых. – Вы двое – на нижнюю палубу. Депп и ты...
– Рядовой Томба, сэр! – выпалил здоровенный черный парень справа от Гарри.
– В хирургию! Доктор, забирайте!
– Пошли. – К Деппу и его новому напарнику приблизился невысокий худощавый врач в белой униформе со следами от сорванных федеральных нашивок.
Что бы там ни гласили неписаные законы, в глаза вражеским санитарам пленный доктор старался не смотреть. Почему он прячет взгляд и вообще трясется, будто алкоголик после запоя, Гарри понял минутой позже.
Путь до хирургического отсека занял именно минуту, но за это короткое время Деппа едва не вывернуло наизнанку трижды. Земляне сдались не без боя. Да такого, что сердце замирало от одного вида последствий. Стены тридцатиметрового коридора были залиты кровью, а под ногами хрустело стекло и чавкали какие-то ошметки. Повсюду виднелись обугленные дыры, оставленные абордажными излучателями малой мощности. Воняло горелым мясом, развороченными внутренностями, кровью и дерьмом. По ходу коридора располагались три помещения, и во всех трех двери были сорваны с петель. Депп заглянул в одну из кают, после чего заставил себя смотреть только прямо. В каюте дымясь и жутко воняя тлели останки то ли трех, то ли четырех человек.